Журнал "Если" - 2000 № 9

• Название: 2000 № 9
• Автор: Журнал "Если"
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2000

---

"Если" Журнал 2000 № 9

66 Роберт ШЕКЛИ. КООРДИНАТЫ ЧУДЕС: ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Мало кто из поклонников фантастики не побывал в «Координатах чудес» знаменитого фантаста. Спустя треть века автор предлагает вновь встретиться с Томом Кармоди и отправиться на поиски короля бесконечного пространства.

4 Владимир ПОКРОВСКИЙ. ИНДЕКС 97

На далеких планетах в борьбе между долгом и совестью выигрывают... силлогизмы.

19 Джек ХОЛДЕМАН. ЕСЛИ БЫ СВИНЬИ УМЕЛИ ЛЕТАТЬ...

В рассказе фантаста они это запросто проделывают.

26 Клэр БЕЛЛ. БОМБЕР И «БИСМАРК»

Месть боевого кота будет страшной!

42 Дэвид ХИЛЛ. ПОДГОТОВКА

Игра - самый верный путь к успеху.

123 Джон КЕССЕЛ. НЕКОТОРЫЕ ЛЮБЯТ ПОХОЛОДНЕЕ

Даже само Время способно пощадить великую актрису. Но не Голливуд.

130 Линда БЕЙКЕР. ПРИТЯЖЕНИЕ ЛЬДА

Оказывается, хоккей - это не профессия или увлечение. Это форма жизни.

52 ВИДЕОДРОМ

Можно построить новый Вавилон, а можно создать город будущего. Все это отлично умеет делать кинематограф.

39 Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. КОТОСОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ

Весьма своеобразная классификация российских фантастов.

118 Вл. ГАКОВ. ПЕРЕСМЕШНИК

Этим словом об авторе сказано далеко не все. Хотя многое...

141 Владимир ШАТИЛОВ. ИСТОРИЯ НЕСБЫВШИХСЯ НАДЕЖД

Продолжаем публикацию очерков о региональной фантастике.

144 РЕЦЕНЗИИ

Новые книги Г.Бенфорда, Е.Хаецкой и других авторов.

148 Евгений ХАРИТОНОВ. БЕГ ПО КРУГУ

Дискуссия о положении в российской НФ-прозе свернула на критические рельсы.

164 КУРСОР

«АБС-премия», томская «Аэлита» и другие новости.

153 ФАНТАРИУМ

Диалог с теми, которые все знают, и теми, которые хотят узнать.

156 Сергей СИНЯКИН. КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ...

...по поводу «Истории нашего столетия» Н.Оберлендера, Нью-Йорк, изд. «Брукс», 2100 год.

159 КОНСИЛИУМ

С женщиной в этой рубрике мы еще не встречались... А зря!

166 ПЕРСОНАЛИИ

Авторы номера - известные и неизвестные.

Владимир ПОКРОВСКИЙ. ИНДЕКС 97

«…разомкнутое кольцо разума разумом уже не является».

Кобо Абе. «Сожженная карта».

По тому, как медленно и обстоятельно спускался Пилот в расщелину, можно было понять, что он уже все для себя решил, еще тогда, в катере, во время сеанса связи, на протяжении всех этих унизительных просьб и не менее унизительных возражений: «Могу взять только двоих». Но Мэллар тоже был исполнен решимости. Он стоял, прислонившись к стене Баррака, ему хотелось гордо задрать подбородок, но было холодно. Утренний ветер буквально резал, и Мэллар только еще больше сощуривал и без того узкие глаза да изредка нервно поглаживал лысину.

- Идет, - в который раз повторил он себе только для того, чтобы услышать собственный голос. - Ну что ж… Естественно, он идет.

Последнее время Мэллар часто говорил сам с собой - из любопытства: казалось, что говорит кто-то другой, а он только шевелит губами. Он не узнавал своего голоса. Особый вид глухоты.

Пилот спускался в костюме полной защиты, даже шлем прищелкнут - боялся заразы. Костюм этот, на многих других громоздкий, мешковатый и тусклый, на Пилоте смотрелся внушительно, даже шикарно - вот идет настоящий мужчина, смотрите, он не торопится, он рассчитывает свое время заранее, он точно знает, как поступать в любой ситуации.

В самом опасном месте склона, там, где тропинка делает внезапный и совершенно ненужный поворот вправо, пересекая нависающий выступ. Пилот на секунду остановился, а потом, уже совсем не спеша, словно с наслаждением, стал втягиваться под выступ. Это был первый рейс Пилота на Париж-Сто, но почему-то он вел себя так, будто плантация ему знакома до мельчайшей кочки. Каждое его движение было тщательно, с нарочито большим запасом, выверено. Он выглядел таким потрясающе нахально молодым, что Мэллар со своим тощим стошестидесятилетним телом ничего не мог противопоставить - ни мудрости, ни ума, ни силы, ни ловкости, ни глубины чувств. А опыт, в котором он, наверное, превосходил парня, ничего в данном случае не решал.

- Всю ночь не спали, - шевельнул губами Мэллар. - Ждали его, видишь ли… И вот он тебе, пожалуйста!

И даже те, кто мог еще говорить, молчали тогда, всю ночь молчали, только глаза были открыты у всех: одни следили за Мэлларом не отрываясь - как он сидит, как ходит, как кормит, как поправляет постели, как склоняется над самыми тяжелыми и что-то нашептывает при этом, но не им, а себе; другие косились на окна - ждали. Окна в Барраке маленькие, круглые, с неприятно блестящими ободами, расположены высоко, и потому с койки через них ничего увидеть нельзя, кроме неба с редкими белесыми струпьями облаков да еще, если повезет, лун. Но луны в эту пору года на небе не появлялись.

Казалось, даже серверы ждали. Они все так же бешено носились между койками, но иногда замедляли бег, порой даже останавливались и как бы вслушивались в пространство. Каждого из них Мэллар знал по имени, но никогда с ними не заговаривал - что-то в них было потустороннее, что-то, мимо чего следует проходить быстро и не оглядываясь. Враждебны они были пространству, и пространство враждебно им. «Помнят ли они хоть что-нибудь или просто исполняют приказы Диагноста, тут же забывая обо всем, как только исполнили», - часто спрашивал себя Мэллар, но Диагносту такого вопроса не задавал.

- Ах ты, господи! - простонал Мэллар. - Ну как же быть-то теперь?

Все было так просто, так близко - ну, не то чтобы рукой подать, но, в общем, все шло по плану. И тут вдруг такое.

Пилот спустился наконец вниз и так же медленно пошел к Бар-раку через плантацию, иногда останавливаясь, чтобы подергать причудливо изогнутые черные стволы синаконовых деревьев (синакон в сто шестнадцать раз тверже самшита и на ощупь напоминает сплетение проржавевших металлических прутьев) или помять между пальцами их твердые маленькие плоды. Ягоды синакона растут ярко-зелеными с синевой гроздьями, они опоясывают ствол примерно на высоте колен, так что Пилоту приходилось каждый раз нагибаться. А зачем их трогать-то, ну скажите, зачем, когда и так видно, что до созревания им осталось недели полторы-две, как раз к очередному сбору? Но Пилот не мог удержаться, уж слишком заманчиво они поблескивали, наклонялся, правой рукой отгибал туго отходящие ветки, левой тянулся к плодам, отдирал одну или две ягоды, подносил к самому шлему, разглядывал так и эдак, потом шел дальше, к следующему дереву. Он тянул время - такое складывалось впечатление.

Когда Пилот подошел совсем близко и уже не осталось синаконовых деревьев, чтобы их обдирать, Мэллар набрал воздуху и крикнул сквозь ветер:

- Им всем нужна срочная пересадка скелетов! Нам всем нужна!

Пилот согласно кивнул.

- Как насчет погрузки? Сколько приготовил?

Голос его, усиленный и искаженный динамиком, был спокоен до вялости, будто это он, а не Мэллар бодрствовал Бог знает сколько ночей.

- Снимай шлем! - снова крикнул Мэллар. - Здесь безопасно. Этим только через пищу заражаются.

- Позавчера, на связи, ты о пище не говорил.

- Позавчера я и сам не знал. До анализов руки не доходили. А потом, ведь наш Диагност старый, чиненый-перечиненный… Через пищу, точно, - уже нормальным голосом сказал Мэллар и подумал:

«Какого черта, неужели это было только позавчера?»

- А ты, значит, не заразился? Иммунитет?

- Какой там иммунитет, что ты. Организм просто такой.

В другое время он обязательно бы добавил, что разнесчастный его организм всеми, наверное, на свете болезнями переболел, только в очень слабой форме, но-в основном благодаря омоложениям - обвыкся и даже экзотику вроде теперешней воспринимает довольно вяло, во всяком случае, жить можно, а что суставы болят, что в ногах, да и во всем теле странные ощущения, так это… он все это мог бы сказать Пилоту, но тот его перебил (с насмешкой, показалось Мэллару):

- Ах да, твой организм!

Непонятно почему, но дважды омоложенными всегда брезгуют. Особенно молодые.

И Мэллар промолчал, униженный. Сутулый, некрасивый, небритый, тощий, в этом своем вечном огромном сером пальто с темно-синей бархатной оторочкой и круглыми магнитными пуговицами, в старых исцарапанных ботинках с квадратными по древней моде носами, дрожащий от холода и недосыпания, он был «тьфу» против Пилота - настоящей, даже чересчур настоящей, черт побери, космической акулы.

«Ах да, твой организм!»

Убить бы его за это «ах да»!

Как он ненавидел порой свой организм, да и себя заодно - за эти два омоложения. Дважды омоложенные редко встречаются в Метрополии, Мэллар прежде не понимал почему, да и вопросом таким не задавался. Хотя, казалось бы, странно - ведь это так естественно пройти совсем несложную процедуру, как только почувствуешь приближение старости. Странным было и то внутреннее сопротивление, которое он испытывал, решаясь на очередное омоложение - словно бы делал что-то гадкое, неприличное… И потом, бывало, что-то вроде вины чувствовал, когда на него смотрели этим самым взглядом, чтоб тебе…