Филип Фармер - Властелин тигр

• Название: Властелин тигр
• Автор: Филип Фармер
• Жанр: Научная Фантастика

---

Впервые в жизни, после множества безуспешных попыток, на Раса накатило столь всепоглощающее чувство. Несколько мгновений, полностью им парализованный, глухой и слепой, он был беззащитен, как младенец. И даже младенец мог бы с ним справиться.

Сладкая пелена с глаз медленно спадала. Тут и Селиза начала подавать первые признаки жизни. Рас склонился к ее лицу и нежно шепнул, чтобы не дергалась и не шумела, если не хочет попасть в Страну духов.

В какой-то степени она была подготовлена к встрече с мальчиком-духом. Больше года в племени ходили разговоры об этом. Несколько раз он попадался на глаза взрослым днем, однажды — чуть не влип посреди ночи. Не секрет, что никакого вреда детям гость пока не причинил и даже не угрожал им. Для обитателей деревни Рас стал чем-то хорошо знакомым, притчей во языцех.

Так что, хотя сердце у Селизы и стучало, как лапки кролика, улепетывающего по сухой земле, разрыв от ужаса ему не угрожал. Девушка сдавленно простонала и снова забилась мелкой дрожью. Рас, все еще в ней, стал двигать бедрами; с каждым толчком страх Селизы испарялся; наконец она и сама приняла участие в движениях. Возможно, ей казалось, что дух будет милостив к ней, если доставить тому удовольствие. Как бы там ни было, порыв девушки выглядел вполне искренним. Скоро, сама им захваченная, она подбрасывала Раса, трясла его, как кошка пойманную крысу, и в исступлении расцарапала ему спину ногтями. Впрочем, боль в спине Рас почувствовал лишь после второго оргазма.

Стон Джабабу пробился как сквозь пробки в ушах. Рас ударил его снова, на этот раз по макушке, и вернулся к Селизе. Он был приятно удивлен: пока возился с Джабабу, девушка и не попыталась ускользнуть. Томным, полным неги движением Селиза сама потянулась навстречу.

Отчего — выяснилось позже. Она так рада была изведать настоящего, полноценного секса с нормальной эрекцией, что моментально забыла — точнее, отмела — все и всяческие страхи. Селиза не помышляла, что с ней станется после, не до этого было тогда — она любила Раса в себе. Тем более что выбора и не имела. Заверения Раса окончательно ее успокоили.

Рас так и не добрался до Вилиды в ту ночь. Покинуть Селизу и остаться в стенах деревни было рискованно — она могла поднять переполох, хотя скорее это должен был сделать и наверняка поступил бы так, придя в себя, Джабабу. И Рас, устроив себе и Селизе краткий перерыв, чтобы связать и припугнуть Джабабу, провел с ней еще несколько часов. Джабабу, понимая, как непросто объяснить соплеменникам пребывание в столь пикантной ситуации, пообещал вести себя тихо.

Им, Расу с Селизой, пришлось немного передвинуться, скрыться от Джабабу за столбом — остатки стыдливости мешали девушке заниматься любовью в присутствии зрителя. Перед самым уходом, когда забрезжил рассвет, Рас снова стукнул Джабабу и освободил от пут. Он чувствовал раскаяние и надеялся, что не причинил отцу любимой серьезных увечий. Слава Богу, что не убил — охваченный неодолимой страстью, Рас в ту ночь был способен на все.

Джабабу поднял тревогу лишь наутро. Он был вынужден сделать это. Сказавшись больным, Джабабу предъявил домочадцам синяки и шишки. Их следовало как-то объяснить, и Джабабу выдумал, что подвергся во сне нападению духов. И тут же попал в лапы старого Вавафу. Тот с большим энтузиазмом принялся за излюбленные обряды очищения: осыпал Джабабу магическими порошками, творил положенные заклинания и, что самое неприятное — похлеще, пожалуй, Расовой трепки, — влил в жертву вдосталь слабительного, дабы окончательно очистить организм от ночных демонов.

Эта ночь и положила начало настоящим амурным похождениям Раса. Позднее в них принимала участие уже почти вся женская половина племени. И с Селизой Рас встречался в зарослях с тех пор множество раз. Если он и казался ей духом, то, очевидно, добрым. Столько наслаждения не доставлял ей до сих пор никто — ведь Рас не был искалечен ужасным ритуальным ножом, как все мужчины-вонсу.

Не проболтаться было для Селизы с ее большим болтливым ртом свыше всяких сил. И она доверилась Памати, своей подружке, которая — сама не без греха — не стала бы выдавать Селизу шаману на расправу.

Подружка, ужасно заинтригованная, уговорила Селизу позволить ей тайно понаблюдать за свиданием. И спряталась за деревом.

Селиза ничего не сказала Расу. Но тот и сам, в ходе обычной проверки окрестностей, заметил непрошеную свидетельницу. Рас был весьма осторожен перед подобными встречами; он всегда осматривал местность с нескольких точек на деревьях. И в этот раз он видел, что Селиза пришла не одна, с подругой. После второго оргазма Рас внезапно сорвался с места и, прежде чем Памати успела хоть что-то сообразить, схватил ее в охапку.

С тех пор подруги ходили на свидания вместе и занимались с Расом любовью поочередно.

Все попытки Раса добраться до Вилиды в то время заканчивались неудачей. Днем за ней бдительно присматривали. Пробраться же к Вилиде ночью, мимо многочисленных ожидающих ласки подружек, было куда как сложнее. Раскрыв сладостные объятия, они ожидали, казалось, за каждым углом, под каждым домом и ни за что не хотели отпускать. А Рас не научился еще отвечать отказом.

Однажды ночью, когда Расу все-таки удалось обойти все соблазнительные двуногие западни, он чуть было не погиб от руки Джабабу. То ли случайно проснувшись, то ли сгорая жаждой мести с самой ночи своего унижения, тот подстерег мальчика. Стоило Расу, ведомому сквозь ночную тьму сердцем, измученным от тоски по возлюбленной, коснуться дверной занавески, как из темноты хижины к нему метнулась черная, чернее ночи, масса. Рас, совершив отчаянное сальто, рванулся назад. Он еще успел услышать звук копья, вонзившегося в бамбуковую стену хижины, и следом воинственный клич Джабабу. Дальнейший путь: хижина Вавафу, крыша, ветка, священное дерево, джунгли за деревенской оградой — словно смазался в памяти.

Препятствия на пути к Вилиде казались неодолимой стеной, пока девушку наконец не поместили в клетку, в буквальном смысле этого слова.

В возрасте от двенадцати лет до четырнадцати Рас видел множество церемоний обрезания, которым подвергали тринадцатилетних мальчиков и двенадцатилетних девочек. Оба ритуала совершались в строжайшей тайне и потому проводились вдали от деревни, у подножия восточных холмов. Женщинам строжайше запрещалось приближаться к месту совершения мужских обрядов, и наоборот. Любой сторонний наблюдатель, схваченный с поличным, был бы разорван на части разъяренными участниками, оскорбленными в самых святых своих чувствах.

Но у Раса никаких затруднений не возникало. Выбирая места для наблюдения повыше в кронах или в зарослях прямо за спинами часовых, он насмотрелся как на те, так и на другие церемонии. Хорошенько усвоил при этом тексты заклинаний и ритуальных песен, магические жесты. А от мучительных на его взгляд процедур отделения крайней плоти с яичком и обрезания клитора Расу становилось не по себе.

Не видя никакого смысла в этих обрядах, мальчик сострадал их жертвам. Двухнедельная агония и смерть Сатину, его близкого приятеля, от инфекции, занесенной тупым ножом мясника Вавафу, привели мальчика буквально в неистовство.

У Раса просто не укладывалось в голове, почему все мальчики добровольно и даже с охотой подвергают себя истязанию, обрекающему на неполноценность на всю оставшуюся жизнь. Не изведав еще как следует, что значит быть настоящим мужчиной, они лишают себя ровно половины мужских достоинств. Дети объясняли, что таков обычай. Биджагу, прошедший сквозь жестокие обряды, ни словом не обмолвился о своих ощущениях. Впрочем, пущенное позднее в Раса копье оказалось красноречивее слов.

Спустя год после ритуального кровопускания Вилиду и двух ее подруг заперли в бамбуковые клети, подвешенные на ветках деревьев примерно в миле от поселка Здесь, без всякой возможности общаться друг с дружкой, им предстояло провести полгода. Бдительные старухи приносили им пищу, умывали раз в день и выпускали на несколько минут. Обитали старухи там же, в хижине под клетками, и от безделья все уши прожужжали девочкам своими мудрыми наставлениями — на всю жизнь хватит и еще останется.

Подслушивая, Рас узнал о вонсу больше, чем и мечтать мог.

Раз в четыре дня девочек навещали матери. Усевшись под клетками на траву, они потчевали дочерей свежими сплетнями из деревенской жизни. Иногда приходили и подруги. И все же, заключенные в камеры-одиночки, девочки чувствовали себя бесконечно несчастными. Порой их охватывал просто животный ужас; особенно когда голодный леопард, привлеченный запахом плоти, пытался просунуть морду сквозь бамбуковые прутья. Девочки истошно орали; старухи, забаррикадировавшие вход в свою хижину, вторили воплям. Леопарды обычно такой какофонии долго не выдерживали и исчезали в джунглях в поисках менее шумной добычи.