Дик Фрэнсис - Сокрушительный удар

• Название: Сокрушительный удар
• Автор: Дик Фрэнсис
• Жанр: Детектив

Если хочешь, чтобы тебя боялись, найди самого неуступчивого и раздави его — безотказно действующее правило. Именно так намерена поступить шайка лошадиных барышников, обнаружившая, что их замыслам угрожает чрезмерная щепетильность их коллеги. Но Джонас Дерхем только кажется мягким и уступчивым. Под внешней интеллигентностью таится стальная решимость. И вскоре мошенники пожалели о том, что вообще связались с ним. Потому что Джонас Дерхем придерживался собственного правила, что, когда тебя бьют, надо непременно давать сдачи.

---

Дик Френсис Сокрушительный удар

Глава 1

Миссис Керри Сэндерс вовсе не была похожа на вестника смерти.

Миссис Керри Сэндерс была похожа на богатую американскую леди, раздраженно открывающую прозрачный зонтик, чтобы укрыться от крупного холодного дождя.

— Что, вот это и есть ваш чертов аукцион в Аскоте? — недоверчиво спросила она.

Она была невысокая, в великолепном замшевом пальто с норковым воротником. Ее кожа нежностью соперничала с персиками, ее духи легко перебивали английскую октябрьскую сырость и запах соседних конюшен. Ей было лет сорок, и она сверкала уверенностью, как бриллиантами. А бриллиантов на ней было немало: бриллиантовые кольца миссис Керри Сэндерс могли бы служить неплохим кастетом.

— Аскот? — снова спросила она. В ее голосе звучало шипение шампанского, шелест шелковых шляпок и великолепие королевских скачек. — Вот это унылое болото — Аскот?

— Я же пытался вас отговорить... — мягко заметил я. Она резко и недружелюбно взглянула на меня:

— Вы не говорили, что это похоже на сцену из Диккенса!

Я окинул взглядом примитивную арену аукциона: восемь метров в диаметре, под открытым небом. Клочок неухоженной луговой травы, окруженный асфальтовой дорожкой, на которую выводят лошадей. А вокруг арены — сооруженный для удобства покупателей грубый деревянный навес, сколоченный из досок.

Светлое будущее было уже близко, и теплое кирпичное здание с уютными креслами уже миновало стадию проекта, но тем не менее продолжало оставаться делом времени. Сидеть тут можно было только на деревянной скамейке шириной в две ладони, шедшей вдоль стенки навеса на уровне бедра. Я никогда не видел, чтобы кто-то засиживался на ней подолгу: то место, которым сидят, очень быстро затекало.

Над ареной и под навесом вольно гулял ветер, но во время дождя там все же можно было найти сухое местечко — при условии, что вам удастся занять его раньше прочих.

— Бывало и хуже, — заметил я.

— Хуже не бывает!

— Раньше и навеса не было.

Она поняла по моему голосу, что меня это забавляет, и это еще больше ее расстроило.

— Ну, может, вас это и устраивает. Вы к неудобствам привычны.

— Ну да... Так вы хотите взглянуть на эту лошадь?

— Разумеется, раз уж я сюда приехала, — ворчливо сказала она.

Рядом с ареной возвышалась великолепная конюшня конца прошлого века, настолько же изысканная, насколько сама арена была груба и примитивна. Прямоугольник просторного и чистого мощеного двора с рядами аккуратных денников. Каменные арки, ведущие во двор, были украшены замысловатой резьбой, на крыше возвышались вентиляционные трубы, сделанные в виде очаровательных башенок. Увидев конюшню, миссис Керри Сэндерс начала испытывать большее доверие к нашему предприятию.

Но, увы: в этой конюшне стояли лошади, которых должны были выставлять на продажу в конце программы. А лошадь, которую мы собирались осмотреть перед тем, как я приобрету ее для миссис Сэндерс, должна была идти раньше. Я незаметно вздохнул и повел миссис Сэндерс в противоположную сторону.

В сине-зеленых глазах немедленно вновь собрались грозовые тучи, и меж бровями пролегли две резкие морщинки. Впереди простиралась луговина, поросшая невысокой, но сырой травой, а на дальнем краю луговины виднелись черные бревенчатые конюшни, лишенные каких бы то ни было архитектурных излишеств. Дождь припустил еще сильнее, бывшие на миссис Сэндерс сапожки тонкой кожи запачкались грязью...

— Нет, это слишком! — заявила она. Я просто ждал. Она явилась сюда по своей воле, я ее не тянул и отговаривать не стану.

— Я все равно увижу его на арене, — сказала миссис Сэндерс. — Хотя так лошадей не покупают. Когда его будут продавать?

— Примерно через час.

— Тогда давайте спрячемся от этого чертова дождя. Спрятаться от дождя можно было только в сравнительно новом деревянном строении, в одном конце которого стояли кофеварки, а в другом находилась стойка. Увидев внутри толпу промокших людей, миссис Сэндерс машинально наморщила носик. Я попробовал взглянуть на бар ее глазами, и мне показалось, что пол гуще усеян пустыми пластиковыми стаканчиками и обертками от сандвичей, чем обычно.

— Джину! — воинственно сказала Керри Сэндерс, не дожидаясь вопросов.

Я улыбнулся ей, надеясь ее ободрить, и встал в очередь к бару. Кто-то плеснул пивом мне на рукав, а человек, стоявший передо мной, брал пять разных напитков и долго препирался с барменом из-за сдачи. Я со вздохом подумал, что дни можно проводить и получше.

— О, Джонас! — сказали мне в ухо. — Неужто ты пристрастился к выпивке, приятель?

Я покосился назад, на маленький столик, за которым сидела недовольная Керри Сэндерс. Человек, стоявший у меня за плечом, стрельнул глазами в ту же сторону и понимающе хихикнул.

— Недурная подстилка, — сказал он.

— Эта дамочка — моя клиентка, — объяснил я.

— Ох, извини! Я не знал.

Поспешные извинения, заискивающая ухмылка, дружеские похлопывания по плечу — все это было очень неприятно, но я понимал, что это от мучительной неуверенности в себе. Я знал его много лет, и мы вместе участвовали во многих скачках. Джимини Белл — бывший жокей-стиплер. Теперь он бродил по ипподромам и кормился подачками. Не приведи господи...

— Выпить хочешь? — спросил я. Джимини просиял. Мне стало его жалко.

— Бренди, — сказал он. — Большое, если можно. Я взял тройное бренди и дал ему пятерку. Он принял деньги с обычной смесью стыда и бравады, видимо, утешаясь мыслью, что я могу себе это позволить.

— Что ты знаешь о конном заводе «Тен-Триз»? — спросил он. Это все равно как спросить, что я знаю об Английском государственном банке. — Мне там работу предлагают.

Если бы это была хорошая работа, он бы меня не спрашивал.

— Какую? — уточнил я.

— Помощником. — Он отхлебнул бренди и поморщился — не оттого, что бренди горькое, а оттого, что жизнь такая. — Помощником главного конюха.

Я ответил не сразу. Работа, конечно, не особенно шикарная...

— Ну, наверно, это лучше, чем ничего...

— Ты думаешь? — серьезно спросил он.

— Главное не то, чем ты занимаешься, а то, что ты собой представляешь.

Он угрюмо кивнул, а я подумал, что, когда заглядываешь в будущее, главное — это то, чем ты был раньше. Интересно, Джимини думает о том же? Если бы его имя не появлялось на страницах спортивных газет в течение десяти лет, он бы ухватился за это место обеими руками, а так ему эта работа представлялась унизительной.

Я увидел за спинами толпы Керри Сэндерс. Она сердито смотрела на меня и выразительно барабанила пальцами по столику.

— Ну ладно, пока, — сказал я Джимини Беллу. — Устроишься — дай мне знать.

— Ага...

Я протолкался к столику. Джин и веселая болтовня смягчили неприятное впечатление от аукциона в целом, и в конце концов Керри Сэндерс вновь сделалась почти такой же веселой, как когда мы выезжали из Лондона. Мы приехали, чтобы купить лошадь для стипль-чеза в подарок молодому человеку. Керри Сэндерс деликатно намекнула, что дело не в молодом человеке, а в его отце. Я так понял, что дело у них шло к свадьбе, но имен она предпочитала не называть. Нас с ней свел общий знакомый из Америки, барышник по имени Паули Текса. Еще третьего дня я и не подозревал о ее существовании. Но вот уже два дня она висела у меня на телефоне.

— Как вы думаете, он ему понравится? — спрашивала она уже в седьмой или в восьмой раз. Она нуждалась не столько в поддержке, сколько в одобрении и восхищении.

— Это будет королевский подарок, — послушно отвечал я, одновременно думая о том, как молодой человек его примет — цинично или с радостью? Ради миссис Сэндерс я надеялся, что он все же поймет, что она хотела не подкупить его, а угодить ему — хотя и подкупить, конечно, тоже.

— Вы знаете, — сказал я, — мне, пожалуй, все же стоит пойти взглянуть на этого коня, прежде чем его выведут на продажу. Надо проверить, не растянул ли он сухожилия и вообще не случилось ли с ним чего-нибудь с тех пор, как я его видел в последний раз.

Она взглянула в окно. Дождь лил по-прежнему.

— Я останусь тут.

— Хорошо.

Я прошлепал по грязи к унылым старым конюшням и нашел там денник 126. Лот 126 был на месте. Он переминался с ноги на ногу и скучал. Лот 126 был пятилетний скакун, которого какой-то мрачный юморист окрестил Катафалком. Впрочем, это имя ему подходило. Темно-гнедой, горячий, он даже в деннике гордо вскидывал голову: прицепить ему черный султан, и можно в самом деле запрягать в похоронные дроги времен королевы Виктории.

Керри Сэндерс потребовала, чтобы ее подарок был молодым и красивым, чтобы он имел несколько побед на скачках и блестящую будущность. И чтобы он за все время участия в скачках ни разу не падал. И чтобы он мог понравиться и отцу тоже, несмотря на то что предназначался в подарок сыну. И чтобы он был интересным, хорошо вышколенным, умным, отважным, крепкого здоровья и любил скачки — короче говоря, идеальным стиплером. И купить его надо было к пятнице — в пятницу у молодого человека день рождения. И при этом чтобы он стоил не больше шести-семи тысяч долларов.