Александр Кузнецов - Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)

• Название: Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)
• Автор: Александр Кузнецов
• Издательство: "Патриот"
• Жанр: Хобби и ремесла
• Год: 1992
• ISBN: 5-7030-0452-7

Эта книга — увлекательное повествование о русских наградных медалях: истории их создания, статуте и порядке награждения ими. И, конечно же, о многочисленных баталиях и беспримерной отваге российских воинов, в честь блистательных побед которых и учреждались те или иные награды.

Для массового читателя.

---

8 января 1780 года судно «Наталья», стоявшее возле острова Уруп, при сильном землетрясении было сорвано с якоря и выброшено на сушу более чем за четыреста метров от берега. Узнав об этой трагедии, купцы Камчатки долгое время не решались посылать свои суда промышлять на Курильскую гряду.[133]

И всё-таки, несмотря ни на что, эта экспедиция помогла русскому правительству в начале 90-х годов наладить дипломатические отношения с Японией. Сам Лебедев-Ласточкин в 1779 году был награждён правительством медалью «За полезные обществу труды» за то, что «…имел случай первым свести знакомство с японцами и положить начало к заведению с ними торга».[134]

Здесь нельзя не отметить ещё одно важное событие — создание «Северо-Восточной компании на западных берегах Америки», за что её главные организаторы Шелехов и Голиков 12 сентября 1788 года были награждены золотыми медалями (диаметром 40 мм) «…для ношения на шее с портретом Ея Величества на одной стороне, а на другой с изъяснением, за что даны…»[135] В соответствии с этим же именным указом Екатерины II на оборотной стороне медали была выполнена следующая надпись в восемь строк: «За усердие къ пользе — государственной — распространениемъ — открытия неизвестныхъ — земель и народов — и заведения съ ними — торговли. — 1788 г.». Этим же указом оба купца были жалованы похвальными грамотами «…с изображением всех их к добру общему подвигов и благонамеренных деяний», а также «серебряными» шпагами, которые указывалось «…купить, употребя деньги из Сенатского расхода».[136]

Штемпели для изготовления этих медалей резали известные русские мастера — Тимофей Иванов (аверс) и Самойла Юдин (реверс).

Хорошо передал писатель В. Л. Григорьев в своём романе диалог Г. И. Шелехова с А. Н. Радищевым по поводу купеческой награды:

«— За всё, что претерпели мы, и за всё, что терпеть готовы, получил вот этакую… — мореход пренебрежительно потряс подвешенной на шее медалью с портретом самодержицы.

— Вы медаль получили, а спутники ваши, первооткрыватели, чем их подвиг отмечен? — спросил Радищев[137]».

«И вы живи будете». 1763 г

Проблема сохранения брошенных младенцев существовала издавна. Актуальна она во всём мире и в наши дни.

Ещё в начале IV века Константин Великий пытался в Царьграде организовать воспитание брошенных детей за счёт государственной казны, но это дело оказалось не по силам даже Римской империи.[138] И только впервые на Западе в 787 году миланский архиепископ сумел создать надлежащий приют для подкидышей, где они воспитывались до восьмилетнего возраста, с использованием для вскармливания младенцев наёмных кормилиц.

Но массовая организация своего рода детских домов началась только с возникновением монашеских орденов в XII–XIII веках. Приём подкидышей проводился тайно, не открывая имён родителей. Для этого использовалась специальная колыбелька в стене, в которую со стороны улицы клали младенца, и она под его тяжестью поворачивалась на шарнирах внутрь дома, подавая одновременно сигнал звонком. Впоследствии эта конструкция стала использоваться во всей Европе, перекочевав затем на американский континент.

Заботы о подкидышах возлагались на орденские общины. В своих воспитанниках они приобретали себе прислугу и рабочую силу. По сути, это были будущие члены низшей касты ордена, из которой выходили отличные воины. Но после Европейской Реформации (религиозных преобразований) в XIV веке рыцарско-монашеские ордена были уничтожены и дальнейшее развитие сиротских приютов надолго затормозилось.

Позже европейские правители увидели в воспитании оставленных родителями детей способ пополнения своих армий. Воинственный французский король Людовик XIV высказался по этому поводу следующим образом: «…Должна быть сохранена жизнь подкидыша, так как они в будущем могут быть полезны государству (в качестве солдат)».

А Наполеон Бонапарт надеялся в будущем за счёт сирот пополнить свой королевский флот.[139]

К началу XVIII века в Европе заметно обозначилось стремление к увеличению населения. Оно способствовало подъёму развития воспитательных домов.

В России такие дома существовали ещё в царствование Михаила Фёдоровича. Они находились под попечительством Патриаршего приказа. Позднее, в царствование Алексея Михайловича, был организован по инициативе архимандрита Никона «дом для сирот» в Новгороде. Там же, у Новгорода, в Холмо-Успенском монастыре в 1706 году был учреждён митрополитом Иовом «первый приют для незаконнорожденных, или зазорных младенцев», на содержание которого царём Петром I были выделены средства с монастырских вотчин.

В 1715 году Пётр I повелел в Москве и в других больших городах у церковных оград построить «госпитали» и «…объявить указ, чтобы зазорных младенцев в непристойныя места не отметывали, но приносили бы к вышеозначенным гошпиталям и клали тайно в окно, через какое закрытие, дабы приносимых лиц не было видно».[140]

С этими нововведениями Петра I подкидывание младенцев потеряло свой преступный характер. Под покровом тайны падшие девушки могли легко освободиться от своего плода любви и встать на праведный путь. Но это продолжалось недолго. После смерти Петра I его преемники не стали уделять должного внимания этому новшеству, и все воспитательные дома, которые уже существовали в России, оставшись без поддержки, постепенно один за другим были закрыты.

С приходом к власти Екатерины II вернулся в Россию после девятнадцатилетнего пребывания за границей видный общественный деятель в вопросах педагогики Иван Иванович Бецкой. Он предложил прогрессивной императрице «Генеральный план Императорского Воспитательного дома в Москве», в основу которого была положена утопическая идея создания «новой породы (свободных) людей» — промышленников, ремесленников и купцов.[141] Екатерине понравился проект. 10 января 1763 года она утвердила его, а уже 21 апреля 1764 года состоялось торжественное открытие воспитательного дома. К этому времени было заготовлено три типа наградных медалей: золотые — диаметром 28 мм, серебряные (шейные) — диаметром 50 мм и нагрудные — 28 мм, выполненные талантливым иностранным медальером Иоганном Георгом Вехтером, находившимся при Академии художеств с момента прихода к власти Екатерины II.[142]

На лицевой стороне медали своеобразный портрет императрицы, развёрнутый по традиции вправо. На оборотной — сложная композиция с изображением здания воспитательного дома и двух женских фигур: левая — во весь рост (с крестом на правом плече) олицетворяет Веру, которая увещевает коленопреклонённую деву, готовую навсегда расстаться со своим младенцем. На фронтоне здания виден вензель Екатерины II «ЕА»; вверху, под бортиком медали, по кругу надпись: «И ВЫ ЖИВИ БУДЕТЕ»; внизу, под обрезом, дата в две строки: «СЕНТЯБРЯ 1 ДНЯ 1763 ГОДА». Медали эти были предусмотрены для ношения на зелёной ленте.[143]

После открытия первого воспитательного дома в Москве И. И. Бецкой был назначен президентом Академии художеств в Петербурге и ему было поручено разработать целый комплекс преобразований в учебных заведениях, а также устроить ещё один воспитательный дом в Петербурге.

Согласно новому положению воспитанники этих домов получали большие привилегии: все они и будущие «…дети их и потомки навсегда остаются вольными и не под каким видом закабалены или сделаны крепостными быть не могут; если питомец женился на крепостной, то жена его делается свободной; если питомица выйдет за крепостного, то она лично всегда остаётся вольною». А ещё они имели полное право «…покупать себе дома, лавки, устраивать фабрики и заводы, вступать в купечество, заниматься всякими промыслами и вполне распоряжаться своим имуществом».[144]

Средства на содержание воспитательных домов государством не отпускались, но были установлены источники доходов, за счёт которых помимо «доброхотных подаяний» они могли существовать. Четвёртая часть доходов на содержание сиротских домов поступала от общественно-развлекательных заведений, которые контролировало государство.

Воспитательные дома получили полную самостоятельность и со временем сильно упрочили своё благосостояние. Большую роль в этом сыграла поддержка главной благотворительницы Марии Фёдоровны (жены Павла I), под её влиянием находились ведомства, в обязанности которых входило финансирование воспитательных домов.

В 1772 году на средства уральского заводчика Прокофия Демидова при Московском воспитательном доме было создано Коммерческое училище и для его воспитанников была учреждена (за отличные успехи) своя наградная медаль, штемпели для которой резал Тимофей Иванов. Позднее, при Павле I, это заведение перевели в Петербург.[145]

Деятельность воспитательных домов продолжала расширяться. Был издан новый указ о свободном приёме туда законнорожденных детей. Такое решение привело к огромному притоку подкидышей. Дома стали переполняться, кормилиц не хватало, теснота и духота в помещениях приводили к большой смертности воспитанников — из каждых четырёх принятых младенцев трое умирало. Тогда опекунский совет решил передавать часть детей на воспитание в деревенские семьи. Но и эта мера не помогла. Большая смертность в самих домах спала, но зато стала косить детей, отправленных в деревни. В этот период из 100 воспитанников до двадцатилетнего возраста выживало только 10–13 человек.[146] А вскоре обнаружилось, что в воспитательных домах находится до 50 процентов законнорожденных детей. Поэтому было решено вести приём младенцев по новой системе, имея дело с конкретной личностью, сдавшей младенца и предъявившей необходимые документы. В 1828 году из-за чрезвычайно большой смертности дальнейшая организация подобных воспитательных домов была запрещена. Ибо «с 1823 по 1827 год из 1572 младенцев умерло 1505, а из принятых в 1815 году 538 младенцев к 1816 году (за один год) не осталось в живых ни одного».[147]