Николай Непомнящий - 100 великих феноменов

• Название: 100 великих феноменов
• Автор: Николай Непомнящий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2412-0

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.

Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

---

Удивительно ещё одно предсказание Авеля, касающееся последнего русского царя Николая II. Сохранилось интересное мемуарное свидетельство М. Ф. Герингер, оберкамерфрау последней российской императрицы. В Гатчинском дворце была небольшая зала, посредине неё на пьедестале стоял довольно большой ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца на четырёх столбиках был протянут красный шёлковый шнур, преграждавший к нему доступ. Было известно, что в этом ларце хранятся бумаги, которые были помещены туда вдовой Павла I императрицей Марией Фёдоровной. Она завещала открыть ларец и прочитать бумаги только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Павла I, и только тому, кто в этом году будет в России царствовать. Жребий вскрыть этот таинственный ларец достался Николаю II.

«В утро 12 марта 1901 года, — рассказывала М. Ф. Герингер, — и Государь, и Государыня были очень оживлены и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчине вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной весёлой прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что они обрели в этом ларце, никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что Государь стал вспоминать о 1918 годе как о роковом для него лично и для династии».

Что же было в этом ларце? Проникнуть в эту тайну в какой-то мере может помочь одна публикация в церковном эмигрантском журнале «Хлеб небесный», который издавался в Харбине в конце 20-х годов. Там была опубликована легенда о том, что «Предсказание „о судьбах Державы Российской“» сделал Павлу I монах-прозорливец Авель из Александро-Невской лавры: «Николаю Второму — Святому Царю, Иову Многострадальному подобному. На венец терновый сменит Он корону царскую, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Война будет, великая война, мировая… По воздуху люди как птицы летать будут, под водою как рыбы плавать, серою зловонною друг друга испепелять начнут. Измена же будет расти и умножаться. Накануне победы рухнет трон Царский. Кровь и слёзы напоят сырую землю…»

Если данное пророчество действительно принадлежит Авелю, пишет Ю. В. Росциус, то оно поразительно точно описывает события, которые произойдут лишь через три четверти века после его смерти. Поражает упоминание конкретного царя — Николая II, «Иову Многострадальному подобного». Николай II родился 6 мая 1868 года, в день Святого Иова Многострадального.

О книгах же Авеля мы почти ничего не знаем. Трудно, однако, предположить, что в XIX веке они были уничтожены. Скорее всего, лежат где-нибудь среди бумаг романовской династии, и никто их не ищет. А ведь там говорится не только о судьбах российских государей…

Шарлотта Кирхгоф: колдунья с полотна Рембрандта

В 1810 году в Петербурге появилась и быстро приобрела известность немка Кирхгоф, по профессии модистка, промышлявшая ворожбой и гаданием. Популярность её была необычайно велика.

П. П. Каратыгин в историческом романе «Дела давно минувших дней», вышедшем в 1888 году, так описал знаменитую гадалку: «Шарлотта Фёдоровна Кирхгоф, вдова пастора, высокая ростом старуха лет 60-ти, наружностью менее всего походила на колдунью. Довольно свежее лицо напоминало старушек Рембрандта. Чёрное шерстяное платье и такая же шаль с узенькой блестящей каймой составляли её постоянный неизменный костюм».

В знатные дома барыни приглашали её к себе, посылая за нею свои кареты. На квартире Кирхгоф посещали преимущественно мужчины, молодые и пожилые, и не только статские, но и гвардейцы. Многие из тех, кто шли к ней, посмеиваясь и называя её предсказания вздором и враньём, выходили серьёзные и угрюмые. Вне зависимости от желания этот вздор фиксировался у них в памяти, и предсказание становилось дамокловым мечом, добровольно навешанным над их собственными головами.

В конце 1811-го или в начале 1812 года царь Александр I, предчувствуя неизбежность войны с Наполеоном и не желая этой войны, находился в затруднительном положении. Царь обратился за помощью к прорицательнице. Молодой в то время офицер К. Мартене, ставший невольным свидетелем визита императора к гадалке, описал этот эпизод в своих воспоминаниях:

«Однажды вечером я находился у этой дамы, когда у дверей её квартиры раздался звонок, а затем в комнату вбежала служанка и прошептала: „Император!“ „Ради Бога, спрячьтесь в этом кабинете, — сказала мне вполголоса г-жа Кирхгоф, — если император увидит вас со мною, то вы погибли“.

Я исполнил её совет, но через отверстия, проделанные в дверях, вероятно, нарочно, мог видеть всё, что происходило в зале. Император вошел в комнату в сопровождении генерал-адъютанта Уварова. Они были оба в статском платье, и по тому, как император поздоровался, можно было понять, что он надеялся быть неузнанным. Г-жа Кирхгоф стала гадать ему. „Вы не то, чем вы кажетесь, — вкрадчиво сказала она, — но я не вижу по картам, кто вы такой. Вы находитесь в двусмысленном, очень трудном, даже опасном положении. Вы не знаете, на что решиться. Ваши дела пойдут блестяще, если вы будете действовать смело и энергично. Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твёрдостью и решимостью, преодолеете бедствие. Вам предстоит блестящее будущее“.

Император сидел, склонив голову на руку, и пристально смотрел в карты. При последних словах он вскочил и воскликнул: „Пойдём, брат!“ — и уехал вместе с ним в санях».

Стоит ли напоминать, что эти предсказания полностью сбылись: сначала было бедствие — война с Наполеоном, французы в Москве и пожар Москвы, а затем триумфальный въезд императора Александра I в Париж во главе русской армии на белом коне.

В воспоминаниях разных людей приводятся и другие поразительные предсказания Шарлотты Кирхгоф. Например, за две недели до восстания декабристов она предрекла смерть генералу М. А. Милорадовичу,[4] а за год до декабрьских событий 1825 года, гадая младшему брату И. И. Пущина — М. И. Пущину, состоявшему в Северном обществе, с удивлением сообщила следующее: «Странно, карты говорят, что вы будете в солдатах».

Известно, что поздней осенью 1819 года двадцатилетний А. С. Пушкин и его приятель Никита Всеволжский посетили знаменитую гадалку. Об этом своём визите поэт не раз рассказывал друзьям. Алексей Николаевич Вульф, часто встречавшийся с Пушкиным, когда тот жил в Михайловском, тоже слышал рассказ о предсказании, который со слов Вульфа был записан М. И. Семевским:

«Вскоре по выпуске из лицея Пушкин встретился с одним из своих приятелей — капитаном лейб-гвардии Измайловского полка. Капитан пригласил поэта зайти к знаменитой в то время в Петербурге гадальщице, которая мастерски предсказывала по линиям на ладонях и по картам.

Поглядела она на руку Пушкина и заметила, что у него черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, оказались совершенно друг другу параллельны. Ворожея внимательно и долго их рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрёт насильственной смертью, а по картам сказала, что его убьёт из-за женщины белокурый молодой мужчина. Взглянув затем на ладонь капитана, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля, быть может, на днях. Молодые люди вышли смущённые.

На другой день Пушкин узнал, что капитан убит утром в казармах одним солдатом. Был ли солдат пьян или приведён был в бешенство каким-нибудь взысканием, сделанным ему капитаном, как бы то ни было, но солдат схватил ружьё и штыком заколол своего ротного командира.

Пушкин до такой степени верил в зловещее пророчество ворожеи, что когда впоследствии, готовясь к дуэли с графом Толстым, стрелял в цель, то не раз повторял: „Этот меня не убьёт, а убьёт белокурый — так колдунья пророчила“». «Немка сказала Пушкину, — вспоминал один из его приятелей, Бартенев, — ты будешь два раза жить в изгнании, ты будешь кумиром своего народа, может быть, ты проживёшь долго, но на тридцать седьмом году жизни берегись белого человека, белой лошади или белой головы. Вскоре Пушкин был отправлен на юг, а оттуда, через 4 года, в Псковскую деревню, что и было вторичною ссылкой. Как же ему, человеку крайне впечатлительному, было не ожидать и не бояться конца предсказания, которое дотоле исполнялось с такою буквальною точностию?»

В. А. Нащокина в своих воспоминаниях пишет: «С тех пор, как знаменитая гадальщица предсказала поэту, что он будет убит „от белой головы“, он опасался белокурых. Поэт сам рассказывал, как, возвращаясь из Бессарабии в Петербург после ссылки, в каком-то городе он был приглашён на бал к местному губернатору. В числе гостей Пушкин заметил одного светлоглазого, белокурого офицера, который так пристально и внимательно осматривал его, что тот, вспомнив пророчество, поспешил удалиться от него из залы в другую комнату. Офицер последовал за ним, и так и проходили они из комнаты в комнату в продолжение большей части вечера. „Мне и совестно, и неловко было, — однако я должен сознаться, что порядочно-таки струхнул“».