Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты

• Название: Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: Сталкер
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006
• ISBN: 966-09-0049-Х

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество НЕИЗВЕСТНЫХ текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты известных произведений, сценарии и рассказы.

ВСЕ тексты публикуются ВПЕРВЫЕ.

Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и снабжена подробными комментариями.

---

Малянов с перевязанной головой ходил по разгромленной комнате, а рыжий сидел на тахте и смотрел, как Малянов ходит…

— Статистический выброс! — выкрикнул Малянов. — Им… видите ли, не нравится. Энтропия их, видите ли, не устраивает! Обеспокоены они! — Малянов сделал неприличный жест рукой. — Вот вам! Просек?!

Он замолчал. Молчал и рыжий, разглядывая, как Малянов меряет шагами комнату.

— Значит, как я понял, мне нужно бросить свою работу, материалы сжечь…

— Почему сжечь? — спросил рыжий. — Можете не сжигать. Они в таком виде все равно никому не нужны. К счастью, еще время не настало. Просто не работать, и всё.

— Значит, не будет ни дурацких телефонных звонков, ни землетрясений, ни баб этих… — Малянов кивнул в сторону Петькиной комнаты. — А будет, значит, благодать и пост директора?

— В ближайшей перспективе, в ближайшей перспективе, — предостерегающе поднял палец рыжий.

— А если я буду работать дальше… — продолжал Малянов, — то тогда…

— Тогда мы будем вынуждены применить меры третьей ступени.

— Как к соседу, так? — быстро спросил Малянов.

— Н-нет… — впервые поморщился рыжий. — Это, так сказать, упущение, потеря контроля… Мы этим не пользуемся.

— Не пользуетесь! — всплеснул руками Малянов. — Вот спасибочки! Дай я тебя за это поцелую, котик мой! Чтоб ты сдох! Холера!

— Мы не умираем, — сказал рыжий обиженно. — Поэтому ваша ирония неуместна…

— А что уместно? — завопил Малянов. — Ну что вы можете еще придумать?! Ну, еще одну бабу прислать? Дверь заклинить? Кран испортить? А то, над чем я пятый год сижу, значит, побоку?! Это мои-то интегральчики, полости мои — побоку?! Да что ты мне предлагаешь, гнида? — Малянов был страшен. — Да тебя собственными руками…

В дверь позвонили.

— Идите, откройте, — сказал рыжий. — Идите, идите… Это наше, так сказать, последнее предупреждение, а там уж пеняйте на себя…

— А вот это видал? — Малянов сложил огромный кукиш и покрутил его перед носом рыжего. — Видал, говорю?

Рыжий укоризненно поглядел на Малянова и разлегся навзничь на тахте, подложив под голову руки. В дверь снова позвонили.

— Трусите, милейший? — поинтересовался рыжий.

— Вот сволочь, — сказал Малянов и вышел в прихожую.

Звонок зазвонил снова настойчиво и требовательно. Малянов подумал, огляделся, потом решительно распахнул дверь кладовой и с грохотом выволок оттуда тяжелый деревянный ящик. Звонок трезвонил, не умолкая. Малянов тем временем извлек из ящика здоровенную «шведку», взвесил ее на руке и подошел к двери. Едва он дотронулся до замка, как дверь с треском распахнулась.

Малянов отступил на шаг и замахнулся шведкой.

Длинные рычаги ключа лязгнули, шведка застыла в воздухе.

Лицо Малянова вытянулось. Он откашлялся и опустил руку — перед ним на площадке стоял мальчик лет пяти.

На мальчике были трогательные короткие штанишки с поперечной лямочкой на груди, как носили в сороковые или пятидесятые годы… И в принципе мальчишка производил впечатление какого-то «довоенного» или «сразу послевоенного» ребенка… Стрижка наголо только дополняла это впечатление. А в остальном это был мальчик, как мальчик…

— Что тебе? — спросил Малянов.

— Я к тебе, — ответил мальчик. — Я теперь буду у тебя жить.

— Так, — сказал Малянов. — Значит, жить.

— Да, — сказал мальчик растерянно, оглянулся и вдруг, словно чего-то испугавшись, бросился к Малянову.

— Дядя! Дядя! — истерически закричал он. — Миленький, мне страшно! Боюсь! Боюсь!

Малянов выпустил шведку, которая с лязгом грохнулась в прихожей и подхватил мальчишку на руки. Мальчишка рыдал.

— Тихо! Тихо! — бормотал Малянов, неловко прижимая малого к себе. — Все хорошо! Я здесь, понял? Все будет… хорошо… — Говоря это, Малянов судорожно озирался, будто искал выход — Подожди! Сейчас все будет… — Он, видимо, хотел добавить слово «хорошо», но вместо этого крякнул и выпрыгнул из квартиры на площадку.

Дикий вой потряс весь дом, казалось, до основания. Мальчишка буквально взбесился. Он лупил Малянова коленками, локтями, кулачками, царапал лицо, лягал в живот, норовил прихватить зубами щеку, нос или ухо и при этом дико выл и верещал.

В первые секунды Малянов пытался только увертываться, потом начал отбиваться, пытаясь сбросить мальчишку с себя. Но тот вцепился в Малянова как клещ, с силой совершенно не соответствующей пятилетнему ребенку… Вой на секунду прервался, и тут Малянов отчетливо услышал, как лязгают замки в соседней квартире. Малянов замер, мальчишка тоже перестал бесноваться и посмотрел на соседскую дверь. Запоры залязгали и внизу, захлопали двери.

— Мария Ивановна! — крикнул женский голос— Кто это кричал так страшно? Ребенок, что ли?

Замок на соседской двери издал заключительный разрешающий лязг, и зацепленная на цепочку дверь стала медленно отворяться…

Малянов попятился, ввалился в прихожую и захлопнул дверь…

— Вот так бы давно, — сказал мальчишка, несколько неожиданно оказавшийся стоящим на полу. — Сиди и не рыпайся. Он поковырял носком простеньких сандалий брошенную «шведку». — А то начал тут… выставляться. Бегун.

Малянов ничего не ответил и заглянул в комнату. Рыжего не было. Тогда Малянов прошел в детскую — там тоже никого не было.

— Да шут с ним! — сказал мальчик басом. — Нету и баста. — Он помолчал и объявил: — Кушинькать!

— Так! — В который раз задень сказал Малянов. — Как тебя зовут, детка?

— Кушать хочу-у-у! — завопил мальчишка, плача, и затопал ногами. — Кушать хочу-у-у!

Малянов молча схватил его за руку и поволок на кухню.

Мальчик сидел на кухне, уплетал банановый конфитюр, залезая в яркую банку липкими пальцами, и философствовал:

— Ты что думаешь? Всё это зря? Если все должны страдать, чтобы страданиями купить вечную гармонию… Ты ведь тоже стремишься к вечной гармонии?

— Ни к чему я уже не стремлюсь, — мрачно сказал Малянов, наблюдая за странным своим собеседником.

— Стремишься, стремишься… Ты уже жену на эту гармонию променял, и сына тоже…

— Ты можешь замолчать, а? Наказание господне…

— Может, и наказание, — согласился мальчик. — Так вот, если ты своим страданием хочешь купить вечную гармонию, то страдай. Но при чем здесь дети? Зачем мы должны попадать в материал и унавозить чью-то гармонию?

— Да замолчишь ты или нет! — Малянов ахнул кулаком по столу. Мальчик поперхнулся, закашлялся, лицо его покраснело. Мальчик попытался вдохнуть воздуха, но от этого еще сильнее зашелся в кашле, лицо его сделалось лиловым, потом посинело, он задыхался. Малянов выскочил из-за стола, начал неловко бить его ладонью по спине, трясти, бестолково разводить ему руки, пытаясь изобразить некое подобие искусственного дыхания. Мальчик засипел, закатил глаза, его хрупкое тельце стала бить мелкая дрожь… Малянов подхватил его на руки и помчался в свою комнату. Уложив ребенка на тахту, он бросился к телефону, схватил трубку и в это время взглянул на мальчика.

Тот сидел на тахте, по-турецки подложив под себя ноги и показывал Малянову двойной нос.

Малянова передернуло. Он положил трубку на рычаг и стал смотреть на мальчишку, который не удовлетворившись показыванием носа, начал строить мерзкие рожи, пускать пузыри, бебекать, как дебил, и гадко подхихикивать, видимо, с целью довести Малянова до белого каления.

Малянов, насупившись, смотрел на все эти безобразия и молчал. Мальчишка, почувствовав, что эти трюки пока еще на Малянова не действуют, резво соскочил с тахты и подбежал к своей жертве. Расставив ноги и чудовищно вытянув вперед шею, он завертел пальцами обеих руку стриженых висков, раздул щеки и издал губами отвратительный звук, испустив при этом такое количество слюней, что в них воистину можно было запутаться.

— Дядя дурак! — сообщил мальчишка картаво.

Малянов отвернулся. Взгляд его пополз по книжным полкам, изредка цепляясь за корешки потрепанных книг. Малянов подошел к полкам и протянул руку, чтобы взять один из приглянувшихся ему томов.

— Стой! — сказал мальчишка отчетливо. Малянов не обратил на него никакого внимания, достал книгу и пошел с нею к столу. Уселся. Отодвинул ящик и положил на стол давешний лист бумаги с нарисованным на ней красным контуром. Потом вынул паркер и стал свинчивать с него колпачок. Подумал. Достал еще один лист бумаги, на этот раз совершенно чистый, и попытался расписать на нем перо. Паркер не писал. Малянов встал из-за стола и подошел к стеллажам, разыскивая там пузырек с чернилами.

— Так, — сказал он. — Так-так. Сейчас мы, значит, найдем чернила…

Странный шум привлек его внимание. Малянов обернулся: мальчик аккуратно заливал невесть откуда взявшимися чернилами маляновский контур. Делал он это сосредоточенно и в некотором роде виртуозно, одной рукой выливая из пузырька содержимое, а другой — размазывая чернила по листу.