Олег Михайлов - Кутузов

• Название: Кутузов
• Автор: Олег Михайлов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Эта книга рассказывает о великом русском полководце — непобедимом А. В. Суворове (1729–1800), с именем которого связаны громкие победы русского оружия во второй половине XVIII в.: Очаков и Кокшаны, Рымник и Измаил, Польский и Итальянский походы, знаменитый переход через Альпы. Писатель Олег Михайлов, используя богатый документальный материал, живо и увлекательно воссоздает образ Русского Марса, который был воистину «отец солдатам». Автор показывает своего героя не только на поле битвы. Он раскрывает личную драму Суворова, передает его горячую любовь к дочери Наташе — «Суворочке» и неприязнь к трутням-вельможам. А. В. Суворов сегодня — один из символов могучей и великой России, ее народный гений.

---

Суворов спешил в столицу с чувством радостной надежды. Его не могли оставить равнодушным слова манифеста Екатерины от 7 июля, где Петр III обвинялся в разрушении всего того, «что Великий в свете Монарх и Отец своего Отечества, блаженныя и вечно незабвенный памяти Государь Император Петр Великий, Наш вселюбезный Дед, в России установил, и к чему он достиг неусыпным трудом тридцатилетнего Своего царствования…». По всему чувствовалось, что прусским порядкам в России приходит конец. Это ощущалось даже в мелочах. Еще в Кенигсберге, у Панина, Суворов прочитал в «Санкт-Петербургских ведомостях» указание полицеймейстерской канцелярии, разрешающее впускать в столичные сады «всякого звания людей обоего пола во всякой чистоте и опрятности, а в лаптях и прусском платье пропускаемы не будут…».

Его охватило волнение, когда, подъехав к Петербургу, он увидел по-августовски темную зелень городских садов, золотые спицы высоких башен и колоколен, а затем верхний этаж нового дворца Зимнего, который только что был отделан.

— Мы уже в прах заждались тебя… — встретил Суворова отец, сообщив о том, что сама царица пожелала видеть подполковника.

Накануне представления Екатерине отец и сын отправились на куртаг к ее всесильному фавориту Григорию Григорьевичу Орлову. Первые сановники империи почитали за честь побывать на вечере у недавнего армейского поручика. Когда Суворовы вошли в нарядную, бело-голубую залу, гости слушали, как величественный поэт с открытым, по-русски круглым лицом, высокий и крепкий, в старомодном, петровских времен, кафтане и чем-то неуловимым сам напоминавший Петра I, читал оду на восшествие Екатерины II:

…А вы, которым здесь Россия Дает уже от древних лет Довольства вольности златыя, Какой в других державах нет, Храня к своим соседям дружбу, Позволила по вере службу Беспреткновенно приносить!..

— Сей статский советник, ученый и стихотворец Михайло Ломоносов, — шепнул Василий Иванович сыну, но тот уже узнал, кто читает эти волнующие, отвечающие его мыслям стихи, направленные против засилья иноземцев.

На то ль склонились к вам монархи
И согласились иерархи,
Чтоб древний наш закон вредить?
И вместо, чтоб вам быть меж нами
В пределах должности своей,
Считать нас вашими рабами
В противность истины вещей.
Искусство нынешне доводом,
Чтоб было над российским родом
Умышлено от ваших глав
К попранью нашего закона,
Российского к паденью трона,
К рушению народных прав…

Ломоносов шагнул вперед, подняв над головой руку, голос его окреп и зазвенел:

Обширность наших стран измерьте,
Прочтите книги славных дел
И чувствам собственным поверьте:
Не вам подвергнуть наш предел!
Исчислите тьму сильных боев,
Исчислите у нас героев
От земледельца до царя,
В суде, в полках, в морях и в селах,
В своих и на чужих пределах,
И у святого алтаря…

Молодой великан в камзоле камер-юнкера поднялся из кресел, подошел к поэту и обнял его. Суворов с любопытством присматривался к Орлову, которого помнил еще юным гвардейцем-семеновцем.

— Отменно, Михаило Васильевич!.. Наша государыня воистину туда силы свои простирает, дабы вернуть отечество на путь, начертанный Петром Великим.

Ломоносов ответил Орлову:

— Единственно верный путь коего требует честь русского народа. Отечество наше может пользоваться собственными сынами и в военной храбрости, и в рассуждении высоких знаний…

Перед отъездом на коронацию Екатерина приняла подполковника Суворова.

В новом Зимнем дворце среди сонма вельмож Суворов увидел улыбающуюся женщину среднего роста, голубоглазую, темноволосую, с довольно острым носом. Она разговаривала с маленьким Салтыковым, надевшим ради торжественного случая нарядный фельдмаршальский мундир.

— Петр Семенович, — негромким грудным голосом говорила она с чуть заметным акцентом, — я все тебя спросить хотела, как же это удалось тебе разбить такого славного противника, каков король прусский?

— Это не я, матушка, — отвечал скромный Салтыков. — Все это сделали наши солдатики…

Григорий Орлов представил царице Суворова.

— Поздравляю полковника Астраханского полка, — сказала она и подарила ему свой портрет.

Сын своего века, дворянин, солдат, Суворов со свойственной ему простодушной экзальтированностью отнесся к этой встрече.

Придя домой, Суворов сделал на портрете надпись: «Это первое свидание проложило мне путь к славе…»

Семилетняя война показала Суворову многое. Он убедился в слабости традиционных военных теорий. Войска на марше двигались тяжело, обремененные огромными обозами, страшились оторваться от коммуникаций и искали не столько встречи с неприятелем, сколько выгодных позиций, где можно было бы без помех развернуть линейные порядки. Лишь в партизанской, «неправильной» войне Берга с Платеном молодой Суворов познал иную практику ведения боя, быстрого, маневренного. Семилетняя война явила Суворову в деле русского солдата с его беспримерной стойкостью, терпеливостью к лишениям и спокойной храбростью.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ «СУЗДАЛЬСКОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ»

Солдат любит ученье лишь коротко и с толком… Тяжело в ученье — легко в походе; легко в ученье — тяжело в походе…

А. В. Суворов

1

Коляску, остановившуюся у полковой избы, встретил адъютант унтер-штаба подпоручик Андрей Шипулин. Приехавший капитан был в обычной пехотной форме — зеленом кафтане, по случаю теплого времени расстегнутом на груди, красном камзоле и белых штанах. Ответив на приветствие Шипулина, он спросил:

— Где можно найти его высокоблагородие господина полковника Суворова?

— Извольте, господин капитан, я вас провожу…

У подпоручика на груди серебряный офицерский знак с вызолоченным гербом суздальцев: в золотом щите белый сокол в княжеской короне. Такие же, только медные, гербы на патронных сумах мушкетеров и на высоких суконных, с зеленым верхом гренадерских шапках.

Несмотря на то что утренние учения закончились, капитан не видел вокруг праздношатающихся солдат: все были заняты делом. Иные под присмотром капрала высаживали на пустыре деревья; другие складывали каменный фундамент под здание; третьи таскали к дороге на Старую Ладогу бревна и доски.

— Здесь господин полковник приказал разбить фруктовый сад… — молвил подпоручик. — Это вот будет школа для сирот солдатских, коя временно в мазанке помещается… А там, — он указал на штабеля бревен, — закладывается полковая Петропавловская церковь.

— В Суздальском полку, я вижу, солдаты сложа руки не сидят, — удивился капитан.

— Наш командир внушает, что праздность — корень всему злу, — пояснил Шипулин, — так что в свободное от экзерциций время солдаты благоустройством гнезда своего полкового заняты. Господин полковник самолично в том участие принимает…

— А где он теперь?

— Проводит с солдатскими детьми урок… Сам составил молитвенник и короткий катехизис. Написал такоже учебник арифметики. Он у нас полковник особливый. — В тоне и словах Шипулина звучала гордость. — Солдаты его без памяти любят, офицеры тоже. Ну а кому из господ офицеров не по душе его учение, те перевелись в другие полки…

— Смею спросить, что же это за учение?

— «Полковое учреждение» — добавление к пехотному уставу 1763 года. Его имеют на руках все должностные лица, начиная от командира роты и кончая капралом. Неустанным и неизнурительным повторением экзерциций господин полковой командир готовит нас к военным действиям. Подымает по тревоге на марши, приучает к длинным переходам. Постигаем искусство осады крепостей. Как-то на походе повторял он нам беспрестанно: «Солдат и в мирное время на войне…» Встретился нам монастырь. По велению командира полк бросается по всем правилам на штурм, солдаты взбираются на стены с криком «ура», и победа оканчивается взятием монастыря. Полковник наш извинился перед напуганным настоятелем, объяснил, что он учит солдат. Но жалоба на высочайшее имя была подана…

— И что же?

— Ее императорское величество командира нашего перед другими отличает. Сказывают, только посмеялась сему происшествию и ответила: «Не троньте его, я его знаю…» Осенью произвела в Петербурге нашему полку смотр, осталась им чрезвычайно довольна, пожаловала офицеров к руке, а нижним чинам повелела выдать по рублю…

За разговором офицеры незаметно добрались до мазанки, где помещалась школа для солдатских детей, за нею другая, в которой учились солдаты-дворяне.

— Постойте! — Словоохотливый подпоручик сразу весь подобрался, стал строже, официальнее. — Никак, его высокоблагородие!