Елена Зыкова - За все уплачено

• Название: За все уплачено
• Автор: Елена Зыкова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-309-8

Чего только не испытала на своем жизненном пути героиня романа «За все уплачено»! Разочарование в любви и колонию, скитания в поисках работы, издевательства любовников и трагедию бесплодия. Но круто повернулась ее судьба, когда она встретила «своего» мужчину. С его помощью деревенская девушка делает головокружительную карьеру: становится известным режиссером и начинает вести красивую светскую жизнь, а главное, обретает семью...

И когда прошлое, в лице бывших друзей и знакомых, врывается в ее жизнь, грозя погубить, на помощь опять приходит любовь.

---

– Так я же не просто так, – начал было Борька.

– А как?

– Любовь у нас будет. Не как у молодых дураков, а настоящая, серьезная.

Она засмеялась и старалась смеяться, пока Борька не покраснел, не заелозил, понимая, что чепуховину порет.

– Да что ты в любви-то понимаешь, Борька?! У меня за эти годы мужиков было, больше чем волос у тебя на голове, а к любви я ни разу и не приближалась! Да и ты сам-то подумай, вспомни всех баб, которых на койку заваливал, да любил ли ты кого по-настоящему, готов ли был за нее умереть не раздумывая? Была ли хоть одна из них у тебя каждый день так в душе, что и до вечера без нее дожить не можешь?!

– Моя Зойка для меня...

– Да знаю я, что для тебя твоя Зойка! Жратву на стол ставит, бутылку по воскресеньям, пыхтит с тобой под одеялом, когда ты ее возжелаешь, вот и все. Это, думаешь, любовь?

– А что? – сбычился Борька.

– А то, что при этом ты и мне такой блуд предлагаешь!

– Зазналась, сука, – мрачно сказал Борька. – Думаешь, что столичные пижоны тебя имеют в зад, да в рот, так и ты от этого интеллигентной, культурной стала? Ошибаешься, Нинка. Как сидела на тракторе, такой и осталась. Губы помадой накрасила, а сопли из носопыры все равно те же, деревенские текут.

И вдруг Нина поняла, что сейчас Борька прав, прав на все сто процентов! Что с первых минут, как приехала она в родную деревню, так тут же и мыслить, и разговаривать, и вести себя стала так, словно она никуда не уезжала, словно сейчас посидит за столом, потрахается на сеновале с Борькой, отоспится, а завтра на зорьке встанет, да усядется за руль своего трактора и поедет пахать борозду.

Она даже засмеялась дико от удивления, а Борька глянул на нее как на сумасшедшую.

– Ты что?

– Ничего. Уеду я завтра.

Он улыбнулся с осуждением и презрения в голосе на покривившихся губах скрывать не стал.

– Не по нутру пришелся родной дом, да? Навозом шибко воняет да культуры мало?

Она отвернулась от Борьки и вошла в магазин в надежде купить там Комаровскому и Воробьеву какой-нибудь смешной подарок. У них это вошло в обычай, дарить друг другу какие-нибудь смешные и забавные мелочи. То какие-то старые галоши привез Воробьев из Актюбинска, то Комаровский нашел где-то для Нины утепленный лифчик на кроличьем меху.

Но в магазине ничего не было. Просто ничего. Ни продуктов, ни товаров. У одной стенки стоял детский велосипед, на полке лежали пакеты с сухой горчицей.

– Ты что здесь при таком ассортименте торчишь, Вера? – спросила она продавщицу.

– Деньги платят, и торчу, – лениво ответила она. – В пять закрою, к тебе в дом приду. Расскажешь, как ты там в телевизор попала?

– Расскажу, – безнадежно ответила Нина, хотя понимала, что рассказать так, чтоб это было понятно, она не сможет. И не потому, что Вера глупа, а просто это получится сказка из жизни иных миров, и никто ей не поверит.

Она вышла из магазина и увидела, что Борька уже поспешает обратно, к столу. Испугался, видать, что выдуют всю самогонку и ему ничего больше не достанется. И про всякую любовь забыл. Эх, и мужик нынче пошел! Отваливает в сторону при первой же неудачной попытке. А был бы поласковей, поосторожней да понастойчивей без хамства, так ведь и неизвестно еще, как бы дело к ночке повернулось. Ведь как там ни рассуждай, а все-таки он, Борька, – первый!

Возвращаться в дом Нине не хотелось. Она обошла церковь стороной, пересекла поле и присела на обрубок дерева на краю дубовой рощи.

В голову пришло где-то вычитанное или услышанное изречение, что-де родная земля питает человека могучими соками жизни.

Нина сидела и прислушивалась, питает ли ее родная земля этими соками. Ничего подобного не чувствовалось. Кто и как мог питать? Или это происходит в подсознании и человек просто не ощущает такой подпитки, а сказывается она позже, сама собой?

Нина тихо засмеялась, подумав, что бы по этому поводу сказали ее друзья. Андреев, понятное дело, поджал бы сухие губы и сказал: «Никто нас ничем не питает, кроме самих себя. Афоризм этот – очередная банальная пошлость, выкинь его из головы». Воробьев бы долго раздумывал, пытаясь проникнуть в смысл изречения, а потом ответил бы неопределенно: «Может быть... Хрен его знает. Есть вещи, которые мы не понимаем, но пользуемся ими. Никто не знает до сих пор, что такое электричество. А лампочки горят и холодильники работают. Познать все нам не дано. В том-то и счастье». Комаровский поначалу бы засмеялся, а потом объявил что-нибудь в таком духе, что питает нас хороший ресторан да горячая партнерша под одеялом. Ну, а верная Наталья сказала бы, что вопросы подобного рода настолько праздное занятие, что она о них не думает.

Через час Нина вернулась в дом матери, и, к ее удивлению, праздник уже выдохся, хотя выпивки было достаточно.

Чуть за полночь свалились и самые стойкие, притомившаяся вусмерть матушка пошла спать, легла на свою скрипучую деревянную кровать, задернула ситцевую занавеску и тут же уснула.

Нина с Валей прибрали стол, перекидываясь пустяковыми фразами, а потом попили чайку. Нина сестру почти не слушала, продолжая думать о могучих соках родной земли. Пришла к выводу, что питают ли они ее или нет, это неизвестно, но все же каждый человек должен иметь на земле тот уголок, куда всегда можно прибежать, чтоб передохнуть и зализать раны, где тебя всегда примут и обогреют для дальнейших жизненных битв.

Словно услышав или почувствовав ее мысли, сестра примолкла, а потом спросила:

– Нинок, а что у тебя в жизни дальше будет?

– Как «что будет»? – не поняла Нина.

– Я так считаю, что ты большим человеком станешь.

– Почему?

Сестра поежилась.

– Ну, за границу ездишь, среди таких людей в телевизоре показали. Мы все думаем, что ты большим начальником станешь, может быть, в правительство выбьешься.

Нина засмеялась.

– Почему же в правительство?

– Да не знаю. Так у нас говорят.

– Нет, Валюша, уж где-где, а в правительстве я никогда не буду. Это не мое дело.

– А чем ты все-таки занимаешься? Я ведь так и не разумею?

– Честно тебе сказать, я и сама не знаю.

Сказала это Нина откровенно и так же без грусти подумала, что это правда. Что если прикинуть ее жизнь на несколько лет вперед, то вся она зависит не от нее, а как решат те, кто взялся за ее судьбу: Андреев, Воробьев, Комаровский. А сама она лишь послушно идет по той дороге, которую они ей намечают. Хорошо это или плохо, тоже неясно. Смотря как на все посмотреть.

– У меня, Валя, – сказала она, – какая-то жизнь кончилась, а какая-то начинается. Куда и как она пойдет, я не знаю. Всякое может случиться. Может, светлые дни будут, а может, сдохну в канаве, никому не нужная.

Они проговорили до первых петухов и пошли спать. Нина решила, что срываться в Москву тут же, завтра, как она вгорячах решила, было совсем нехорошо. Как обещала побыть неделю, так и надо сделать.

И честно всю неделю была при матери, почувствовав в какой-то момент, что это их последняя встреча. Чувство это так ее испугало, что она сказала в последний вечер:

– Я, мама, думаю, что если все сложится хорошо, то приезжать теперь буду каждое лето.

– Приезжай, приезжай, – обрадовалась та. Нина пожалела, что так еще и не рассказала про Игорька, что надо бы сказать матери, что у нее есть внук, что именно он и будет приезжать на лето, но что-то ее остановило. Лишь чуть позже она поняла, что при такой новости пойдут неизбежные вопросы, и первый из них будет самый болезненный, кто папаша дитяти? И правду на этот вопрос отвечать не хотелось, а врать в таком щепетильном деле Нина уже не могла. Лучше было пока промолчать.

В день отъезда мать всплакнула, а Валентина сказала неуверенно, что если летом в хозяйстве все будет справно, то, может быть, она сама приедет в Москву в гости.

На станции Нина оказалась ранним утром, билет удалось взять только очень дорогой, в купе на два человека, и этого второго человека не оказалось. Весь путь до Москвы Нина пролежала на полке не вставая, то забывалась полусном, то бодрствовала, а когда поезд застучал колесами на подъездах к столичному вокзалу, она вдруг почувствовала с внезапно охватившей душу теплой волной, что она приехала в свой настоящий дом, на ту землю, которая и питает ее соками, и рассуждать не надо, почему это происходит. Это так, и все тут.

4 РАСЧЕТЫ ПО СТАРЫМ ДОЛГАМ

Наталья встретила ее радостно, но как-то очень тревожно, однако тревогу свою разом не выдала. Нина почувствовала, что здесь, под своей крышей, что-то происходит не так, но предположений своих тоже не высказала.

Самое удивительное, что заботы об Игорьке волей-неволей втянули Наталью в строгий режим дня, в достаточно четкую систему питания и прогулок. Вопрос существования заключался уже не в том, чтоб хотя бы к вечеру раздобыть да выпить свою бутылку. Так что в результате такого навязанного режима Наталья изрядно посвежела, взбодрилась и выглядела так, как не выглядела уже очень давно. К тому же за день до появления Нины сходила в парикмахерскую и закрасила седые волосы.