Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

• Название: Смерть и рождение Дэвида Маркэнда
• Автор: Уолдо Фрэнк
• Жанр: Проза

---

Следующий вечер застал его в первом ряду мюзик-холла, где шла феерия, которая весь год не сходила со сцены; они с Элен видели ее несколько месяцев тому назад. Он был один, во фраке, с пачкой банковых билетов в кармане и обдуманным намерением выбрать одну из танцовщиц и с ней провести ночь. Маркэнд никогда до сих пор этого не делал. Он смутно припоминал слышанные краем уха рассказы о том, как это делается; он слегка опасался ошибиться и попасть в неприятное положение; но непреодолимая потребность гнала его вперед. Еще до конца первого акта он наметил девушку. Она была вторая справа, подвижная девчонка с пышной рыжей шевелюрой, большими черными глазами и маленьким носиком. Танцевала она плохо, но в ее неловкости была детская прелесть. Ее голос (роль ее состояла из одной фразы, которую она произнесла прескверно) напоминал щебетанье птицы. Во время второго акта он попытался разглядеть ее, но не мог; с ошеломляющей быстротой его желание устремилось к пей и окутало ее облаком. Представление показалось Маркэнду шаблоном, затасканным и застывшим, построенным на примитивнейших эмоциях, по эта девушка оставалась вне его, она была свежа, как зеленый луг. Он отыскал в программе ее имя: Бетти Мильгрим. Во время последнего антракта он написал на своей карточке несколько слов и вышел из театра. Он подошел к артистическому подъезду с букетом орхидей, куда вложил записку. Он дал сторожу пять долларов. Когда после конца спектакля он снова вернулся туда, во рту у него пересохло и колени дрожали.

- Все в порядке, - сказал ему сторож. - Я сам передал ей.

- А ответ? - голос Маркэнда звучал хрипло.

Маленький человечек переложил свою трубку из одного угла рта в другой.

- Ответ она вам сама передаст. - Он указал Маркэнду на стул и вышел.

Маркэнд ждал. Мужчины и женщины беспорядочной толпой начали выходить из театра. От них исходило тепло, словно работа на сцене только разожгла их, и лишь теперь, после конца представления, они горели вздрагивающим, печальным пламенем. Они шли мимо него, одни молча, другие торопливо, переговариваясь между собой. Потом он увидел ее. Она стояла под железной лестницей; он почувствовал, что она уже несколько минут там стоит. Он понял, что она разглядывала его; когда он встал, она решилась подойти. Она подала ему затянутую в перчатку руку; они молча свернули в переулок и сели в кэб, который он заранее нанял.

- Где бы вы предпочли поужинать?

- О, все равно, лишь бы там было весело. Но только я не хочу танцевать.

- Вы, вероятно, устали?

Он помог ей сбросить манто на спинку стула и сам сел напротив нее за столик, скрытый в нише от ярких огней и сладострастной музыки оркестра. Официант с блокнотом склонился над ними; Маркэнд заказал для нее основательный ужин и вина для себя. Без желания или малейшей потребности разговаривать им пришлось взглянуть друг на друга и начать разговор.

- Вы мне нравитесь, - сказала она. - Кто вы такой?

- Делец.

- Богатый?

- Удачливый.

- Где вы живете?

- Здесь.

Взгляд ее жестких черных глаз стал острее.

- Вы не похожи на жителя Нью-Йорка... Нет, все-таки похожи.

- Вы проницательны.

- Что вы хотите сказать?

- Я из Нью-Йорка. И в то же время - нет.

Она засмеялась переливчатым мягким смехом, непохожим на ее глаза.

- Примерно то же самое, - сказал он, - я мог бы сказать о вас.

Она приподняла подбородок с ямочкой посередине.

- Вы не похожи на танцовщицу. И в то же время похожи.

- Вы тоже проницательны. Я танцовщица, но очень плохая.

- Я этого не говорил.

- Зато я говорю. - Он поднес ей огня, и она закурила сигарету. - Если б я была хорошей танцовщицей, я бы не ужинала по ресторанам с незнакомыми людьми.

- Значит, вам приходится это делать?

- Не поймите меня неверно. Во всяком случае - не с каждым встречным и поперечным.

- Я знаю, что вы меня предварительно рассмотрели. - Вдруг он вспомнил, что она вышла без его орхидей.

Она смеялась.

- Отлично, - сказал он, - я вам очень благодарен за откровенность. Постараюсь отплатить тем же. У меня есть то, что нужно вам, и вы получите, сколько найдете уместным попросить. А у вас есть то, что нужно мне. Могу я получить это?

Она доела свиную отбивную, медленно прожевывая ее и запивая вином. Ее маленький ротик был теплый и влажный. Потом она спокойно посмотрела на него, и в глазах у нее появилось что-то от плодоносной нежности ее тела.

Она тронула его руку.

- Поедем ко мне, - сказала она, приподнимаясь. Потом снова села. Постарайтесь меня понять. Я не могу оплачивать свою квартиру из тех денег, которые получаю в театре. Вы это знаете. Но из этого еще не следует, что я готова принять любого, который позвонит у моих дверей. У меня острый глаз.

- Значит, мне посчастливилось.

- Поедем ко мне.

Она зажгла свет в маленькой гостиной, убранство которой ей, вероятно, казалось изысканным. Розовые абажуры затеняли бра; с потолка спускалась люстра из переливчатого стекла; кабинетный рояль, загромождавший середину комнаты, был прикрыт вышитой розами испанской шалью, на которой плясал зелено-бронзовый фавн.

- Погодите тут, пока я переоденусь, - сказала она и вышла.

Он остался стоять, разглядывая натертый паркет, турецкий ковер.

Она возвратилась в бледно-зеленом пеньюаре, в легких волнах которого тело ее было крепким и твердым. Ее волосы, рыжие, с металлическим отблеском, сзади низко спускались на шею, а с выпуклого, как у ребенка, лба были зачесаны назад. Маркэнд взял ее руку, пробежал ладонью до оголенного плеча и притянул ее к себе. У нее были слабые, девичьи бесстрастные губы. - Что ж, именно этого ведь ты и хотел? - Едва заметная судорога прошла по его телу.

- Сядем, - сказал он взволнованно.

Она села на скамеечку у его ног. Ее груди были маленькие и твердые, точно яблоки, но кость широкая, а на плечах и у затылка уже намечалась полнота. - С появлением детей, - думал Маркэнд, - у нее разовьется грудь. - Он поглядел на ее губы; их вкус охладил его; в поцелуе они оставались безжизненными. Можно ли обладать женщиной, спрашивал он себя, не целуя ее губ?

- Расскажите мне о себе, - попросил он, зная, что это говорит его тревога.

- Хорошо. Только не ожидайте от меня рассказа о том, как "я оказалась жертвой роковых обстоятельств".

- Готов побиться об заклад, что вы из провинции, как и я.

- Я так и знала, что вы - провинциал! Парочка провинциалов, которым повезло в столице!

- А вам повезло?

- У меня не было ни гроша в кармане и ни души близких, когда я приехала в Нью-Йорк.

- Сколько вам лет?

- В августе будет двадцать.

- Что вы делали до приезда сюда?

- Я из Лимы, штат Огайо, если это вас интересует. Работала в парикмахерской, самой лучшей в городе, маникюрила мозолистые лапы проезжих коммивояжеров. Скопила триста монет тайком от па и ма - знай они об этом, они б стали драть с меня больше за квартиру и стол. По понедельникам, средам и пятницам вечером я танцевала в Парижской школе салонных танцев. Сперва брала уроки, потом сама их давала. Ну вот, папашка, хватило с вас?

- Ваш отец был, наверное, рабочий?

- А как же. Сигнальщик на "Пенн". Ма работала на фабрике, пока не заболела. Еще что прикажете? - шутливо спросила она тоном кельнерши.

- Я когда-то работал в механической мастерской.

- Вот и чудесно! Парочка провинциальных ребятишек пролезла в класс богатеев и живет припеваючи.

- Что вы называете "жить припеваючи"?

- Детка, я копила денежки, когда полировала чужие ногти, коплю денежки и теперь. А кроме того, я берегу свое здоровье.

- Здоровье, правда, замечательное.

- Рано или поздно наступит и для меня счастливый день.

- Как же это, Бетти?

- Не знаю, "как" я этого достигну, зато знаю, "чего" я хочу. Когда-нибудь я позволю себе растолстеть! - Она приподняла руками свои груди, как будто их тяжесть была так велика, что тянула ее торс книзу. Вот когда придет такой день, что мне можно будет начать толстеть, тогда я и буду счастливой! - Она расхохоталась, потянулась кверху и поцеловала его в губы. Прикосновение ее тела к его коленям разожгло его; ее губы охладили его.

- Сколько вы мне дадите, папаша?

- Пока еще не решил.

- Ну-ну, не пугайте! - Она ущипнула его за нос. - Мне это сейчас все равно. Честное слово, все равно. Конечно, завтра я буду думать иначе... А через пятнадцать лет - и подавно. По сейчас мне безразлично. Вы мне нравитесь. Я бы вас теперь не отпустила, даже если б вы дали мне фальшивую бумажку.

- Смешная вы девочка.

- Я же сказала, что вы мне нравитесь. И потом, я верю в везенье. Вам сегодня повезло, понимаете? Почти каждый вечер мой постоянный обожатель торчит за кулисами, и, попади вы в другой раз, мне пришлось бы посмотреть на вас как на пустое место. Но он уехал в Чикаго, понимаете? Вы мне верите?

- Верю.

- Если б я действительно беспокоилась о деньгах, разве бы я стала об этом говорить? Не такая уж я дура! Просто мне любопытно знать, какой вы.