Игорь Шолохов - КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ

• Название: КРАСНЫЙ АНГЕЛ СМЕРТИ
• Автор: Игорь Шолохов
• Жанр: Альтернативная история

Патриотический роман в стиле альтернативной истории. 2013 год, Советский Союз продолжает существовать. Начало Третьей Мировой. На фоне великого противостояние двух супердержав разворачивается тайная схватка сильнейших разведок мира.

«От советского Информбюро:

..После непродолжительных пограничных боёв передовые части Советской армии и армий союзных социалистических государств прорвали оборону войск НАТО, начав стремительное безостановочное наступление по всему фронту в глубь территории противника…”

Советские танки неслись на запад. Колонны “Чёрных орлов” с красными звёздами на башнях ускоренным маршем шли через Европу к Ла-Маншу.»

---

— Да, товарищ майор, — робко произнесла светловолосая девушка из второй шеренги.

— Слушаю, — инструктор подошёл ближе.

— Нормативы для парней и девушек одинаковые или разные?

— Одинаковые для всех. Мужчины сильнее, женщины выносливее. У всех свои преимущества. Женский организм более живуч, так что при тяжёлом ранении у вас больше шансов выжить, — Сурин подошёл вплотную, глядя в глаза задавшей вопрос девушке. — Но если ранение окажется смертельным — вы будете просто дольше корчиться от боли…

Елена усмехнулась, вспомнив, какую бурю негативных эмоций вызвали у неё эти слова инструктора. И как потом курсанты не раз обсуждали в казарме, какая он «сволочь». А вскоре они познакомились с полковником Светланой Терещенко, преподававшей военную психологию. Эта мудрая, по матерински относившаяся к курсантам женщина сразу завоевала их доверие.

— Ещё вопросы по теме занятия есть?

— Нет! Вроде всё понятно!

— Вроде всё или вроде понятно? — улыбнулась Терещенко. — А вообще по психологии? Может, что-то интересно?

— У меня такой вопрос, — Елена поднялась со своего места. — Нам говорили, что учиться здесь будет очень трудно, значительно труднее, чем в других тренировочных лагерях. Какие могут быть психологические мотивации нашей учёбы, кроме патриотизма?

— Хороший вопрос, — кивнула инструктор. — Прежде всего — для себя. За время учёбы вы получите закалку — психологическую, прежде всего. Пройдёте путь, заставите себя перешагивать через усталость и боль — в жизни никогда больше не отступите. Научитесь искать причины своих неудач в себе, не сваливать ни на кого свои ошибки — научитесь и их исправлять. А если отступили, пожалели себя, дали свободу своему «не могу»  — причина только в вас самих.

Эти слова тогда сильно врезались в память Елены, хотя сначала она не понимала их в полной мере. Но именно благодаря такому напутствию она пообещала себе не отступать никогда. И поэтому она загоняла себя тренировками, когда мышцы горели от напряжения и требовали отдыха. Заставляла себя вставать, стирая кровь с лица, и бить в ответ в жёстких учебных рукопашных боях. До идеала оттачивала умение стрельбы, игнорируя боль в набитом отдачей плече.

Такое выдерживали далеко не все. К исходу первого учебного года учебный взвод был переформирован в отделение — ушло 19 человек. Из девяти начавших учёбу девушек остались только две — Елена и та светловолосая, задававшая вопрос Сурину. Между собой курсанты часто обсуждали уровень физических и прочих нагрузок, считая его чрезмерным. В какой-то степени они были правы — за всё время службы Елене никогда больше не приходилось столько бегать, стрелять, драться врукопашную. Даже в длительных рейдах практически не доводилось совершать марш-броски с полной выкладкой — оборудование забрасывалось заранее, а группе придавались малогабаритные транспортёры. Рационов всегда выдавалось с избытком, так что различные змеи и насекомые, которыми курсантов учили питаться в дикой природе, были чем-то вроде экзотики. Примеров «избыточности»  учебной программы было много. Но прослужив несколько лет в спецназе, Елена до конца поняла смысл той предельной требовательности инструкторов, которой она удивлялась во время учёбы. А смысл был в выработке прежде всего психологической готовности к сложным, нестандартным ситуациям. Благодаря этому каждый спецназовец знал, что сможет выжить, даже если останется один, без оружия, связи, еды и медикаментов. Из этого и складывалась уверенность, что для советского спецназа нет невыполнимых задач.

И теперь, с высоты своего опыта, Елена понимала, сколь нужными были бесконечные марш-броски, изматывающая физподготовка и изнурительные стрельбы, когда полностью закладывало уши, а глаза начинали слезиться от порохового дыма. В некотором роде, нужной она считала теперь даже ту пулю в живот, которую по собственной неосторожности умудрилась «поймать»в начале мая 2006 года, проходя свою первую боевую практику…

Курсанты замерли, когда в комнату инструктажа вошёл командующий базой — полковник Виктор Зырянов. Ношеный, полувыцветший камуфляж офицера без знаков отличия и различия резко контрастировал с новенькой выглаженной курсантской формой.

— Вольно! — полковник посмотрел на Сурина. — Здесь мы руку к виску не прикладываем. Садитесь.

Зырянов несколько секунд пристально изучал лица прибывших под его командование бойцов, и только потом произнёс:

— Поздравляю всех с прибытием на военную базу Лабаса. Вам выпала честь обеспечивать здесь военное присутствие Союза, и, я надеюсь, вы с честью выполните эту ответственную миссию. А теперь — краткая информация.

Полковник опустился на стул.

— До Союза отсюда — восемь тысяч километров, и в этом радиусе у нас друзей нет. Американские силы расположены в восемь раз ближе. На этой базе нас всего две тысячи человек, и она ещё не полностью достроена. Поэтому в случае чего надеяться можно только на себя. Обстановка крайне неспокойная. Американцы снабжают повстанцев оружием, так что обстрелы тут регулярные. В основном — реактивными гранатами. Ставят их на треноги с автоспуском. Иногда активизируются снайперы. Было четыре случая обстрела из миномётов и ПТУР, два пуска ПЗРК. Мы, конечно, патрулируем беспилотниками и выявленные точки сразу подавляем, но всего не охватить. С начала года — 34 раненых, из них 12 с тяжёлыми поехали в Союз. Ещё три человека отправились туда «двухсотыми».

Елена окинула взглядом сидящих рядом курсантов. Сама она прекрасно осознавала возможный риск, но всё же в этот момент ей стало немного не по себе, внизу живота появился противный холодок. В первый раз она оказалась в реальных боевых условиях, где смертельная опасность совсем рядом. Пусть и не такая высокая — но всё-таки вероятность умереть, погибнуть прямо здесь. Обстрелы, снайпера… И предстояло 3 месяца такой жизни. Было видно, что и её товарищей посетили сходные мысли.

— Да, нечего переглядываться, — Зырянов посмотрел на Елену. — Тут всё реально. Одна из этих троих — девчонка-морпех. Пуля влетела в окно, прошла между боковыми пластинами броника — и в сердце.

— Разрешите, товарищ полковник! — подал голос Сурин.

— Да, конечно.

— Еремеева, встать!

Девушка поднялась с места, уже сожалея о своей минутной слабости и чувствуя, как краснеет лицо.

— Хочешь домой, к мамке?

— Никак нет, товарищ майор, — чуть дрогнувшим голосом ответила она.

— Может, всё-таки подумаешь? Тут видишь как пули летают. А? Вернёшься обратно?

— Никак нет, — сквозь зубы процедила Елена. — Я остаюсь здесь.

— Ух ты ж какая резвая! — улыбнулся Зырянов. — Ну ладно, посмотрим, чего вы можете.

— Кто-то ещё хочет вернуться? — Сурин встал и повернулся к курсантам, сидящим позади. — Если да, то самолёт улетает через два часа. Сдавайте оружие, берите вещи и уматывайте. А пока будете лететь — напишите рапорт на отчисление.

Никто не шелохнулся.

— Ладно, продолжим. Можете садиться, — полковник кивнул Елене. — Задачей вашего отделения будет охрана базы и вылеты для контроля результатов действий авиации. На носу — День Победы, и они наверняка постараются приготовить нам «подарок». Так что расслабляться нельзя. Вопросы?

Вопросов не было. Через несколько минут курсанты вместе с Суриным уже направлялись к двухэтажному общежитию, расположенному недалеко от стоянки самолётов. Елена с интересом разглядывала замершие на земле громады Ту-22М5, стремительные МиГ-31 и могучие «тридцатьчетвёрки»  — фронтовые бомбардировщики Су-34. На полосу как раз садился один из них. Двадцатиметровый самолёт весом в три с половиной десятка тонн в послезакатных сумерках заходил на посадку с включёнными огнями. Он легко коснулся полосы, сбросил обороты двигателей и начал замедляться, выпустив тормозной парашют.

Внимание Елены привлекло какое-то движение метрах в сорока, возле крайнего МиГа, накрытого чехлом. На фоне светлой ткани промелькнул и тут же скрылся под крылом чёрный силуэт.

— Товарищ майор, противник! — девушка сбросила с плеча вещевую сумку и выхватила штык-нож — единственное оружие, выданное курсантам перед вылетом.

— Все к казарме! Бегом!

Приказ Сурина был единственно верным в этой ситуации. Но в этот момент у Елены сработал какой-то охотничий инстинкт, и она побежала к самолёту.

— Еремеева! В укрытие! Назад!

От МиГа её отделял какой-то десяток метров, когда до слуха девушки донёсся хорошо узнаваемый стрекочущий звук стрельбы пистолет-пулемёта MP-5SD. В это же мгновение она почувствовала мощнейший удар в живот и волну нестерпимой боли, растёкшейся оттуда по всему телу. Упав на землю, Елена закричала и перевернулась на спину, зажимая рану руками. Сквозь собственный крик девушка различила выстрелы АЕКов и вой сирены боевой тревоги. А в сознании неожиданно всплыли слова Сурина: «если ранение окажется смертельным — вы будете просто дольше корчиться от боли». После этого она ничего не помнила.