Вячеслав Денисов - Тюремный романс

• Название: Тюремный романс
• Автор: Вячеслав Денисов
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16511-8

Кому охота париться на нарах? Особенно если тебя подставили. Вот и бандит Кусков по кличке Штука только и мечтает о том, чтобы выйти на волю и разобраться со своим обидчиком – авторитетом Яшей Локомотивом. А ведь когда-то были лучшими друзьями… И все из-за денег. Только Штука тоже не лыком шит. Ему бы только выбраться на волю. И тогда он покажет, кто в городе хозяин.

---

– Сына, мы здесь!..

Сегодня толпе не повезло: какой-то мужик в сером костюме и очках перекрыл весь коридор.

Погудев, толпа расходится. Кто-то – из нетерпеливых – поднимается наверх, предчувствуя, что им не хватит стульев. Те, что опытнее, на ходу вынимая сигареты и папиросы, следуют на улицу. До процесса минимум полчаса, а такого случая, чтобы кому-то в Центральном суде не хватило стульев, на их памяти не случалось.

Струге тоже идет наверх. В свой кабинет, в котором его уже наверняка ждет Алиса. Ждут на столе разложенные секретарем дела, назначенные на сегодня, краткий доклад о ситуации в суде (не секрет, что секретари знают это лучше судей) и кружка горячего кофе. Антон никогда не просит делать второго и последнего – его интересует лишь порядок в толстых папках, но секретарь на то и секретарь, чтобы лучше судьи знать, что судье нужно.

Весь путь от дома до суда Антон Павлович несет в одной руке пиджак, а в другой – порезанный в прошлом году дрожащей наркоманской рукой портфель. Перед судом он пиджак надевает. Дело не в чрезмерной строгости, а в банальном приличии. Белая сорочка настолько тонка, что не заметить на левом плече судьи наколку в виде головы тигра и буквами «ПВ» может только слепой. А объяснять каждому встречному в Центральном суде, что это не зоновская тату «Загрызу администрацию», а память о службе в погранвойсках…

– Антон Павлович, доброе утро! Вчера вечером… Сегодня утром… Завтра будет…

– Потом, Алиса, потом. Дела готовы?

– Да.

– Хорошо. Я сейчас вернусь.

Судья опустил на свое кресло портфель, застегнул на пиджаке верхнюю пуговицу и вышел из кабинета.

Владимир Викторович Марин пришел в Центральный суд несколько лет назад. Он так и говорит, когда заходит об этом речь: «Я работаю в суде заместителем председателя вот уже несколько лет и…» И дальше по тексту, по необходимости.

И его все понимают. Понимают, потому что формально он прав. Он действительно работает в Центральном суде несколько лет и действительно в должности заместителя председателя. Но свою фразу он может произносить с легкостью лишь за пределами этого суда. Проблема в том, что в этом суде все знают, что судьей Марин работает два года, а в должности председателя – три месяца. Как известно, два преступника – это уже организованная группа. Соответственно, два года – не один. То есть – уже несколько. А кто за стенами суда будет разбираться, сколько из этих нескольких лет Марин работает в должности зампредседателя?

Причина такой стремительности в реализации задуманного кроется не в гениальности Владимира Викторовича и не в его паранормальных особенностях выносить приговоры по сложным делам во время одной выкуренной трубки. До Шерлока Холмса, как и до просто порядочного человека, Владимиру Викторовичу далеко. Зато у него есть другие способности. Одна из таких – точное выполнение задач, поставленных руководством. Руководство для Марина – председатель областного суда Игорь Матвеевич Лукин, а дальше – по ниспадающей: председатель квалификационной коллегии, председатель совета судей, председатель Центрального суда… Впрочем, на последних можно не обращать внимания, если у тебя все в порядке с Игорем Матвеевичем.

Проблема лишь в том, что при отправлении правосудия у судьи не может быть руководителя.

Было странно и не совсем приятно видеть, как покрасневший от неудобства Николаев – председатель Центрального суда – три месяца назад, на совещании, сиплым голосом говорил: «Владимир Викторович, он человек внимательный, старательный… Вдумчивый… В общем, достойный. Он назначен моим заместителем по рассмотрению уголовных дел. Так что прошу любить и жаловать…»

Мерзко было не потому, что Николаев стыдился того, что говорил об уже свершившемся факте. Гадко становилось от того, что Марин – человек, прибившийся к коллективу два года назад, – сидел, словно лягушка, надутая через задницу посредством соломины, и удовлетворенно жевал губами.

Покраснеть бы ему да вымолвить: «Что вы, Виктор Аркадьевич… Зачем вы меня так, перед судьями?.. Я же сопляк еще, хоть и тридцать пять мне… И судей вы зачем так?… Они, что ли, не вдумчивые, по семь-восемь-девять лет отпахавшие? Или Струге не настолько внимательный и старательный, чтобы, отсудив червонец лет, замом не стать?»

Все ждали этого ради очистки совести самого Владимира Викторовича. Пусть вопрос уже давно решен наверху, но ради приличия-то?..

Не дождались. Клал на вас на всех Владимир Викторович с прибором. На ваши семь-восемь лет вместе с вашей внимательностью, опытом и вдумчивостью.

А мог бы боднуться и отказаться. Фамилия Марина, несмотря на скромный стаж службы, звенела в ушах каждого судьи из кассационной инстанции в областном суде. То принудительный привод свидетелю по гражданскому делу организует, то воришку, обнесшего квартиру в девяносто третьем, по новому УК осудит… Было. А год назад дал ознакомиться подсудимому с делом. Только не как у людей – в установленном законом порядке, – а в камере. Через час подсудимого с заворотом кишок увезли в больницу, а Владимиру Викторовичу три часа на ближайшей квалификационной коллегии мозги парили – по своей воле или с ведома судьи подсудимый сожрал явку с повинной, два протокола допроса, протокол обыска, осмотра, опознания и два из трех заключения экспертиз? Было, было…

А так – ничего. Вдумчивый и старательный. Скорее всего именно по причине сверхъестественной старательности он Лукину и приглянулся. Если в отношении судей Центрального суда, по предписанию Николаева, служебные проверки Владимир Викторович и проводил, то потом, читая их результаты, бледнел даже сам Николаев.

Пишет какой-то мудак с улицы Заболотной: «Меня судья оскорбила матом и вытолкала за дверь».

Как так – мудак?!! Гражданин! И Марин берет вилы в руки.

Потом выясняется, что не гражданин вовсе, а – правильно – мудак. Потому что, оказывается, жалуется стабильно, два раза в месяц. Все потому, что дважды в месяц «искует» на соседей, заявляя, что они облучают его синхрофазотронами и другими приладами, от которых жизнь его становится просто невыносимой. Волосы выпадают, ногти крошатся, член не стоит, голова качается. Подает жалобы на продавцов в магазинах, на работодателей, побоявшихся принять его на работу, на хозяев собак, чьи животные, завидев будущего истца, начинают пускать пену и рваться с поводка, на ЖЭУ и одномандатного депутата, приказавшего охране спустить его с лестницы. Трижды – в разных судах – бросал в лицо отказавшим ему в исках судьям толченый аспирин, заявляя, что это споры сибирской язвы. У двух женщин-судей истерика, одну откачивали в реанимации.

Правда, все это уже потом выясняется. После того как Владимир Викторович, подойдя к делу со всей старательностью, признает жалобу гражданина на судью обоснованной, о чем и сообщает в результатах служебной проверки. И ждет ту судью… О-о-о, что ее ждет… Эту женщину – ростом один метр и пятьдесят три сантиметра, с двумя высшими образованиями, первое из которых – филологическое, ту самую, которая обматерила гражданина и с силой вытолкала за дверь, – ждет квалификационная коллегия, полностью подвластная Лукину. А там – как карты лягут. Казнить в Терновском областном суде могут по-разному. От дисциплинарного взыскания до лишения полномочий. В зависимости от того, в каких отношениях судья находится с Лукиным. Не перечила ли когда, не буянила, не задавала ли откровенных вопросов на совещаниях, когда «москвичи» приезжали?..

Нужно ежедневник полистать. У Игоря Матвеевича, как у опытного организатора, все ходы записаны. Если не помнишь, что сказал второго июля тысяча девятьсот девяносто девятого года – на конференции, посвященной пятидесятой годовщине Терновского областного суда, – он тебе напомнит. Память тренировать нужно, товарищи…

Затем и проводятся служебные проверки в судах. Потому и проводят их Владимиры Викторовичи. Так что в чем-то все-таки прав Марин. Не стоит мерзавцев среди граждан искать, ибо мерзавец ведает, что творит, а граждане – нет.

«Заместитель Центрального федерального районного суда». Лучшая, пожалуй, табличка в этом суде. Бронзовая. У Струге она – бумажный лист формата А4 с принтерным почерком-курсивом поверх мертвенной белизны. Несерьезный он человек, этот Струге…

Антон коротко постучал и тут же толкнул дверь. Три-четыре секунды ожидания для Марина – все равно не срок.

Здороваться смысла не было – эти двое ограничились кивками головы перед крыльцом.

Ожидая, пока Марин расчешет свои каштановые волосы перед зеркалом, Струге отошел к окну. Вопросов по поводу прибытия не последовало, потому что дураку ясно – если Струге приходит, то не для того, чтобы посмотреть на улицу через стекло хозяина кабинета.

Владимир Викторович прошел за стол и, вытирая с очков уличную пыль, вопросительно уставился на крепкую спину судьи.