Ирина Анненкова - Медные колокола

• Название: Медные колокола
• Автор: Ирина Анненкова
• Жанр: Фэнтези

Это - сказка о добре и зле, слабости и силе и, конечно, о любви. Что делать, если привычная уютная жизнь в одночасье рушится? Правильно, не трусить и не унывать! Ну и что, если для спасения своего маленького мира тебе придется прошагать полстраны?! И ничего, что ты совсем молода и неопытна, колдовать можешь через пятое на десятое (да порой так "лихо", что лучше бы и вовсе не могла

...), а твои помощники - грач, леший, старая лошадь да болтливый кот. По дороге тебе предстоит обрести верных друзей и коварных врагов, повстречать чудеса и чудовищ, познать любовь и ненависть. Но хватит ли у тебя храбрости и веры, чтобы сделать выбор и пожертвовать собою в извечной драке между добром и злом? И нужна ли кому-нибудь эта жертва?.

---

- Хитрец, миленький, ну пожалуйста!

Жеребец сделал шаг в сторону и фыркнул. Я в сердцах ругнулась. Но тут Тинка сделала шаг вперед, ткнулась носом Хитрецу в щеку, тихонько заржала, и – о, чудо! – конь снисходительно на меня взглянул и грациозно опустился на землю, совершенно по-собачьи подобрав под себя стройные ноги.

- Тиночка, умница, как тебе это удалось? – ошеломленно воскликнула я, чмокая кобылу в нежный нос.

- Да я, собственно, тоже лошадь, чтоб ты знала, - хмыкнула она. – Попросила по-свойски, вот он и послушался. А то я подумала, что в противном случае вас обоих придется везти мне… тут и с хомяком договоришься!

Целый день мы двигались на полдень, делая короткие остановки лишь для того, чтобы дать лошадям передохнуть и напиться. Наш добровольный лазутчик Горыныч, возвращаясь с дозоров, успокаивал нас, что никакой погони нет; однако, думать о привале пока не приходилось: нежить, понятно, – не призовой рысак, быстро бегать не умеет. Однако, как известно, обладая поразительным упорством и выносливостью, вставшее на след умертвие с него добровольно не сходит. Так что, мне было понятно, что новая встреча с мортисами – это лишь вопрос времени. Поэтому о ночевке в лесу можно было забыть.

Люди, ау, где вы?

Между тем, Пиляйка, похоже, окончательно решила, что она – приличная равнинная река, не склонная к дебошам и безумствам. Она уверенно раздвинула берега и спокойно понесла свои воды, чтобы потом влиться в могучую Светлую. О ее бурном прошлом теперь напоминали разве что многочисленные темные омуты. Холмы стали сдвигаться вправо, и скоро их совсем проглотил серый пасмурный день. Время от времени низкие тучи принимались плеваться крупными ледяными каплями, однако окончательно погода испортилась ближе к вечеру.

Мы уныло пробирались под моросящим дождем. Кожаный плащ, под которым мы с Ваняткой (и примкнувший к нам Степка) пытались укрыться от сырости, намок и потяжелел так, что я с трудом распрямляла спину. Пару раз я поделилась с мальчиком своей силой, что бодрости мне тоже не прибавило. Одно утешение: хоть мой найденыш и не разрумянился, как наливное яблочко, но оттенок пересохшей лужи всё-таки покинул его лицо.

О еде было больно даже думать: в наших сумках оставалась лишь гречневая крупа, в сыром виде вещь ну просто совершенно не съедобная.

Начало смеркаться.

- Слав, а ты в курсе, что река осталась далеко слева? – поинтересовался Горыныч, вернувшись с очередного облета территории.

- Да ну?! – в надвигающихся сумерках я вовсе и не заметила, что мы заметно удалились от берега.

- До реки примерно с полверсты, - сухо сообщил грач. – Мы направляемся в сторону гор.

Я натянула повод, разворачивая Хитреца в сторону покинутой Пиляйки. Всё-таки у меня оставалась слабая надежда на то, что нам встретится какой-нибудь брод, или мост, или паром, - словом хоть что-нибудь, что поможет нам вернуться на левый берег. Я, правда, не совсем понимала, что помешает хищникам или умертвиям последовать за нами. Однако разбойники (о которых я вспоминала с искренней любовью – хорошие, добрые, сговорчивые люди!) утверждали, что нежить бесчинствует лишь по эту сторону реки.

Как бы не так! Жеребец упорно рвался к холмам. До меня вдруг дошло, что он уверенно движется к какой-то неизвестной нам цели и сворачивать с пути не намерен. Не обращая внимания на мои крики и бестолковые рывки повода, он перешел с широкого шага на неторопливую ровную рысь, огибая изножье крутого, заросшего частым ельником холма.

- Тинка! Что делать?! – заорала я, отплевываясь от дождя и прилипших к мокрому лицу волос. – Он меня не слушается!

- Не знаю! – пропыхтела сзади кобыла. Даже налегке она с трудом поспевала за Хитрецом, везущим двух всадников (хорошо, хорошо, учитывая нашу маломерность, - полтора всадника!), а также кота и поклажу.

А конь вдруг громко заржал, мотнул головой и резко забрал вправо. На миг мне показалось, что он с какого-то перепугу надумал карабкаться прямо в гору, однако неожиданно за высоченной вековой елью открылся тёмный провал узкого неглубокого ущелья. В неторопливо сгущающейся вечерней дождливой мгле его было невозможно заметить даже с расстояния в полсотни саженей.

И тут со стороны реки (а, может, уже и не реки – замороченная бросающимся из стороны в сторону Хитрецом, я уже совершенно не представляла, откуда и куда мы мчимся) послышался проникновенный волчий вой. Ни мгновения не раздумывая, жеребец ринулся вперед, разбрызгивая огромными копытами юркий ручеек, деловито скачущий по дну ущелья.

- Тинка, беги прочь! – крикнула я, отчаявшись остановить или повернуть коня. – Там, скорее всего, тупик! Волки загонят нас в этот «мешок» и возьмут тепленькими! Уходи!

Я-то, может, ещё и сумею забраться на скалу или дерево, спасаясь от хищников, и Ванятку, скорее всего, втащу; кот, ясное дело, залезет сам. Но вот лошадям мне не помочь…

- Нет, - отдуваясь, ответила кобыла, - не тупик. Хитрец ведет нас туда, где безопасно.

- А откуда он может знать, где тут безопасно? Погоди-ка, он что, прежде бывал в этих местах?

- Бывал, не бывал – не знаю. Но нам – туда.

Я обреченно махнула рукой. У лошадей, конечно, прекрасное чувство направления, но это только в том случае, если они находятся в привычной для себя местности. В противном случае всё, на что они способны – это вывести к воде и к жилью. Если очень повезет.

Конечно, можно допустить, что Хитрец когда-то раньше бывал в этих краях. Но даже в этом случае он вряд ли может знать все здешние тропинки и потайные пути.

Жеребец перешел с рыси на шаг. Теперь он, звучно хлюпая, шагал прямо по воде разлившегося ручья. Тинка молча брела за нами. Плюхнувшийся на ее спину Горыныч немного меня успокоил, сообщив, что никакие волки им поблизости не обнаружены. Может, чего повкуснее нашли? Или вообще они не нам выли?!

Тем временем, склоны ущелья раздвинулись, стали более пологими, и через некоторое время мы очутились в окруженной холмами лощине. Но это было всё, что я сумела различить в почти полной темноте, как ни таращилась по сторонам.

По-прежнему не обращая особого внимания на мои робкие попытки управлять им с помощью повода, Хитрец уверенно продвигался вперед. Казалось, темнота его нисколько не смущала. Иногда он даже ненадолго переходил на рысь, не боясь ни споткнуться, ни свалиться в какой-нибудь овраг. Ванятка сладко спал, угнездив лохматую голову на моем плече.

Меня потихоньку начало охватывать отчаянье. Беспросветная темнота вокруг сулила новые тревоги и опасности, от которых я уже была не в силах оборонить доверившихся мне друзей. У нас почти не осталось еды, от голода и усталости кружилась голова. Я знала, что то же самое испытывают и мои терпеливые спутники, но ничем не могла им помочь. Это угнетало меня более всего.

Всё, что нам осталось – это бессмысленно и бесцельно двигаться вперед до тех пор, пока мы все окончательно не свалимся с ног.

Неожиданно я поняла, что еду вдоль глухой отвесной стены с зазубренным верхом, довольно высокой, сажени в две. На ощупь она была деревянной, круглящейся под рукой, гладко ошкуренной. Частокол?!!!! Жильё?! ЛЮДИ!!!

Я принялась вертеться в седле, пытаясь сообразить, где тут ворота, в которые можно хорошенько постучать, как вдруг Хитрец развернулся головой к забору, привстал на дыбы и шарахнул по нему подкованными копытами. Бумкнуло неслабо, так, что гул, похоже, разнесся по всей лощине. Часть тына зашаталась и…бесшумно исчезла!

Ворота?! Или…не совсем ворота?

Через образовавшийся не то проём, не то пролом мы въехали на неширокий двор, на противоположной стороне которого скорее угадывались, нежели виднелись какие-то тёмные приземистые строения, прилепившиеся к крутому склону холма. Я в нерешительности натянула повод, но Хитрец нетерпеливо фыркнул и решительно двинулся направо, плечом толкнул легко распахнувшуюся высокую дверь, и мы очутились темном, пахнущем лошадьми и сеном помещении. Лёгкое вращательное движение кистью руки - и над нашими головами засиял яркий «светлячок», осветив просторную пустую конюшню.

Я спешилась, обняла коня и прижалась лицом к его умной морде.

- Хитрец, мальчик мой, спасибо, что ты нас сюда вывез. Прости меня, что я в тебе сомневалась, хорошо? Простишь?

Конь умиротворенно подышал мне в шею. Пожалуйста, пожалуйста, очень рад. Хорошо, хоть не особо мне мешали вас, бестолковых, спасать!

Я быстро расседлала лошадей. Жеребец по-хозяйски уверенно сунул голову в пузатую бочку, стоявшую в углу, и со вкусом захлюпал. Затем, уступив место у водопоя скромно стоявшей у входа Тинке, он ушел в дальний угол сарая и зашуршал там сеном. Однако парень не теряется! Похоже, мне придется объясняться с хозяевами дома не только из-за сломанного забора, но и по поводу самоуправства в конюшне.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось рухнуть на кучу соломы, завернуться с головой в одеяло и заснуть. Но нам с Ваняткой было необходимо поесть, да и переночевать мальчику лучше бы в тепле. Поэтому я забросила на плечо свою заветную сумку с зельями, мешок с одеялами и остатками крупы, подхватила под локоть пошатывающегося сонного Ваньку, пожелала Хитрецу и Тинке спокойной ночи, вышла на улицу и, подгоняя «светлячок», побрела к низкой широкой избе, неприветливо смотрящей на нас темными глазами окон. За нами потрусил Степан, уже успевший задавить и слопать мышь-другую. Горыныч тоже не отказался от пойманного котом угощения и с набитым клювом пожелал нам удачи.