Артур Макаров - Искатель. 1988. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1988. Выпуск №2
• Автор: Артур Макаров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1988

СОДЕРЖАНИЕ

Артур Макаров — Аукцион начнётся вовремя

Олег Азарьев — Должник

Виктор Подрезов - Потомок пророка

Ондржей Нефф - Вселенная довольно бесконечна

---

Он вошёл в кебабхану, из полутьмы которой было удобно наблюдать за улицей. И тут старуха выдала себя. Она сдвинула край покрывала, открыв знакомые глаза-маслины, испуганно забегавшие по сторонам. Да, в выдумке долговязому топтуну отказать было нельзя! Теперь нужно во что бы то ни стало перехитрить его. Масуд задумался. Когда он проходил подготовку в военном лагере афганских мятежников, на одном из занятий им рассказывали, как уходить от наружного наблюдения. Но здесь отработанные приёмы «обрубания хвоста» не годились. В конце концов ему пришла в голову одна идея.

Решительным шагом Масуд пересёк улицу. Встав неподалёку от старухи, задрал голову и стал разглядывать трещину, змеившуюся по стене дома. Сначала возле него остановилось несколько человек, которым он объяснил, что ещё вчера этой трещины не существовало. Значит, ночью был подземный толчок. Сразу же разгорелся спор: одни настаивали, что трещина старая; другие уверяли, что она появилась совсем недавно и поэтому в любой момент можно ждать землетрясения. Помните, в Кветте тоже началось с небольшого толчка, а что потом было, страшно подумать! Толпа быстро росла. Масуда оттеснили к нише, где съёжилась старуха. И тогда, видя, что никто не обращает на них внимания, он нагнулся и сорвал с неё покрывало.

От неожиданности старуха завопила отчаянным мужским голосом:

— Люди, спасите! Меня убивают!

После этого началось нечто невообразимое.

— О! Смотрите, смотрите! Женщину оскорбляют! Почему никто не заступится? — кричали одни.

— Это не женщина! Это шайтан, принимающий чужое обличье! — надрывались другие.

— Это переодетый бандит! Отнимите у него нож! — требовали третьи.

Окончательно растерявшийся топтун лишь испуганно втягивал голову в плечи, закрывая лицо руками. Тем временем Масуд уже выбрался из толпы и, посмеиваясь, пошёл дальше.

В ашхане Анвар Хака, как всегда, было многолюдно. Здесь обходились без помощи ложек и вилок. Пальцами брали с блюда рис, кусочками лаваша ловко подцепляли тушёное мясо с овощами, со смаком обсасывали выловленные из соуса косточки.

Заметив Масуда, Анвар Хак что-то коротко приказал юркому баче, а сам поманил гостя в проход за кухней, где спрятался его личный кабинет — каморка.

Едва они уселись на вытертом ковре за низеньким столиком, как бача внёс блюдо с дымящимся пловом, фарфоровый чайник, пиалы и тарелочку с белыми горошинами нуги.

— Насыщайся, — приказал Анвар Хак.

В таких случаях, как убедился Масуд, спорить с ним было бесполезно. Поэтому он постарался побыстрее управиться с едой и, осушив пиалу, с тайной надеждой взглянул на старика.

— Никто не приходил, — в голосе бабая[4] послышалась виноватая нотка, хотя могли быть десятки не зависящих от них и неизвестных им причин отсутствия связного ХАД[5].

Минуло уже два месяца, как ушла через границу в Афганистан группа «воинов пророка», в которую удалось включить Нуруллу. С ним Масуд отправил сообщение чрезвычайной важности. Несколько лет душманы безуспешно пытались овладеть пограничной крепостью, запиравшей ведущую на запад долину. В нынешнем году с участием американских советников был разработан хитроумный план: дождаться прихода весны, когда в долине начнёт таять снег, а ночные заморозки будут сковывать проталины и покрывать панцирем льда минные поля. Тогда-то и следует провести операцию по её захвату.

В ходе подготовки на границу были высланы особые разведывательные группы, которые ежедневно фотографировали заснеженные подступы к крепости и поддерживали по радио связь с командованием в Пешаваре. В самом начале весенней оттепели под прикрытием шквального артобстрела отряды душманов ранним утром двинулись на штурм. Однако перед стенами форта они попали на минные поля, и афганские пограничники добили их пулемётным и пушечным огнём. Лишь немногим удалось тогда унести ноги. Пытаясь объяснить провал операции, в штабе мятежников пришли к выводу, что его причиной явилась из рук вон плохая подготовка душманских расчётов 75-миллиметровых американских орудий. Во-первых, они преждевременно начали стрельбу, лишив нападающих внезапности. Во-вторых, допустили слишком много недолётов, в результате которых лёд на минных полях был разбит и мины остались необезвреженными.

Но Масуд считал, что главную роль сыграло его предупреждение. Узнав or Нуруллы о намеченной операции, пограничники приняли свои контрмеры. То, что затем произошло, должно было послужить убедительным доказательством преданности добровольных помощников. В таком случае вдвойне непонятно, почему в ХАД не захотели установить с ними контакт. Ведь Нурулла рассказал, какие у Масуда возможности добывать сведения о замыслах руководителей «Национального фронта» и его командующего Гульбеддина Хекматиара. Не может быть, чтобы в ХАД не сумели найти способ переправить сюда своего человека. Если бы не дошёл один, послали бы второго. Но к Анвар Хаку до сих пор так никто и не обратился с условной фразой. Выходит, там им всё-таки не поверили.

— Не делай поспешных выводов, сынок, — возразил ашханщик.

Масуд удивлённо посмотрел на старика, он и не заметил, что последнюю фразу произнёс вслух.

— Да-да, — закивал тот головой. — Молодость часто слишком нетерпелива. В Кабуле сидят умные люди. Если твоя весть дошла до них, они обязательно откликнутся. Сердцем чувствую, скоро мне предложат дёшево купить кохатской нуги, — ободряюще улыбнулся Анвар Хак.

— Но я больше не могу ждать. Шакалы уже ходят за мной по пятам. Едва избавился от них, когда шёл к тебе…

Бабай внимательно выслушал рассказ Масуда, однако отнёсся к нему спокойно.

— Это ещё ни о чём не говорит. Тебе поручили серьёзное дело: вызнать, что таится в душах тех парней, которых отбирают для особого задания, не так ли? А почему бы вашим начальникам заодно не проверить и тебя? Ведь все они, и Гульбеддин Хекматиар, и Юнус Халис Набихейль, и твой благочестивый Сабкатулла Моджаддади, даже из-за одного дхана[6] готовы перегрызть друг другу глотки. А здесь пахнет большими деньгами: американцы наверняка не пожалеют денег для выполнения специального задания, раз ему придаётся такое значение. Видно, это будет действительно что-то важное…

— Я знаю что, падар[7], — дрогнувшим голосом сказал Maсуд. — Поэтому-то и не могу больше ждать.

Это обращение к Анвар Хаку непроизвольно вырвалось у Масуда, хотя мысленно он давно уже называл так старого ашханщика, ставшего для него здесь, на чужбине, самым близким человеком.

Родился Масуд в небольшом пуштунском кишлаке, прилепившемся на горном склоне в узкой долине, над которой со всех сторон вздымались заснеженные горы. На жалких клочках земли дехкане выращивали пшеницу, ячмень, горох. Но каменистая почва родила плохо, и, чтобы не умереть с голоду, весной приходилось идти на поклон к заминдару[8]. Тот выручал, давал в долг, но за несколько мешков муки потом заставлял гнуть спину на его полях, занимавших всю долину. Сызмальства работал на него и Масуд — собирал с другими мальчишками хворост в горах и таскал на помещичий двор. За вязанку управляющий давал по три афгани. Деньги небольшие, но всё же подспорье семье, в которой ещё было пять голодных ртов мал мала меньше — два брата и три сестры.

В шесть лет Масуд начал ходить к местному мулле, который учил ребят читать, писать, заставлял запоминать суры из Корана. Старенький, подслеповатый, он частенько засыпал, сидя на подушках, когда ученики нараспев читали стихотворные строки, и тогда можно было встать, размяться, а то и удрать с урока из холодной доживавшей свой век мечети. Другие так и поступали, но Масуд никогда. Ведь он был саидом, избранником, как уверял мулла, хваля способного ученика. Поэтому через четыре года, когда его сверстники взялись за ручки омачей[9], отец, по совету муллы, отвёз смышлёного мальчика, знавшего наизусть почти весь Коран, в кабульское медресе, мечтая со временем увидеть сына улемом[10].

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Когда Масуду оставалось учиться ровно год, пришла беда. Содрогнула родные горы свирепая залзала[11] и в мгновение ока похоронила под каменными глыбами их аул. Не успел Масуд пережить своё горе, о котором узнал с большим опозданием, как 7 саура 1357 года[12] небывалые события всколыхнули Кабул. Днём в городе грохотали пушки, а вечером оттуда пришло известие, что президент Дауд свергнут. В стране произошла революция. Что это такое, в медресе никто толком не знал. Говорили о каких-то декретах, которые приняла новая власть. Будто бы бедняки освобождаются от всех долгов заминдарам и ростовщикам, а безземельные дехкане получат помещичьи наделы. Только верилось в это с трудом. Разве не сказано в Коране, что чужая собственность неприкосновенна и горе тому, кто посягнёт на неё!

Да мало ли чего новые власти ещё напридумывали, чтобы осквернить Коран. Поэтому когда муалим[13] Ахмад сказал, что всем, кому дорога вера, следует уйти к соседям, в Пакистан, где свято чтут её, это прозвучало как откровение, ниспосланное аллахом.