Элис Сиболд - Почти луна

• Название: Почти луна
• Автор: Элис Сиболд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34542-7

Отношения между Хелен Найтли и ее матерью многие годы напоминали жестокую схватку двух беспощадных противников. И вот Хелен переступает черту, за которую раньше боялась даже заглядывать. После убийства матери ее жизнь стремительно меняется. Женщина, которая потратила столько душевных сил на то, чтобы завоевать любовь матери, неспособной кого-то любить, внезапно обретает свободу, и эта свобода оказывается зыбкой и пугающей.

---

Оставив позади курятники и темные задние дворы, проехав старый арочный тоннель, который отделял эту часть города от просторных земель и начинающейся пригородной застройки, я заметила, что Хеймиш уснул. Голова его покачивалась на стебле-шее. Ну и пусть. Мне хотелось сказать сыну Натали, что, осуждая ее, как мать осуждала меня, я лишь пытаюсь выразить свою любовь. Вся моя жизнь ушла на расшифровку ее языка, и лишь сейчас я наконец стала бегло говорить на нем. Когда приходит понимание, что в нить, сплетенную из вашей ДНК, родные вложили не только диабет или плотность костной ткани, но и неумение общаться?

За последние десять лет Хеймиш не раз работал в доме моей матери. Что бы он ни делал — от установки дождевальной машины для живой изгороди и плюща вдоль обочины до заползания в самую тесную щель, чтобы спасти дикую кошку, — мать награждала его едой. Я приезжала днем посмотреть, как идут дела, и находила его за обеденным столом в окружении жестянок с печеньем — маминой контрабанды.

Однажды, когда мать неохотно отправилась обратно на кухню за чашкой чаю для меня, Хеймиш увидел выражение моего лица.

— Она сказала, у вас были проблемы с весом.

Он протянул мне жестянку с помадкой, которая, поскольку мать постарела и подпустила меня к готовке, была зернистой от сахара.

— Нет, спасибо, Хеймиш, — ответила я.

— Мне больше достанется!

Он засунул целый кубик помадки в рот и подмигнул.

Я вспомнила, как водила девочек на всякие разные праздники для малышей по ту сторону арочного тоннеля. Стоя на кухне с другими матерями, я гадала, какой демонический коллективный разум придумал игры вроде «прыгать вверх и вниз по воздушным шарикам, пока каждый ребенок не лопнет свой», «падать на пол и затем бежать в назначенное место, где тебя осыплют конфетами». Как-то раз меня поднял среди ночи нудный голос чьей-то матери. Эмили обмочила постель на вечеринке с ночевкой. Когда я приехала забрать ее, она одна сидела в прихожей на резиновом собачьем коврике, а в волосах у нее было варенье. Пока Эмили писалась, Сара дралась.

Она пиналась. Она называла других детей жирными задницами, переростками и, с особенным удовольствием, тупыми ублюдками. Дочери напоминали позитив и негатив.

Я посмотрела на Хеймиша и поняла, что думаю о человеке, который решил не покидать дом. Его выбор казался мне неразумным, и все же, в конечном итоге, сама я сделала точно такой же.

Машина сделала знакомый подъем на последний холм, и мы возвысились над домами, в которых Сара приобрела шрам на лбу от глубоко впившихся ногтей Питера Харпера, а Эмили впервые поцеловалась с саксофонистом-старшеклассником на диване, покрытом коричневым пледом. Я погасила огни, съехала в темноте на обочину и выключила мотор. Голова Хеймиша стукнулась о спинку сиденья. Его глаза распахнулись и снова закрылись.

Едва построенные, лимерикские атомные башни, залитые вдалеке светом, зловеще нависли над городом. Так много скованной мощи. Большие белые соски, срезанные и разверстые, словно кратеры.

Я сидела в машине со спящим Хеймишем и смотрела на холмистые земли через верхушки деревьев, подсвеченных огнями, окружавшими башни. Мы с Натали поговаривали о том, чтобы совершить вылазку к станции — проверить, как близко мы сможем подобраться, но из наших планов так ничего и не вышло. Похоже, мы молчаливо и обоюдно согласились, что далекий образ лучше всего, что реальность не воодушевит, а разочарует. Мы всегда называли этот вид «будущим, у которого не было будущего».

Когда я обнаружила, что беременна Эмили, то позвонила отцу в контору. Я была в студенческом медицинском центре в Мэдисоне и сдала анализ крови. Медсестра, которая перезвонила сообщить результаты, посоветовала мне записаться на консультацию по планированию рождаемости. Я сидела в кругу других девушек, часть из них была беременна, другая — на волосок от этого, и только одна улыбалась. Я хотела ребенка — девочку, мальчика, все равно, — который был бы наполовину Джейком, а наполовину — мной.

— Не всем по душе заводить ребенка так рано, — сказал отец. — Я счастлив, Хелен. А Джейк?

Джейк сидел за нашим расшатанным обеденным столом, молчаливо предлагая мне поддержку.

— Тоже.

— Девочку или мальчика? — спросил он у меня. — Кого бы ты хотела?

— Неважно, папа. Я думала об этом, но мне все равно.

— Тогда я эгоистично пожелаю внучку. Все равно что если б маленькая Хелен приезжала к нам в гости.

Настало время позвонить матери. Когда я набрала домашний номер, то услышала Кей-уай-дабл-ю — новостную радиостанцию, которую она слушала целыми днями. Сводки убийств, пожаров и необычных смертей.

— Итак, ты собою гордишься? — спросила она.

— Что?

— Ты в курсе, что выбрасываешь свою жизнь в помойку? Смываешь ее в унитаз?

Я посмотрела на Джейка.

— Мама…

— Что?

— У меня будет ребенок.

— Медалей за это не раздают, — отрезала она.

Что-то в выражении моего лица заставило Джейка встать и забрать трубку из моих рук.

— Миссис Найтли, — произнес он, — ну разве не чудесная новость? Я невероятно счастлив, что стану отцом.

Я села на его место за столом и восхищенно уставилась на него. Мать часто вгоняла меня в замешательство, но я чувствовала, что если буду смотреть на его лицо и слушать его голос, то вернусь в новый мир, который создали мы с Джейком. Мир, над которым у матери нет власти.

Примерно через восемь лет я вновь разыскивала в местной католической церкви именно отца. Будучи в городе, я ничего не рассказала матери, когда позвонила: не хотела ее видеть, пока не поговорю с ним.

Коллега по работе рассказал отцу, что затраты на содержание прихода Святого Павла растут, и отец предложил совету прихожан поразмыслить, не завести ли овец. Древние надгробия торчали во все стороны неровными рядами, и овцы справились бы с травой лучше любой косилки, ведь жуют они что надо.

«Обойдетесь без ножниц», — сказал отец.

Он даже вызвался присматривать за ними в свободное время, хотя не имел к церкви отношения.

Мы с девочками шли к нему с приходской парковки. Я несла Сару, хотя в Мэдисоне сказала ей, что в четыре года она уже слишком большая, чтобы мамочка таскала ее на руках. Эмили, однако, улыбнулась впервые после того, как я запихала дочерей и три чемодана в «жука».

— Дедуля! — завопила она.

Когда мы дошли до стены церковного кладбища, Сара соскользнула по моему боку на землю. При виде нас отец обернулся и уронил грабли. Эмили сама перелезла через стену, воспользовавшись ступенькой для посадки на лошадь, а Сару подсадила я, и та присоединилась к сестре.

После того как девочки познакомились с овцами Салли, Эдит и Филлис, отец показал, как ухаживает за ними — чистит деревянные стойла, наполняет кормушки и поилки, — и поговорил с Эмили о драчуне, которого та боялась. Дети принялись увлеченно играть между могилами, а мы с отцом решили пройтись.

— Я по лицу твоему вижу, — тихо произнес он, когда мы пересекли старое кладбище и вышли на ту его часть, где газонокосилки, а не овцы отвечали за пристойный вид могильных плит.

— Мы разводимся, — сказала я.

Молча мы присели на белую мраморную скамью, которую пожертвовало семейство, потерявшее трех своих членов в автокатастрофе.

Я заплакала.

— Я всегда удивлялся, как много жизни здесь, на кладбище, — сказал отец. — Цветы и трава растут лучше, чем где бы то ни было.

Я склонила голову ему на плечо. Открыв новый уровень близости с Джейком, я знала, что буду тосковать по нему. Отец чуть-чуть повернулся: ему явно было не по себе. И я села прямо.

— Ты видела мать? — спросил он.

— Я бы не вынесла. Я позвонила из автомата, и она сообщила мне, где ты.

— Ты вернешься домой?

— Я хотела бы быть рядом с тобой, — ответила я, — но мне кажется, девочкам нужно…

— Конечно, — сказал он. — Конечно.

Я видела, что его мысли текут именно так, как и надеялась. В памяти всплыли часы со стеклянной задней крышкой, что стояли у него на комоде; ребенком я зачарованно следила, как латунные шестеренки крутятся за четырьмя скошенными гранями.

— У мистера Форреста есть друг, агент по недвижимости, — произнес он. — Ведется новая застройка рядом с тем районом, о котором мы с твоей матерью когда-то думали. Неплохие двухэтажные домики, никаких тебе полуэтажей.

— Но…

— Это будет моим подарком.

Он погладил меня по руке.

Я встала и расправила юбку. Переезд из Висконсина был долгим и жарким. Я виновато смотрела на спину отца, который шел к церковному кладбищу и своим внучкам. Мне не хотелось быть такой же, как мать. Не хотелось зависеть от него.

ШЕСТЬ

Не помню, когда Хеймиш наконец проснулся. Пока он спал, я смотрела в темноту, на лимерикские атомные башни и думала об отце.