Максим Алексашин - Последний бой Василия Сталина

• Название: Последний бой Василия Сталина
• Автор: Максим Алексашин
• Издательство: Яуза
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23809-5

В последние годы имя Василия Сталина обросло благодаря стараниям псевдоисследователей массой нелепейших слухов и домыслов. Всего 42 года прожил младший сын И.В.Сталина, Василий Иосифович, фронтовик, генерал-лейтенант авиации… И уже почти полвека идут споры об этой короткой жизни, о блестящем служебном взлете при власти отца и о мгновенном падении сразу же после его смерти.

В книге, основанной на воспоминаниях его боевых друзей, сослуживцев, родственников, описана трагическая судьба человека — одного из офицеров Великой Отечественной войны, которого незаслуженно оболгали после ее окончания, офицера, пострадавшего за верность отцу и идеалам созданного Сталиным государства.

---

К 1958 году Василий Сталин превращается почти в инвалида. Здоровье его резко ухудшается, о чем Шелепин, шеф КГБ, докладывает Хрущеву. И тот, похоже, испугался. Смерть сына Сталина в тюрьме — это скандал. В результате Комитет госбезопасности получает команду готовить Василия к освобождению, впрочем, тянут до последнего. В 58–м Василия переводят в Москву, вновь в Лефортовский изолятор, а затем везут к Хрущеву. Забирал Василия из Лефортова начальник следственного отдела КГБ генерал—лейтенант Николай Чистяков, которого поразил внешний вид 40–летнего генерала. Василий был в ужасном состоянии. Реденькие рыжие волосы на голове, изможденное, больное лицо. Уже по дороге в Кремль ему сказали, что везут к Хрущеву. Заключенный Сталин не верил своим ушам и глазам.

Потом Шелепин рассказывал, что Василий в кабинете упал на колени и стал умолять его освободить. Хрущев был очень растроган, называл «милым Васенькой», спрашивал, «что они с тобой сделали?» Прослезился, а затем… еще целый год продержал Василия в Лефортово. На свободу тот вышел лишь по частной амнистии 11 января 1960 года, на год раньше срока. Разобиженный и обозленный, прямо из Лефортово Василий едет к первой жене — Галине Бурдонской. С Капитолиной Васильевой они поссорились в последний период заключения…. Дома его ждут дети Надя и Саша. Удивительно, но он предлагал Галине Бурдонской вновь создать семью! А она не приняла его… У нее была уже своя жизнь. Она успела устроить свою судьбу, вышла замуж. Александр Бурдонский вспоминает: «Мама сказала нам с сестрой: лучше к тигру в клетку, чем хоть день, хоть час с вашим отцом. И это при всем том сочувствии, что она испытывала к нему. Мама больше не хотела снова оказаться в той жизни, из которой ей удалось вырваться…» (http://jzl2.narod.ru/Stalin.htm).

Но это ли стало причиной отказа Бурдонской? Как известно, Галина в свое время чуть ли не добровольно отказалась от детей. У Капитолины Васильевой с Василием своих детей не было. Но именно Капитолине и пришлось воспитывать детей Галины Бурдонской и Василия Сталина. На вопрос, почему Василий Сталин отстранил от воспитания Саши и Наденьки их мать Г. Бурдонскую, Капитолина Василева все откровенно рассказала: «Для меня до сих пор это загадка. Если верить ему, то Галина вела „богемную жизнь“, ей было не до детей. Впервые я увидела Галю на Лубянке, когда хлопотала о каких то документах для детей. Сказала ей по—бабьи прямо, что если бы у меня уводили родных детей, то я на голом брюхе ползла бы за ними, чтобы не отдать. Я могла помочь ей воссоединиться с ее детьми, стоило только с Василием поговорить. Но, похоже, Галя осталась равнодушной к моим словам. Но мать есть мать. Пришло время, и дети расстались со мной безболезненно…» (http://www.tam.ru/sezik/vasya.html).

Тем не менее, по тем или иным причинам все три жены его оставили, хотя, надо им отдать должное, отношения не прерывали, всячески поддерживая опального генерала и отца их детей.

По решению ЦК после освобождения Василию Сталину была предоставлена трехкомнатная квартира на Фрунзенской набережной в Москве, право на ношение генеральской формы, пенсия, 30 тысяч рублей единовременного пособия и бесплатная путевка в санаторий в Кисловодск на 3 месяца. Кто—то скажет, 30 тысяч рублей — это целое состояние (хлеб стоил от 1,6 до 2,2 рубля, мясо от 9 до 11 рублей, водка 22–28 рублей), но, во—первых, это пособие единовременное, а сама пенсия составляла 150 рублей, а во—вторых, это пособие — своеобразная плата за молчание, эдакие тридцать сребреников, которые Василий так и не получил, так как молчать не собирался. Извинений за содержание в тюрьме естественно, тоже не последовало…

«Когда он вышел из тюрьмы — поехал лечиться, — рассказывала Капитолина Васильева. — Я не могла поехать. Он взял Надю. Дочку свою. Надя провела некоторое время и уехала. Потому что там вокруг него, знаете… Какие—то люди окружали. Способствовали… Не отдыхал, а чер—те что… Короче говоря, он пил там». (Программа «Кремль, 9», Василий Сталин. Падение, эфир 27.08.2003).

Действительно ли пил на отдыхе получивший долгожданную свободу Василий, тяжело сказать. Капитолина Васильева описывает как раз тот период времени, когда их отношения с Василием разладились окончательно. Даже если он и пил, то что в этом такого страшного, после восьми—то лет без грамма алкоголя во рту? Ее «чер—те что вместо отдыха» тоже вполне объяснимо: на юге столько красавиц отдыхает, что даже самого заядлого семьянина после столь длительного воздержания не то что налево потянет, а куда подалее. Естественно, все это дошло и до Капитолины, и до органов. Странно только, что Надежда, дочка Василия, единственный человек, поехавший с ним в Кисловодск, ничего подобного припомнить не может: «Семь лет, пока отец был в тюрьме, дни тянулись очень медленно. Как—то я сидела вечером одна дома, когда раздался телефонный звонок. Я подняла трубку. Знакомый голос сказал: „Дочка, это я — твой папа, я звоню с вокзала. Скоро буду“. Я так растерялась, что спросила: „Какой папа?“ Его ответ я запомнила дословно: „У тебя что, их много? Отец бывает только один“.

Через полчаса он приехал. С белым узелком и тростью в руках. На другой день он пошел оформлять документы. При выписке паспорта ему предложили принять другую фамилию. Он отказался. После этого его вызвал Шелепин. Разговор был долгий. Вернувшись от него, отец сказал, что он лучше будет жить без паспорта, чем с другой фамилией. Его поселили в гостинице «Пекин», а через некоторое время — на Фрунзенской набережной. Тогда же его смотрел профессор А.Н. Бакулев. Его вывод был такой — сердце в порядке, печень здорова, единственное, что вызывает опасение, так это болезнь ноги от длительного курения.

На свободе он пробыл всего два с половиной месяца. За это время мы побывали с ним в санатории. Он загорел, чувствовал себя хорошо. Как—то ему передали вина, мы с ним его отдали сестре—хозяйке. После отдыха его тянуло к работе. Он говорил мне, что хотел бы работать директором бассейна. Такая у него была мечта. Вообще он был очень добродушным человеком. После перевода в Лефортово ограниченность в передвижении отрицательно сказалась на нем и во многом подточила его здоровье» (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. — Харьков, СП «Интербук», 1990. — Стр. 71–72).

Итак, дочь Надежда, которая в отличие от Капитолины Васильевой находилась рядом с отцом в поездке неотлучно, вспоминает, что «как—то ему передали вина, мы с ним его отдали сестре—хозяйке». Эти слова свидетельствуют о двух вещах: во—первых, контакт с алкоголем если был, то скорее носил случайный характер, и ни о каких «попойках, которые он устраивал на отдыхе регулярно», говорить не приходится, и, во—вторых, хронические алкоголики вино сестре—хозяйке не отдают.

После возвращения Василия из Кисловодска 9 апреля 1960 года состоялся его разговор с Ворошиловым. И разговор, надо сказать, более чем любопытный, больше напоминающий общение глухого с немым. Василий в течение, в принципе, небольшого разговора восемь раз просил работу! А Ворошилов требовал от него «исправиться».

«Ворошилов: Ну, рассказывай, Василий, как дела, как ты живешь?

Сталин: Плохо, Климент Ефремович. Работать надо, прошу помочь, иначе без работы пропаду…

Ворошилов: Конечно, тебе дадут работу, однако, прежде всего ты должен стать другим человеком. Ты еще молодой, а вон, какая у тебя лысина… Сталин: Вы во всем правы. Полностью с Вами согласен, мне надо исправляться, но для этого надо работать….

Ворошилов: К тебе потянулась всякая дрянь. Ты мог бы занять себя чем—нибудь полезным, читал бы хоть книги, писал бы что—нибудь… Какую ты хочешь работу…

Сталин: Любую. Тяжело сидеть без дела. Выпрашивать неудобно, какую дадут…

Ворошилов: Еще раз говорю тебе — немедленно брось водку.

Сталин: Не такой уж я отпетый пьяница… Пойду работать, и все встанет на свое место, исправлюсь…

Ворошилов: И надо, у тебя есть сила воли, исправляйся. А из твоих слов выходит, пока не работаешь, можно выпивать. Возьми себя в руки.

Сталин: Будет сделано, Климент Ефремович… Полностью согласен с Вашими словами, Климент Ефремович. Я убежден, что Вы меня любите и желаете только добра…

Ворошилов: Ты вышел из тюрьмы. Теперь ты на свободе, тебе помогают найти свое место в нашем обществе. Ты должен оценить это по достоинству. Повторяю, ты необъективен к своим поступкам. Ты должен об этом хорошо подумать. Имей в виду, в компании с тобой могут быть и провокаторы, и люди, подосланные нашими врагами. Сестра твоя ведет себя правильно, хорошо, к ней никто не придерется. Она считает тебя неплохим человеком. Она прямо говорит — во всем виновата проклятая водка. Повторяю, ты неправильно себя ведешь, за тебя душа болит. Наберись сил и возьми себя в руки.

Сталин: Спасибо, Климент Ефремович.

Ворошилов: Ты должен твердо заверить, что больше такие безобразия не повторятся. Ты даешь мне слово?