Ирина Анненкова - Медные колокола

• Название: Медные колокола
• Автор: Ирина Анненкова
• Жанр: Фэнтези

Это - сказка о добре и зле, слабости и силе и, конечно, о любви. Что делать, если привычная уютная жизнь в одночасье рушится? Правильно, не трусить и не унывать! Ну и что, если для спасения своего маленького мира тебе придется прошагать полстраны?! И ничего, что ты совсем молода и неопытна, колдовать можешь через пятое на десятое (да порой так "лихо", что лучше бы и вовсе не могла

...), а твои помощники - грач, леший, старая лошадь да болтливый кот. По дороге тебе предстоит обрести верных друзей и коварных врагов, повстречать чудеса и чудовищ, познать любовь и ненависть. Но хватит ли у тебя храбрости и веры, чтобы сделать выбор и пожертвовать собою в извечной драке между добром и злом? И нужна ли кому-нибудь эта жертва?.

---

Ага! Щас-с!

С тем же успехом я могла попытаться повести в поводу избу. Поганец даже не пошевелился, высокомерно любуясь крышей соседнего дома. Я дернула ещё раз.

- Тебе не стыдно? – прошипела я сквозь зубы.

Нет, ему было совершенно не стыдно! И вообще, бессовестные люди, собирающиеся залезть на маленькую лошадку, должны были раньше думать, прежде чем менять ее родное прекрасное седло на эти жалкие обноски!

- Слушай, я же не виновата, что его сперли! – шепотом возмутилась я.

Виновата! Надо было лучше смотреть!

- Вот сам бы и смотрел! – я ещё раз дернула за повод. Собравшаяся публика в лице семейства кузнечного старшины с живейшим интересом любовалась нашей перепалкой.

Сочувственно наблюдавшая за нами Тинка тоненько заржала. Жеребец упрямо мотнул головой и остался на месте. Тинка опять заржала – на этот раз громко и длинно – и быстро шагнула вперед. Ванька, сидевший на ее спине, покачнулся и вцепился в гриву.

В этот момент Хитрец фыркнул и как ни в чём не бывало направился к той самой злополучной скамейке. Ещё и сильно потянул повод, дескать, мы уже будем наконец-то садиться или так и останемся стоять?

- Ну, надо же! – искренне восхитился кузнец. – Как будто кобыла ваша жеребцу что-то приказала, а тот и послушал!

Да запросто! Так, поди, всё и было! Ваше счастье, Васой Замятич, что вы не услышали, как моя Тинка людьми командует. И как Стёпка байки травит. И как коза частушки поёт. Не то пришлось бы мне ещё и вас лечить - от кондрашки!

Ма-а-ма дорогая! У меня было такое ощущение, будто я уселась на крышу сарая! А что ещё, интересно, может чувствовать человек, взирая на мир с саженной высоты? Широченная спина коняги тоже вызывала ассоциации с вышеназванной частью надворной постройки. Сидеть было неудобно, носы сапог едва доставали до стремян.

А кому теперь легко?!!!

Я решительно укоротила путлища, разобрала поводья (их с какого-то перепугу было несколько; и за что тут тянуть?!), выпрямила спину и толкнула коня каблуками. На этот раз Хитрец не стал отстаивать свое право на самоопределение и выплыл со двора. За ним, посмеиваясь, двинулась и Тинка с Ваняткой, Степаном и Горынычем на борту.

- Ох, ну, я думал – с ума сойду в этой деревне! – наверное, раз в шестой повторил Стёпка. Слово «деревня» он умудрялся произносить с непередаваемым презрением – ни дать, ни взять столичная звезда, волею судеб застрявшая в глухомани, пока местные умельцы пытаются починить ее сломавшуюся дорожную карету. – Ни тебе поговорить ни с кем, ничего. Даже с Тинкой словом не перемолвься! Конспирация, леший бы ее побрал!

На всякий случай я наложила вето на использование моим зверьем человеческой речи, пока мы оставались в Истопках. Всё-таки, как ни крути, но к путешествующей знахарке отношение у селянства одно, а к приперевшейся невесть откуда ведьме – совсем другое. А у кого ещё, как не у ведьмы, лошадь с котом могут рассказывать анекдоты, да при этом требовать, чтобы грач рассудил, у кого из них получилось смешнее?

Теперь же Степка, вознаграждая себя за двухдневное воздержание, трещал без умолку. Крыши оставленного нами села давно скрылись из виду, пропала даже маковка колокольни местного храма; поля перемежались небольшими рощами, куда неширокая тропа охотно ныряла, а затем пугливо выныривала обратно: «нет-нет, и не уговаривайте, приличной дороге в этой страшной чаще делать нечего!» Дул резкий сырой ветер, с нахохлившегося серого неба на нас периодически высыпалась какая-то дрянь: не то снег, не то дождь. Окружающий мир был покрыт серо-бурыми ошметками позавчерашнего снегопада, по большей части уже съеденного ночными туманами.

- Болван ты, Стёпка, - ехидно каркнул грач. – Коль в тебе поселилась такая неуёмная тяга к устной речи, кто тебе мешал уйти из деревни в какой-нибудь соседний лесок и ждать нас там? А уж в лесу хошь – пой, хошь – пляши, хошь – на балалайке играй! Если кто и увидит – то ему же и хуже, решит, что белая горячка явилась.

- Во-первых, серая, - надулся кот. Горыныч удивленно моргнул:

- Кто у тебя ещё серая?

- Горячка, - с достоинством ответил Степан, и пояснил: - потому как шерстка у меня и вовсе серенькая! Была бы белой – ну, тогда согласен, и горячка была бы такой же! А во-вторых, ты, Горыныч, сам болван: что я тебе, Петрушка из заезжего балагана? «Пой, пляши!» Мне собеседник нужен! «Ди-а-лог» - слыхал такое слово, умник?

Грач что-то ответил, что именно – я не разобрала, потому что в этот момент мой конь в очередной раз решил продемонстрировать седоку, то есть мне, как ловко он умеет ходить боком. Этот фокус он проделывал уже несколько раз, вдруг разворачиваясь поперек дороги и начиная движение этим самым боком вперед. За те пару часов, что мы провели в пути, я узнала о лошадях много нового: что некоторые из них – это вредные создания с тяжелым характером; что удила, оказывается, очень нужны и вообще полезная штука; что не помешало бы обзавестись и мундштуком, хотя и жалко коня; что Хитрец прекрасно умеет ходить не только боком, но и задом наперед, крутиться вокруг своей оси и ещё много чего, и делает он всё это без объявления войны. И вообще, это он так развлекается!

Выглядели его милые шутки следующим образом: спокойно идущий жеребец вдруг замирал как вкопанный, а затем начинал резво шагать назад. Или внезапно обрывал свою плавную рысь и принимался кружиться на одном месте. Море ощущений, я вам доложу! Если к этому прибавить моё неумение работать поводом (с Тинкой необходимость в подобном навыке, понятно, не возникала; я повод-то и в руки никогда не брала – зачем?), то картина получалась впечатляющая. Один раз негодник даже попробовал усесться прямо посреди дороги. Меня выручила Тинка, чувствительно грызанувшая фокусника за круп. Удержаться на спине скакнувшего от неожиданности в сторону коня я сумела. Больше в процесс моего общения с Хитрецом старая кобыла не вмешивалась, предоставляя мне возможность самой с ним договариваться, только порой хмыкала.

- Хитрец, не заставляй меня сожалеть о том, что я не продала тебя в Истопках и не купила себе лошадку посговорчивее, - тяжело вздохнула я, заставив-таки коня вспомнить, что идти надо не боком, не задом, а именно головой вперед. День ещё не перевалил и за половину, а я уже чувствовала себя так, будто проскакала верхом через полкняжества, а перед этим всю ночь воровала со склада мешки с картошкой. – Угомонился бы ты, что ли!

Конь удивленно покосился на меня и возмущенно всхрапнул. Ты что, хозяйка, разве тебе не весело? Разве ты не рада тому, как у меня ловко всё получается? Ты что, на меня обиделась?!!!

- Ловко, ловко, - утешила я парня, потрепав его длинную шелковистую гриву, - да только хорошо бы ты оставил демонстрацию своих возможностей на потом, а? А то нам ехать надо, искать какого-то Старого Медника в стоге сена, тьфу ты, в горах.

Конь ещё раз фыркнул, мотнул головой, попытался ещё разок покрутиться на одном месте, одобрения опять не получил и тогда вдруг целеустремленно зарысил туда, где, зарывшись в серые толстые облака спали Западные Горы. Иногда он, правда, переходил на странный аллюр, принимаясь вышагивать, высоко поднимая передние ноги и затем сильно вымахивая их вперед. Но тут я уже не возражала: хочешь ногами помахать – да пожалуйста, только шагай!

Несмотря на утренние проказы Хитреца и раскисшие дороги, мы продвигались вперед довольно быстро, и до деревни, в которой планировали заночевать, добрались задолго до темноты. А если быть точнее, жители Которичей едва успели отобедать. Терять полдня в крохотной, дворов на десяток, деревеньке, было неразумным расточительством времени, и мы решили наскоро перекусить, дать передохнуть лошадям, да продолжить путь.

Ужин мы готовили в сумерках, при свете «светлячков», которых я развесила по широкой лесной поляне, облюбованной нами для ночлега. И вот уже лапник нарублен, костер разожжен, каша с солониной аппетитно дымится, кони вкусно хрупают овсом, Ванькина драгоценная веревка охраняет наш покой, и завтрашний день не пугает, а манит надеждой. Спокойной ночи!

- Славка! Проснись! Да проснись же! Беда!

- Степ, прекрати вопить. Ты ее напугаешь, - это уже Тинка.

- Да какое, к лешему, «напугаешь»?! Просыпайся немедленно, я тебе говорю!

В моё плечо недвусмысленно впились острые когти. Действенный, я скажу, способ побудки. Эффективнее, по-моему, только кусать за нос.

- Степ, что ты орешь? Что случилось?

Я не начинала паниковать с места, поскольку кошачьи вопли – ещё не повод для беспокойства. Вот если бы так заблажила Тинка или Горыныч – другое дело. Может, Степан обнаружил, что проспал время завтрака (хотя, вот уж это вряд ли!)?

Я отодрала от себя кота, протерла ладонями глаза и села, поплотнее завернувшись в толстое одеяло и натянув его край на голову. Уже совсем рассвело. Костер едва тлел, и было холодно, пожухлая прошлогодняя трава на поляне подернулась инеем. Ванька крепко спал у меня под боком. Степка сумасшедшей белочкой скакал на моих коленях, рядом стояла хмурая Тинка и очень смущенный Горыныч. Хитрец задумчиво обгрызал молоденькую осинку и заинтересованно косился в нашу сторону.