Герман Нагаев - Пионеры Вселенной

• Название: Пионеры Вселенной
• Автор: Герман Нагаев
• Издательство: Современник
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1973

Трилогия Германа Нагаева «Пионеры Вселенной» продиктована целью показать в историческом аспекте зарождение в нашей стране космической науки и техники. Автору удалось не только занимательно и доступно рассказать о творческих поисках и успехах первых исследователей космоса, но и нарисовать запоминающиеся образы Кибальчича, Циолковского, Цандера, изобразить среду и обстановку, в которой приходилось жить и трудиться первооткрывателям космических трасс.

---

– Да! Очень! Я уезжаю в Мюнхен к издателю.

– Когда?

– Сегодня, сейчас… Уже вызвал такси…

5

Цандер не любил ходить к начальству и всячески избегал его. Но на этот раз было невозможно обойтись без главного инженера. Узнав у секретаря, что Крамешко один, Цандер слегка приоткрыл дверь, заглянул.

– А, Фридрих Артурович, заходите!

– Спасибо. Прошу извинить, Павел Николаич, но дело совершенно неотложное.

– Присаживайтесь. Я слушаю вас.

– Даже не знаю, как и начать… Стало неловко, даже стыдно появляться на заводе.

– Как? Почему это?

– Теперь все знают меня, как изобретателя межпланетного корабля, и многие спрашивают: когда полетим на Марс?

– Это закономерно. Так и должно быть!

– Но позвольте, Павел Николаевич, ведь проект корабля еще не закончен. Предстоит огромная работа по расчету двигателей, сопла, внутренних механизмов, наконец, поиски горючего.

– Да, все это требует времени, – вздохнул Крамешко, – а что, Фридрих Артурович, если вам предоставить отпуск?

– Я об этом и пришел просить… вот заявление.

– На месяц? – взглянул Крамешко. – Это вам мало поможет. Поскольку дела в техническом бюро идут хорошо – я предоставлю вам два месяца: за прошлый и за этот год. – он написал резолюцию и протянул бумажку Цандеру. – Желаю успехов, Фридрих Артурович. Изредка заглядывайте: может, будет готова модель, да и я хочу знать, как у вас дойдут дела…

– Большое спасибо, Павел Николаич. Непременно, непременно…

Крамешко протянул руку:

– Прощайте! Если в чем будет нужна помощь – не стесняйтесь. Вы делаете дело всенародной важности…

Стрешнев в конце августа вернулся из Калуги, где проводил свой отпуск и, не застав на заводе Цандера, забеспокоился. Два месяца, предоставленные ему Крамешко, уже истекли, а от Цандера не было никаких вестей.

Вечером, со свертком, где лежало несколько кусков сала, две бутылки топленого масла и банка меду, Стрешнев заявился к нему на квартиру.

На стук в дверь Цандер поднялся из-за стола и тихо сказал.

– Войдите!

Стрешнев, без бороды и усов, румяный, загорелый, улыбающийся, возник из темноты.

Положив сверток у двери, он бросился к другу, обнял, поцеловал в заросшее густой щетиной лицо.

– Фридрих, тебя узнать нельзя. Уж не заболел ли?

– Нет, все хорошо. Работаю…

– А на заводе беспокоятся, что не даешь о себе знать.

– Я же послал Крамешко письмо, с просьбой предоставить мне трехмесячный отпуск за свой счет или совсем уволить с завода.

– Почему? Разве так плохо дело с проектом?

– Не плохо, но подвигается крайне медленно…

Стрешнев осмотрел пустую холостяцкую комнату.

Стол и диван были завалены чертежами, схемами, диаграммами. Мелко исписанные листы бумаги лежали даже на полу.

– Вижу, работаешь ты как зверь, а чем питаешься?

– Так, чем придется…

– Чаем угостишь?

– Пожалуйста… Только, если можно, Андрей, сам разожги примус. Он на кухне, на столике, который в простенке, – мне надо закончить расчет.

На кухне пыхтело несколько примусов: готовили обед и стирали три женщины.

Стрешнев поздоровался, подошел к столику в простенке, разжег примус.

– А вы товарищ Цандера? – спросила молодая чернявая в пестрой косынке.

– Да, товарищ.

– А мы думали, что ваш друг уже умер от голода, – совсем не появляется на кухне.

– Неужели из вас никто не догадался его проведать?

– Пробовали, – усмехнулась чернявая, – близко не подпускает… Говорит через цепочку… утонул в своих бумагах… Вот вы – сразу видно – мужчина!

– Да уж я бы с вами через цепочку разговаривать не стал, – улыбнулся Стрешнев и взял вскипевший чайник. – Все же прошу вас, присматривайте за моим другом, он человек славный…

К чаю, как и предполагал Стрешнев, у Цандера ничего не оказалось, кроме черствого хлеба.

Стрешнев развернул принесенные им сокровища.

Цандер удивленно причмокнул губами.

– Божественно, Андрюша! Но зачем мне? Ведь у тебя же сынишка.

– Хватит на всех. Мы с отцом ездили в богатое село и там наменяли на разные вещи… Тебе, мой друг, надо подкрепиться, а то ноги протянешь…

Попив чаю и плотно закусив, оба пришли в хорошее настроение. Стрешнев, усадив друга на диван, присел рядом.

– Ну, расскажи, Фридрих, что за расчеты ты делаешь? Может быть, не все они нужны?

– Андрей, ну как можешь ты задавать такие вопросы? – с обидой сказал Цандер.

– Ну, ну, не сердись, Фридрих. Просто мне жаль тебя… Боюсь, как бы ты не переутомился…

Цандер смягчился.

– Ну хорошо, не сержусь… Однако, что говорить… Ты, как никто, знаешь мой проект. Все дело за расчетами, уточнениями, проверкой первых прикидок. Это требует огромных усилий… Ты скажи, видел ли Циолковского? Как он живет?

– Ничего. Теперь лучше… Был со мной на рыбалке. Сами варили уху…

– Это все хорошо, а как же с его ракетой? Думает он о ее постройке?

– Он сейчас хлопочет об издании своих трудов. Вроде бы обещали, но пока в Калуге совсем нет бумаги…

– Да, трудно приходится нашему брату, – вздохнул Цандер, – а ведь Кибальчичу было еще трудней! Ты знаешь, Андрюша, когда мне особенно тяжко, я вспоминаю Кибальчича. И это придает мне сил. Садись, пожалуйста, к столу, я познакомлю тебя с некоторыми расчетами…

6

Человек с широким плоским ящиком еле протиснулся в двери и, вытирая о рваный половичок ботинки в обмотках, спросил глухо:

– Тут, что ли?

Пришедшая с ним молодая чернявая женщина указала на дверь.

– Здесь, но уж третий день не выходит…

Человек снял фуражку, поплевав на руку, пригладил белесые ершистые волосы и, сунув фуражку в карма» выгоревшего бушлата, локтем толкнул дверь и волоком втащил ящик в комнату.

С дивана приподнялся, заросший русой бородой, худой, изможденный человек, в котором трудно было узнать Цандера.

– Кажется, Степан Иванович Дубосеков?

– Я, товарищ Цандер. Я самый, вот, получайте гостинец.

– Неужели модель межпланетного корабля?

– Она! – Дубосеков развязал веревки, отодрал крышку, прихваченную тонкими гвоздиками, и поднял на руках белую, отливающую серебром модель корабля-аэроплана.

– Вот, полюбуйтесь… Я говорил, что комар носу не подточит.

Цандер, шатаясь, поднялся, подошел, стал любовно гладить отшлифованные крылья, фюзеляж, сопло ракеты.

– Отлично! Великолепно! Никогда бы не подумал, что вы такой кудесник, Степан Иванович.

– У нас в семье первейшие мастера: и братья, и отец, и дед…

– Спасибо! Отличная модель. Как же я рассчитываться буду?

– Рассчитываться? Нет, уж это вы оставьте, товарищ Цандер. Я не для заработка – я вашу лекцию слушал… Вот полетите на Луну – возьмете меня с собой. Я ведь на разные дела мастак – и на Луне пригожусь.

Цандер ласково улыбнулся:

– Поставьте, Степан Иванович, модель вон на этот комод, а меня извините… я прилягу.

Он, нетвердо ступая, подошел к дивану, лег. На лице выступил мелкий холодный пот. Глаза глядели тускло.

– Вы, видать, заболели, товарищ Цандер?

– Нет, ничего… просто недоедаю и много работаю.

– А деньги-то есть у вас?

– Были, но недавно кончились… хотел занять у Стрешнева, а он не приходит эти дни…

– Вот тебе и раз… Этак ведь и умереть недолго, товарищ Цандер. А нам на Луну лететь…

Дубосеков хитровато подмигнул и, запустив руку в просторный карман бушлата, вытащил что-то завернутое в газету:

– Вот, держите, товарищ голодающий, – тут краюха хлеба и кусок свинины – баба из деревни привезла. Ешьте на здоровье.

– Да ведь это же ваш завтрак, Степан Иванович?

– Я не умру… Мне уже скоро домой…

Цандер нарезал сала и хлеба, стал жадно жевать.

– Вот и хорошо. Закусывайте, товарищ Цандер, а я тут в одно место слетаю. Я сейчас, быстро обернусь.

Дубосеков попятился к двери и неслышно вышел.

На заводе, в сборочном цехе, был общезаводской митинг по поводу предстоящего воскресника.

Дубосеков пробрался к красному столу президиума и что-то зашептал в ухо председателю завкома Гарембе.

Тот, выслушав, покраснел и, прервав оратора, увесистым кулачищем хватил по столу.

– Слушайте, братишки!

Все замерли.

Гаремба, распахнув бушлат, поднялся:

– Мы тут митингуем, а наш дорогой изобретатель, товарищ Цандер, создающий корабль для полета на Марс, сейчас умирает с голоду. Он третий месяц работает дома и не получает зарплаты. Это позор, позор, товарищи! Неужели мы бросим в беде своею дорогого инженера? А?

– По-мо-жем! – загудело под высокими сводами.

– Я предлагаю отчислить однодневный заработок с каждого рабочего в помощь изобретателю Цандеру.

– Правильно!

– Отчислить!

Гаремба поднял руку:

– Пусть дирекция, в счет наших отчислений, завтра же выдаст пособие товарищу Цандеру и поможет продуктами… Кто за это предложение?

Поднялся лес рук.

– Спасибо, братва! – крикнул Гаремба. – А теперь продолжаем обсуждение текущего вопроса. Давай, товарищ Петухов…