Эстер Фриснер - Псалмы Ирода

• Название: Псалмы Ирода
• Автор: Эстер Фриснер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1996

После страшной экологической катастрофы на Земле возродилась цивилизация — такая же, как прежде, и в то же время совсем иная. Многие традиции утеряны, многие изменились до неузнаваемости. Общество создано на основе библейских законов, но и Библия дошла дотех времен изменения, в виде устных преданий, главной фигурой которых стал царь Ирод...

---

— Вкусила… — У Бекки перехватило дыхание. Ясновидение Виджи перенесло ее опять на ночной холм, заставило взглянуть вниз и увидеть ту страшную вещь, которую Шифра схватила и стала обсасывать, чтоб утолить голод. Перед внутренним взором Бекки встал образ груды костей; кости живых поедали кости мертвецов.

— Вырастет… О, она вырастет! И то, что она будет нести в себе, станет соперничать с твоей… — От смеха крупная голова Виджи стала качаться из стороны в сторону. Судороги делались все сильнее, и кончилось все тем же, что Бекка видела тысячу лет назад на празднике Окончания Жатвы.

Припадок, случившийся с карликом, имел одно положительное последствие: он вывел Гилбера из его похоронного настроения и заставил действовать. Он сделал все, чтобы помочь Виджи и не дать ему причинить себе вреда, бросая короткие распоряжения Бекке: принести то или сделать это. Немая во время припадка, как и во время пророчества, продолжала одиноко сидеть в углу с клубком грубой шерсти в руках и с обнажающей острые зубы улыбкой на губах.

Позже, когда Виджи стало лучше, они принялись обсуждать детали плана.

— Мы будем хорошо заботиться о Шифре. Она разделит нашу судьбу, — говорил Виджи. — Вам же предстоит дальняя дорога, готов биться об заклад. Ведь не хутор же Благоговение был вашей целью, — добавил он с обычной своей проницательностью.

Бекка положила правую руку на то место, где под ее юбками бугрился спрятанный там револьвер и бумаги.

— Мы пойдем к берегу океана и к городу Коопа. Адонайя скоро придет в себя, — сказала она, — если, конечно, он выжил…

— О, выжить-то он выжил! — Виджи, казалось, было противно говорить об этом. — Новости ведь у нас распространяются быстро. Не знаю, как это ты осмелилась так с ним поступить, но он все еще альф Праведного Пути.

— Слава тебе. Пречистая Богоматерь! — Бекка чуть ли не выплюнула эту благодарность. — Благодарю Тебя не за него, а за то, что дети спасены от Чистки.

— Аминь.

— И за то, что с ним сделают горожане, когда я расскажу им, каким образом он украл их дары, для чего их использовал и как бесстыдно украл у па наш хутор и самую его жизнь.

Все это вырвалось у нее в потоке давно сдерживаемой ненависти. Ей не понадобилось много слов, чтоб рассказать Виджи и Гилберу о причинах, вызвавших ее появление на дороге, ведущей к Побережью.

— Законы города выше законов хутора. Без городов и без городского Знания мы бы все еще ковыряли землю заостренными палками. Если от них не придут караваны, наши большие машины встанут на полях из-за нехватки топлива. А без машин мы не вырастим и половины того зерна, которое нам нужно, чтобы прокормить себя. Кооп всячески заботится о хуторах, и дела, что там творятся, ему не безразличны, — закончила Бекка.

— Правосудие… — Виджи почесал бородку. — Значит, для начала ты станешь разыскивать своего брата?

— Да, Елеазара.

— Тогда вам следует отсюда двигаться через поле сахарной свеклы. Эта тропа выведет вас к лесу скорее других. А потом я бы держался подальше от других хуторов. Самое доброе слово, которое я слыхал о тебе, Бекка, это «дьяволица». И это говорили женщины.

— Их можно понять, — ответила Бекка с горькой улыбкой, вспомнив о Хэтти.

Все трое сидели на табуретках вокруг стола. Виджи протянул руку и похлопал по стиснутому кулаку Бекки.

— Не беспокойся о Шифре, дорогая. Я прожил довольно долго, но все же не настолько долго, чтобы счастье перестало меня опекать. Видишь вон ту? — спросил он, показывая на немую, скорчившуюся в уголке. — У нее есть кое-что, чтобы правильно кормить твою сестренку. Верно ведь, милочка?

Она никак не могла услышать его оклик, но Виджи помог делу, с силой топнув по полу. Вибрация, видно, дошла до девушки. Она подняла голову, и Виджи сделал ей какой-то знак. Она ухмыльнулась и распустила ворот рубашки, обнажив свои тощие груди. Немая сжимала одну из них до тех пор, пока из нее не потекла голубовато-белая струйка молока. Стыда у немой было не больше, чем у Евы. Гилбер потупил глаза, чтобы не видеть.

— Виджи, а где ее ребенок? — шепнула Бекка, хотя тот же вопрос она могла бы смело выкрикнуть и во весь голос. Немая девушка опять занялась своей пряжей.

— Умер. — Голос карлика дрогнул. Его глаза, выражавшие целый мир чувств, остановились на немой. — Она родилась совсем не такой. Это была самая милая, самая умная и самая хорошенькая из всех девчушек, носившихся по полям. Много-много раз я сидел тут одиноко и смотрел, как она играет, считая годы, оставшиеся до того времени, когда она исчезнет из хутора. Бывало, я сам себе рассказывал сказки, древние сказки о прекрасной принцессе, вышедшей замуж за безобразного тролля, любовь которой превратила его в молодого и красивого. Старые сказки, древние сны… — Виджи прикрыл глаза, а рот, казалось, наполнился острыми колючками. — Потом пришла зараза, свалила ее с ног и выжгла почти дотла. Когда болезнь ушла, девушка превратилась в тощую, совсем безволосую и глухую, как камень.

Он взглянул на свои собственные руки, на их нежную кожу, слишком розовую для настоящего мужчины.

— Иногда я сожалею, что мне оставили жизнь из-за моего второго зрения. Бог знает, какими еще силами я обладаю, но мне это неизвестно. Как знать, может быть, я молился слишком горячо и своими молитвами вызвал это зло? С первого взгляда я захотел, чтобы она была моей, а когда болезнь изуродовала ее… — Вздох пошевелил его усы. — Они хотели подвергнуть ее Чистке, еще когда она лежала, изо всех сил цепляясь за жизнь. Ведь когда они узнали, что с ней такое, она потеряла для них всякую ценность. Поэтому я вступился и сказал, что мне пригодилась бы служанка. Джед смеялся, потом решил, что шутка недурна, и отдал ее мне.

Женственные руки карлика сжались.

— За Силу надо платить. Ни одно исполнение молитв не дается просто так.

— Ее ребенок… твой… — Гилбер никак не мог найти нужных слов.

— Бог дает, — сказал Виджи, снова поглядев на сидевшую в углу немую, — а Господин наш Царь отнимает. Иногда он даже не ждет, пока ребенка положат в колыбельку. Иногда его меч пронзает чрево. Травница приехала уже после родов. Я ждал ее снаружи. Когда мы вошли, она лежала без движения, а ребенок, совсем синий, в ногах кровати. — Кулаки Виджи били по столу, пока плоть их не ощерилась занозами и не побагровела от прилива крови.

Лепестки закрывались сами по себе, хладный, срезанный цветок памяти умирал с наступлением заката — железной тюрьмы прошлого.

Шифра все еще жадно сосала грудь немой девушки. Бекка взяла хромой табурет и придвинула его к немой так близко, что та не могла ее не заметить.

— Ты ведь можешь говорить, правда? — Вопрос Бекки звучал так, будто она полностью была уверена в ответе. Так, будто в правильном ответе вообще не было нужды. — Ты же была взрослой, когда пришла та лихорадка… Поэтому ты должна говорить. Так почему же ты не хочешь говорить теперь?

Девушка упорно вглядывалась в Бекку поверх головы Шифры и злобно улыбалась. Ее глаза не отрываясь смотрели в лицо Бекки, и взгляд был необычайно упорен.

— Почему ты не говоришь? — повторила Бекка. — Если бы ты вообще не издавала никаких звуков, я бы подумала, что лихорадка отняла у тебя и голос, но я же слышала, как ты кряхтишь, рычишь, хрипишь, будто целый Ноев Ковчег. Ты просто избрала молчание. Почему?

Ответа она не получила; только тот же упорный взгляд да волчья ухмылка.

Бекка откинулась назад так, что табуретка чуть не опрокинулась.

— Бесполезно. Может быть, ты и умеешь говорить, но я-то не могу заставить тебя понять, о чем спрашиваю. Может, Пречистая Богоматерь сделает Так, чтобы Виджи не вел себя как грубый мужлан и уделял бы Шифре хоть час в день, пока она будет здесь. Если с ребенком не разговаривать, то он и не научится этому. Надо будет серьезно побеседовать с Виджи, когда он вернется…

— А что ты хочешь, чтобы я ей сказала? — Голос был грубый, гнусавый, некоторые слова не договаривались. Как ни странно, но Бекка ничуть не удивилась, услышав его. Ей было только интересно.

— Ты меня слышишь?

Опять те же зубы, та же улыбка, что не была улыбкой, то же отрицательное мотание головой.

— Я ничего не слышу.

А затем, беззвучно, она начала выразительно шевелить губами, формируя слова: «Но зато я вижу».

Бекка смешалась, она не в состоянии была прочесть это послание, хотя губы девушки двигались весьма отчетливо.

— Я знаю, как выглядят слова, — объяснила девушка. — На губах.

— Тебя научил Виджи?

Смех девушки был смесью визга и скрипа:

— Он учит меня быть его собакой. Он пускает меня в кровать, только когда я могу принять в себя его штуку. А они еще зовут его маленьким человечком! — От ее жуткого хохота дрожали стены.

Бекка уже стала жалеть, что она вообще начала этот разговор с девушкой Виджи.

— Ты была бы мертва, если бы не он, — сказала она, хотя Червь, что сидел в ней, уже высекал своим железным языком мелкие злые искры: «Как бы гордилась Хэтти, если бы могла слышать тебя! Как это прекрасно — защищать мужчину от неблагодарной женщины! Вот она — моя девочка, — истинная дочь Праведного Пути!»