Андрей Андреев - Отсутствующие всегда виновны

• Название: Отсутствующие всегда виновны
• Автор: Андрей Андреев
• Жанр: Прочая научная литература

---

Андреев Андрей Отсутствующие всегда виновны

Андрей Андреев

"ОТСУТСТВУЮЩИЕ ВСЕГДА ВИНОВНЫ..."

В октябре 1820 года в столице Российской империи Петербурге взбунтовался любимый полк императора, гордость русской гвардии - Семеновский полк. Солдаты-зачинщики выступления были затем сурово наказаны, полк расформирован, а командир, жестокость которого и явилась причиной восстания, предстал перед судом. Но спустя еще год были арестованы и отданы под суд четыре бывших семеновских офицера, двое из которых даже не были на месте в момент восстания. Их подозревали в заговоре,,, В поисках членов тайных обществ, будущих декабристов, власти заключают под стражу людей, единственная вина которых состояла в неуклонном следовании дворянской чести и желании поступать в согласии со своей совестью. Процесс над ними не только был своего рода репетицией процесса декабристов (с участием даже некоторых общих действующих лиц), но и показал создавшуюся после семеновской истории ситуацию в русском обществе, полную страха и непонимания, чреватую многими гибельными последствиями, одним из которых в конечном итоге и стало восстание на Сенатской площади...

Восстание Семеновского полка и русская жизнь в 1820-х годах

Когда воскресным октябрьским днем 1820 года Федор Глинка бегал по петербургским улицам и сообщал всем встречным и знакомым: "У нас начинается революция!", ему не верили. Слишком невероятным представлялось возмущение любимого полка императора, слишком не похожи были усачи-семеновцы на страшных революционеров, карбонариев.

И тем не менее отныне атмосфера "золотого века" александровского царствования переломится, либеральные проекты навсегда будут отложены в сторону, порвется невидимая нить, связывавшая царя и лучших представителей дворянского общества, благодаря которой почти десятилетие сохранялось ощущение, что они, пусть таясь один от другого, но вместе делают единое дело, готовят новые установления для свободной от крепостного рабства России. Страх перед неведомым и ужасным заговором будет теперь постоянно жить в мыслях Александра I и его ближайшего окружения и сказываться на многих их поступках. Значение возмущения Семеновского полка 16-18 октября 1820 года далеко превосходит рамки обычного солдатского протеста. Это возмущение всколыхнуло не только армию и рядовых солдат, но и все дворянское общество, в котором в это время не без влияния доносящихся с Запада заключительных аккордов эпохи Просвещения происходят сложные процессы саморефлексии и определения гражданских взглядов на собственную, российскую действительность. Его результатом будет непрерывно углубляющаяся пропасть между двумя поколениями русских дворян, которые еще недавно плечом к плечу сражались в наполеоновских войнах. Между ними, кажется, не такая уж большая разница лет, но первое из них еще помнит школу Павла I, требовавшего от армии быть прежде всего механизмом, а уже потом собранием людей; второе же родилось на полях 1812 года, когда неожиданно даже для самих себя совсем еще молодые люди ощутили себя спасителями России от смертельно опасного врага и, следовательно, почувствовали себя ответственными за судьбу Отечества отныне и на всю жизнь, и теперь уже не могли мириться с теми неустройствами, которые видели на родине, вернувшись из походов. А 1812 год призвал на военную службу почти всю образованную дворянскую молодежь. Благодаря боевым заслугам и семейным связям большая ее часть закрепилась в гвардии и быстро продвигалась по лестнице должностей, так что к началу 1820-х офицерский состав петербургской гвардии заметно помолодел. Изменился и сам его дух, и отношения по службе, где над принуждением и грубой силой возобладали начала дружбы, разума и уважения к личности, как это ярко описано и в воспоминаниях, и в современных документах.

Так называемые гвардейские истории, протесты (в форме коллективных отставок) против несовместимых с этими началами действий некоторых командиров показывают изменившуюся атмосферу тех лет. Ее чувствовали представители старшего поколения. Например, начальник Главного штаба князь П. М. Волконский после одной из таких историй писал: "Почему никто из нас при покойном императоре и не подумал оставлять службы из-за того, что нами командовали и нас учили Куприановы, Каракулины, Малютины и прочие?" Ему вторил генерал А. А. Закревский: "Каждый гвардейский офицер (с последнего прапорщика начиная) почитает себя в праве рассуждать о всяком распоряжении начальства, осудить оное и, сделав свои заключения, развозить по городу со своими примечаниями". Прорастает определенная линия общественного поведения нового поколения, суть принципов которого аккумулируется вокруг понятия "честь". Новизна этого понятия по сравнению с восприятием в предыдущее время заключалась в его самодостаточности, так как оно содержало все основы самостояния дворянской личности, доминируя над такими традиционными коллективными принципами, как подчинение старшим, верность царю, служебному долгу. Главной становилась возможность самостоятельного суждения и решения по всем вопросам бытового и общественного уклада жизни. Сама любовь к родине из коллективного единения превращалась в индивидуальное переживание и, следовательно, подразумевала личную ответственность за нее. Таким собранием личностей декабристы хотели видеть армию и, как показывает пример Семеновского полка, достигали успехов. Хотя индивидуальные честь и достоинство по сравнению со слепым подчинением принципам государственной машины и значили очень мало, более того - после восстания Семеновского полка в развитии таких начал на военной службе стали видеть скрытую угрозу.

Всю глубину непонимания, возникшего вокруг слова "честь", между двумя поколениями продемонстрирует процесс декабристов: вспомним, как захлебывающийся от ярости Николай кричит на Якушкина, отказывающегося нарушить обещание и назвать товарищей: "Да что вы мне со своим мерзким честным словом!". По разные стороны барьера у декабристов и их судей оказываются разные понимания о чести, пользе, долге перед Отечеством. И многие из арестованных совершенно не понимали, что именно на их рыцарских понятиях успешно играли следователи и сам император, вытягивая под "слово дворянина" те или иные показания, которые затем становились основой для многих будущих обвинений.

Отсюда и то внимание на следствии к собственно общественной позиции декабристов, их мыслям, которые и стали в результате фактом обвинения. Особенно важную роль сыграли письма декабристов, однако, как известно, именно "битву за бумаги" следователи и проиграли (к немалому сожалению последующих историков!). Заметим, что так упорно разыскиваемые властями бумаги не обязательно должны были содержать подробности деятельности тайных обществ, но давали в целом характеристику умонастроений и внутреннего мира поколения декабристов, а это уже выглядело преступным на процессе. Даже далекий от знания конкретной деятельности декабристов Пушкин в Михайловском сжигает свои записки, которые, конечно, не содержали ничего определенного о тайных обществах, однако, как ему представлялось, могли бы "замешать имена многих и, может быть, умножить число жертв". Готовность уничтожать личные бумаги была некоторым образом выстрадана дворянским обществом...

Как оказывается, именно письма сыграли роковую роль в следственном деле четырех бывших офицеров Семеновского полка: И. Ф. Вадковского, Н. И. Кашкарова, Д. П. Ермолаева и И. Д. Щербатова, которое началось осенью 1821 года, спустя почти год после восстания. Бросается в глаза сходство между развитием этого дела и следствия над декабристами. Это был первый процесс александровского времени, стремившийся в судебном порядке доказать существование тайных обществ и заговора против императора в среде гвардейских офицеров. Хотя на самом деле никто из подсудимых не входил в декабристские организации, все они были непосредственно связаны с этим кругом многими семейными и дружескими связями. Особенное внимание привлекает здесь фигура князя Ивана Дмитриевича Щербатова, внука известного историка. Обучаясь в Московском университете, он воспитывался вместе и сохранил затем на всю жизнь близкую дружбу с замечательными молодыми людьми своего времени: братьями Чаадаевыми, Якушкиным, Грибоедовым, Сергеем Муравьевым-Апостолом. Щербатов был последним отпрыском одной из аристократических фамилий, населявших "грибоедовскую" Москву, и его трагическая судьба принесла всем семейным надеждам крушение бесследное и безрадостное. Ни он, ни его товарищ по несчастью Дмитрий Петрович Ермолаев, в отличие от двух других офицеров, даже не присутствовали при возмущении Семеновского полка (Ермолаев в этот момент уже находился в отставке, а Щербатов, получив отпуск, жил у родителей в Москве), однако судебное решение следовало французской поговорке, столь часто с грустным предчувствием повторяемой князем в минуты тревоги: "Отсутствующие всегда виновны". Так что же все-таки случилось в Семеновском полку осенью 1820 года? А случилось вот что. Вечером 16 октября первая ("государева") гренадерская рота Семеновского полка выразила протест против невыносимых условий службы, созданных в полку его командиром Ф. Е. Шварцем. На следующий день рота была заключена в Петропавловскую крепость. Известие об этом подняло на ноги весь полк. В ночь с 17 на 18 октября, не подчиняясь командам ни собственных офицеров, ни последовательно выезжавших туда великого князя Михаила Павловича, генералов Бенкендорфа и Васильчикова, продемонстрировавших свое неумение обращаться с солдатами, ни даже умевшего это делать М. А. Милорадовича, полк угрожал стать совершенно неуправляемым. Солдаты хотели расправиться со Шварцем и освободить "государеву роту", но согласились в конце концов добровольно присоединиться к ней в крепости, говоря, что "телу без головы нельзя". Император Александр I, находившийся в это время на конгрессе в Троппау, 5 ноября отдал приказ о расформировании полка. Следствие над солдатами-зачинщиками бунта и самим полковником Шварцем продолжалось более полугода. В завершившем его императорском указе от 29 августа 1821 года, помимо вынесения приговора по этим двум делам, отмечалось, что офицеры Кашкаров и Вадковский (которые выступали посредниками в начале переговоров между солдатами и командованием), как имевшие возможность прекратить возмущение в зародыше, но не сделавшие этого, за свои действия предаются военному суду в специально созданной комиссии. 30 октября в эту комиссию также поступило дело отставного полковника Семеновского полка Д. П. Ермолаева. При обыске у него были найдены подозрительные письма от нижних чинов того же полка и от офицера, князя И. Д. Щербатова, также вскоре арестованного. Следственное дело Ермолаева и Щербатова ("О подозрительных письмах", как оно первоначально именовалось) представляет собой самостоятельный комплекс документов. И в этом своем исследовании мы впервые обращаемся к подлиннику военно-судного дела и анализируем не только новые сведения, там содержащиеся, но и ход дела в целом, столь ярко запечатлевший неразрешимый общественный конфликт 20-х годов, обстановку, в которой "отсутствующие всегда виновны", дружеские чувства вызывают подозрения, а одна фраза может разбить всю дальнейшую жизнь человека.