Роман Пересветов - Тайны выцветших строк

• Название: Тайны выцветших строк
• Автор: Роман Пересветов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Языкознание
• Год: 1961

В своей увлекательной книге автор рассказывает о поиске древних рукописей и исчезнувших библиотек, о поиске, который велся среди архивных стеллажей и в потайных подземных хранилищах.

Расшифровывая выцветшие строки, Роман Пересветов знакомил нас с прихотями царей, интригами бояр, послов и перебежчиков, с мятежами, набегами и казнями, которыми богата история государства Российского.

Самое главное достоинство книги Пересветова — при всей своей увлекательности, она написана профессионалом. Все, что пишется в «Тайнах выцветших строк» — настоящее. Все это было на самом деле, а не сочинено для красоты, будь то таинственный узник Соловецкого монастыря, доживший до 120 лет и выводимый из темницы раз в году, или таинственная зашифрованная фраза на последней странице книги духовного содержания «Порог»: «Мацъ щы томащсь нменсышви нугипу ромьлтую катохе н инледь топгашвн тъпичу лню арипъ».

---

Несмотря на то что мнение археолога о причине провала мостовой на Театральной площади не было принято во внимание, в следующий раз, когда трещины появились уже не на мостовой, а на стенах старого здания Ленинской библиотеки, выстроенной вблизи того места, где некогда находился Опричный дворец Ивана Грозного, снова возник вопрос; кто в этом виноват? Проходчики метро или изрывший Москву своими подземными ходами Иван Грозный?

Стеллецкий высказал предположение, что в этом районе должен быть подземный ход из-под Опричного дворца, построенного Иваном Грозным после того, как он покинул Кремль. Дворец этот был деревянный и сгорел в 1572 году при пожаре Москвы, подожженной татарским ханом Менгли-Гиреем. Выложенный; деревянными бревнами, подземный ход выгорел тогда же. Но после осмотра подвала построенного на этом месте здания Московского главного архива министерства иностранных дел, того самого, в котором работал Белокуров, ученый пережил еще одно разочарование.

«Никакого подземного хода, — должен был он признать и так и записал в своем дневнике, — по крайней мере, при современном состоянии подземных знаний, нет, а был он под другой дворец Грозного, что на Кисловке, выстроенный после этого пожара. Ход этот уклонялся на северо-восток, по направлению к Неглинной, а значит, все-таки к Кремлю».

Неудачи в отыскании пустот, которые могли быть когда-то подземными ходами, отчасти возмещались другими находками: человеческими и кабаньими черепами (попробуй-ка разберись, сколько веков назад и кто на кого охотился!); каменными и чугунными ядрами, предметами давно отжившего домашнего обихода. В особенности интересовали Стеллецкого глиняные черепки. Еще в Палестине арабские ребятишки прозвали его «Абу Шакиф» — «Отец Черепков». Ведь каждому археологу известно, что в глиняных черепках и кувшинах часто закапывались денежные клады…

Количество находок росло с каждым днем. Где же их хранить? Археолог поднял вопрос о создании «Музея подземной Москвы при научно-исследовательском секторе Метростроя». Не дожидаясь, когда для этого своеобразного музея будет подыскано подходящее помещение, он предоставил для размещения экспонатов свою собственную комнату, в шутку названную им «пещерой».

Еще до того как она превратилась в музей, эта комната поражала посетителей своим странным видом.

«Все стены его комнаты и даже потолок, — рассказывал бывавший у Стеллецкого знаток древнерусской архитектуры Н. Д, Виноградов, — были разрисованы изображениями черепов со скрещенными костями и даже целых скелетов. Рядом с рисунками гвоздями были прибиты к стене настоящие черепа и кости, найденные им при разных раскопках и производившие, конечно, довольно зловещее впечатление. Самого хозяина это, впрочем, ничуть не смущало. Он охотно объяснял, где и когда они были им извлечены».

СИНЯЯ ПТИЦА В РУКАХ

— Какие места в Кремле вы хотели бы исследовать в первую очередь? — спросил однажды Стеллецкого успевший убедиться в настойчивости неистового кладоискателя, руководитель научно-исследовательского сектора Метростроя инженер Юдович.

Заметив, что вопрос этот был задан не из простого любопытства, Стеллецкий весь последующий разговор с инженером занес в свой дневник. Юдович был знаком с комендантом Кремля и предлагал при встрече с ним «замолвить словечко».

«Захватило дух…» — в двух словах выразил ученый свое волнение, вызванное этим предложением. Неужели это сбудется после стольких лет ожиданий?

6 октября 1933 года в кабинете начальника Метростроя зазвонил телефон. Комендант Кремля спрашивал, работает ли у него археолог Стеллецкий. Ответ был дан утвердительный. Тогда тот же голос сказал:

— Своими подземными ходами он начал нас беспокоить.

Настойчиво пробирается в Кремль. Между вашими шахтами и Кремлем не мешало бы установить нейтральную зону.

Через три дня в «Вечерней Москве» появилась статья Стеллецкого под интригующим заглавием «Подземная Москва». Археолог рассказывал в ней, между прочим, как, переселившись в Опричный дворец, Иван Грозный неожиданно для всех исчезал. Уходил «обшитыми древом потайными ходами», известными ему одному и двум-трем приближенным. «Он проходил тайниками к болотам и чащобам острова Воздвиженки. Здесь в глубокой чаще, в потайном подземелье, нареклись приговоры Курбскому, Шереметеву, Турову, Бутурлину, Адашеву, Сильвестру».

Очевидно, комендант Кремля прочел эту статью, потому что, когда Стеллецкий принес в редакцию новый очерк, рассказывающий о спрятанных в Кавказских горах древних кладах, ответственный секретарь поспешил сообщить ему:

— Вас ищет Кремль. — И тут же пояснил: — К нам звонили и спрашивали ваш телефон.

А еще через несколько дней, 13 ноября 1933 года, в дневнике кладоискателя, который он вел на своем родном, украинском языке, появилась новая, на этот раз восторженная запись:

«Синяя птица!

Да! Синюю птицу ухватил за хвост! Лишь бы только не вырвалась!

В десять часов тринадцатого я, наконец, был в заповедном Кремле…»

Комендант Кремля попросил Стеллецкого в двухдневный срок представить в письменном виде свои соображения о местонахождении библиотеки Ивана Грозного.

22 ноября, после вторичного посещения Кремля, пребывавший в состоянии радостного возбуждения археолог поспешил снова занести в дневник свои впечатления:

«Опять синяя птица!

Синюю птицу держу за крылья! Снова был в Кремле и подал докладную записку.

Обсудили все. Когда речь зашла об Арсенальной башне, условились, что созвонюсь с инженерами и пойду с ними в ее тайники.

…Так вот: двадцатипятилетняя мечта как будто близка к осуществлению! Неужели же синяя птица, на этот раз так крепко схваченная, опять вырвется?

Вспомнил, как председательница императорского археологического общества, графиня Уварова, при обсуждении вопроса о розыске библиотеки Ивана Грозного назвала меня мечтателем,

А сейчас эта мечта сбывается».

1 декабря 1933 года Стеллецкий снова записал в своем дневнике:

«…Мечта осуществляется после двадцатипятилетнего ожидания!.. Сегодня знаменательная дата — первый шаг большого дела: приступаю, впервые в веках, к розыску научным способом библиотеки Ивана Грозного в недрах Кремля. Уже 460 лет, как она спрятана под землей, начиная с приезда Софьи Палеолог, и за это долгое время, почти в полтысячелетия, сегодня впервые, с помощью технических и интеллектуальных сил могущественной державы, начинаются поиски этого удивительного, принадлежащего всему человечеству сокровища».

Всякий раз, когда археологу задавали вопрос, где же, по его предположениям, должно находиться его «Великое Искомое» — так он любил называть «либерею», — он отвечал по-разному. В 1913 году ему казалось, что ее следует искать под землей между тремя кремлевскими соборами. В 1924 году в опубликованной в «Известиях» статье «Подземный кремник» он утверждал, что она спрятана под дворцом; когда же Стеллецкий получил, наконец, возможность практически приступить к поискам, он все же начал их с Арсенальной башни, от которой шел уже нащупанный его предшественниками, подьячим Кононом Осиновым и князем Щербатовым, подземный тоннель.

«Из Арсенальной башни проникнуть в подземный Кремль совсем нетрудно, — уверял он еще в 1914 году после первого обследования этой башни, проведенного с разрешения дворцового управления. — Из подземелья первого этажа башни в направлении к Никольской ведет крутой спуск на четыре сажени как раз на месте ответвления вправо под Кремль, перегороженный мощным арсенальным столбом… Галерея отлично сохранилась и совершенно безопасна. Ею вышел к реке Неглинной дьяк Василий Макарьев. Единственное неудобство галереи — в заполняющем ее значительном слое грязи. Грязь нанесена стекающей по ней, как по трубе, водой из находящегося в подземелье башни источника. В настоящее время вода исчезла…»

Через двадцать лет после того как были написаны эти строки, 27 декабря 1933 года, Стеллецкий снова входил в Арсенальную башню. На этот раз его спутниками были работавшие в гражданском отделе Кремля советские инженеры. Они поднялись на кремлевскую стену через соседнюю Троицкую башню и остановились перед дверью с увесистым замком. Попробовали подобрать к нему ключ, но ни один не подходил. Кто-то догадался толкнуть дверь, и она подалась. Башня не была даже заперта. По заржавленной железной лестнице Стеллецкий первым стал спускаться вниз. Он сразу заметил, что архив был вывезен — стены башни выглядели внутри такими же угрюмыми, как и снаружи. Дно ее было засыпано землей и мусором. Посередине зияло отверстие ветхого колодца с плававшим в нем гнилым бревном.

«…Примечательны три входа, записал в тот же вечер Стеллецкий.

Один сверху, от Троицкой башни, самый древний, ныне заложенный свежим кирпичом. Другой — к Никольской, сравнительно узкий, тоже замурованный, и третий, знаменитый, «осиповский», загроможден мусором, досками, на дне вода на одном уровне с колодцем. Закладка белокаменная».