Джон Фуллер - Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.

• Название: Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.
• Автор: Джон Фуллер
• Издательство: Русич
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-8138-0513-3

В книге известного английского историка анализируются ход и итоги Второй мировой войны, даются оценки тактики и стратегии противоборствующих сторон, рассказывается о крупнейших битвах на всех театрах военных действий.

В книге дается обзор хода Второй мировой войны под углом зрения борьбы за захват и удержание стратегической инициативы. Большое внимание автор уделяет роли подвижных войск и фактора внезапности. Книга рассчитана на офицеров и генералов, изучающих историю Второй мировой войны.

---

Коротко, выражаясь словами Фердинанда II, можно сказать: «Лучше пустыня, чем страна, управляемая еретиками». По этому поводу стоит отметить, что в 1940 и 1941 гг. если и были какие—то оправдания для политики уничтожения, то задолго до мая 1943 г. никаких оправданий не осталось. К этому моменту стало совершенно очевидно, что ход событий повернулся против Германии, и, учитывая (а Черчилль должен был это делать), что русский образ жизни более антагонистичен английскому, чем германский образ жизни, Черчилль, если бы он был прозорливым государственным деятелем, сделал бы все возможное, чтобы не допустить уничтожения Германии, ибо, как мы указывали не. раз, ее уничтожение могло означать лишь установление несравненно более могущественной и жестокой гегемонии в Европе, чем гегемония Германии. К несчастью для его собственной страны и для всего мира, г—н Черчилль отнюдь не отличался прозорливостью. Война была его личным предприятием, на карте стояла его репутация как полководца. Поэтому, невзирая на последствия, его политика состояла в том, чтобы навязать Германии борьбу не на жизнь, а на смерть и, применяя все имевшиеся в его распоряжении средства, уничтожить ее.

Но разве так должен был действовать премьер—министр? Ведь он должен был вести войну ради выгодной цели, то есть направить боевую мощь на достижение здравых политических целей. Несмотря на его мастерское руководство, а возможно как раз благодаря ему, Черчиллю совершенно не удалось это сделать. И сколь ни гибельно это было, ненависть Черчилля к врагу была так велика, что он вернулся к методам войны, которые цивилизованные нации давно отбросили прочь.

На Дальнем Востоке события развивались таким же образом, ибо политическая цель Рузвельта также была чисто разрушительная. Ян Моррисон писал в 1943 г.:

«У союзников в отличие от японцев нет никакого плана реорганизации Дальнего Востока Отсутствие конкретных планов как для Европы, так и для Азии уже сейчас серьезно мешает нам вести эту войну. А после войны трудности будут еще больше. Если мы не уделим этой проблеме хоть немного внимания, какими бы академическими и нереальными ни казались наши размышления в настоящий момент, то после, того, как будет достигнута цель в военной области, непременно наступит хаос, и в мире скоро опять появится то самое зло, которое мы сейчас стараемся искоренить»[[519]

Отсюда вывод: если вы, ведя войну, не имеете политически здравой и стратегически возможной цели, то, по всей вероятности, уподобитесь тем безумцам, которые пытаются истребить идеи пулями и политические убеждения — бомбами. Цель Гитлера была логичной и возможной, а цель японцев — логичной, но невозможной, хотя обе они были чудовищно несправедливы (правда, не более чем империалистические цели других глав правительств и других наций в прошлом). Хотя средства, применяющиеся для достижения здравых целей, и бывают иногда жестокими, однако в случае безумных целей они всегда жестоки. Именно по этой причине крестовые походы и гражданские войны так уничтожают духовные и материальные ценности и губят так много людей. Вторая мировая война была одновременно и крестовым походом и европейской гражданской войной.

2. Мораль и война

Война отличалась двумя главными особенностями: она была удивительно подвижной и небывало жестокой. Ничего подобного мир не видел со времен Тридцатилетней войны. Первая особенность была обусловлена развитием науки и промышленности, вторая — упадком религии и появлением того, что, за неимением общепринятого названия, можно назвать «кадократией».[520]

Век незаурядных людей прошел, и вместо него наступил век черни. Джентльмен — прямой потомок идеализированного христианского рыцаря, образец для многих поколений — вытеснен грубым необразованным человеком.[521] Рыцарство уступило место изворотливости, и повсюду господствует своекорыстный кадократ. Вот почему в своей основе эта война была в такой же мере слепым бунтом против христианской культуры, как и крестовым походом. Бунтом, который вылился в форму стычки между бандами индустриализированных и механизированных кадократов, которые в борьбе и погоне за экономической, территориальной и финансовой добычей затоптали духовные и нравственные ценности, хотя только они могли придать цену награбленному добру.

О первой особенности войны писалось уже так много, что теперь осталось добавить немногое. Подвижность, как мы видели, является в основном следствием применения двигателя внутреннего сгорания как на земле, так и в воздухе, особенно в воздухе, ибо именно самолет определил характер войны, придав объемность не только полю боя, но и целому театру военных действий. Хотя, как было показано, выгоднее всего подвижность использовалась, когда воздушные силы тесно объединялись с сухопутными или морскими силами, однако способность самолета действовать самостоятельно вложила в руки людей, слепых в нравственном и политическом отношении, оружие почти безграничной разрушительной силы.

Мысль о сокращении длительной агонии 1914–1918 гг. путем стратегических бомбардировок казалась весьма заманчивой. Исходили из предположения, что люди являются трусами и если уничтожить их дома и изувечить или перебить их жен и детей, то они капитулируют. Достаточно прочесть отчет 1925 г. комиссии Морроу, чтобы убедиться в этом. Комиссия была создана для оценки справедливости теории генерала Митчелла, согласно которой воздушные сражения имеют столь решающее значение, что государства, которые их проиграют, согласятся капитулировать, отказавшись от дальнейшей борьбы как на земле, так и на воде. Достигнуть этой цели можно будет «в невероятно короткий промежуток времени, как только будет завоевано господство в воздухе».[522] Но война не теория, а действительность и орудие политики; если политика не будет основана на моральных принципах, то неизбежен отход от цивилизации к варварству.

Критикуя доводы генерала Митчелла в пользу применения бомб и газа против гражданского населения противника, капитан американских военно—морских сил У. Пай, дававший показания комиссии, заявил, что поступать так, значит «подрубать корни цивилизации».[523] Спейт также писал в 1930 г., что появление на вооружении самолета—бомбардировщика никоим образом «не стерло старое различие между войсками и мирным населением…»

«Нельзя, — писал он далее, — убивать и наносить раны мирным гражданам, для того чтобы сломить моральный дух народа вражеской страны… Фактически ваше право на применение человекоубийственных средств основывается только на том, что представляет собой объект атаки».[524]

Несмотря на это, в 1944 г. Спейт начал говорить совсем другое.

«Бомбардировщик, — писал он, — это спаситель цивилизации… я твердо уверен, что цивилизация была бы уничтожена, если бы в этой войне не было бомбардировок. Именно самолет—бомбардировщик более, чем какое—либо другое средство, помешал восторжествовать силам зла»[[525]

Как ни странно, этот возврат к войнам первобытной дикости был совершен Англией и Соединенными Штатами — двумя великими демократическими фракциями кадократии, а не Германией и Россией — двумя великими деспотическими фракциями того же самого культа. Не потому, что последние две оказались более цивилизованными, но, как правильно замечает капитан Лиддел Гарт, они в большей мере мыслили по—военному,

«…немцы, — пишет он, — лучше изучив войну, чем большинство других народов, поняли отрицательную сторону разрушения городов и промышленности и тот вред, который оно причиняет послевоенному положению…»[[526]

Почти то же самое можно сказать и о русских. Ясно, что они не видели никакой выгоды в разрушении городов, которые они надеялись обобрать. Далее Лиддел Гарт указывает:

«Континентальные государства, имеющие уязвимые для вторжения сухопутные границы, естественно, в большей мере видят отрицательные стороны опустошительной войны, чем страны, опоясанные морем, которым относительно редко приходилось испытывать действие такой войны. Вот почему на континенте всегда было стремление к взаимному ограничению в военных действиях. Как показывает история, на протяжении столетий наша практика войны была иной. Под влиянием нашей относительной неуязвимости мы были склонны разрушать экономику с большей безжалостностью и безрассудством, чем другие. Военные люди, воспитанные в континентальных традициях, подходят к методам войны с точки зрения законности… Наша же умеренность в войне в большей мере объясняется гуманностью отдельных лиц ил и джентльменством…»[[527]

С исчезновением джентльмена — человека чести и принципов — как костяка правящего класса в Англии, политическая власть быстро перешла в руки демагогов, которые, играя на чувствах и невежестве масс, создали постоянный военный психоз. Для этих людей политическая необходимость оправдывала любые средства, а во время войны то же самое делала военная необходимость. Например, в оправдание истребления гражданского населения маршал авиации Артур Гаррис пишет: