Фредерик Кук - Мое обретение полюса

• Название: Мое обретение полюса
• Автор: Фредерик Кук
• Издательство: "Мысль"
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

В книге известного американского полярного исследователя, впервые переведенной на русский язык, рассказывается о его путешествии на Северный полюс и последовавшей затем беспрецедентной в истории полярных исследований полемике с Р. Пири, стремившимся во что бы то ни стало доказать свое первенство в достижении полюса. Читатель найдет интереснейшие описания природных явлений Центральной Арктики, а также жизни эскимосов, их обычаев, традиций. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Я хотел бы подчеркнуть, что всегда смотрел на свое предприятие, как на дело сугубо личное. Я предполагал, что в газетах появятся сообщения о моем возвращении, что в течение нескольких дней со страниц газет будет веять чем-то вроде внимания, и на этом все кончится. Поскольку все это касалось только меня лично, я думал о том, что наконец удовлетворил свое честолюбие, и испытывал невероятную тягу к дому.

Мы разбили лагерь на мысе Йорк. Перед нами лежали белые просторы залива Мелвилл, который простирался до побережья, населенного датчанами. Немногие отваживались пересечь эти просторы. Что готовила нам судьба — об этом можно было только гадать, однако мы приготовились к любым неожиданностям. Мы двигались на восток, направляясь к острову, где местные жители нас радостно приветствовали, затем повернули на юг. Снег был неглубоким, а лед довольно гладким. Тюлени, которые грелись под лучами солнца, пополнили наши запасы продовольствия, а часто встречающиеся медвежьи следы придали нашему путешествию дух погони, что удвоило нашу скорость. Через двое суток «Чертов палец» был уже слева от нас, а через трое с половиной суток наш взор ласкало радостное зрелище утесов датского побережья.

Путь от Анноатока до этих мест с учетом всех отклонений как в море, так и на суше оказался равным расстоянию из Анноатока до полюса, однако проделали мы его менее чем за месяц. Совершив рекордный переход через залив Мелвилл, мы избежали целого ряда неприятностей, которые после нескольких недель пыток морозами едва не погубили Мюлиуса Эриксена и его спутников. Мы проделали весь путь всего за несколько дней, роскошно питаясь обильной добычей.

За датским архипелагом наше движение стало быстрым и безопасным. По мере того как мы приближались к Упернавику, эскимосы от поселения к поселению, из уст в уста передавали историю покорения полюса. Мы быстро, уже к середине мая, пробились в Тассуасак. Это одна из небольших торговых факторий, относящихся к административному району Упернавика.

В Тассуасаке я познакомился с Чарльзом Далем, датским чиновником, у которого я остановился на неделю. Он говорил только по-датски. Несмотря на то что мы изъяснялись на невообразимом языке, мы проболтали до двух или трех часов утра, умудряясь обмениваться мыслями, и когда он понял все то, что я хотел рассказать ему, то пожал мне руку, выразив по-скандинавски свое уважение ко мне.

Здесь я разжился табаком и прочим необходимым снаряжением для мистера Уитни и приобрел для эскимосов всевозможные подарки, которые все до единого были погружены на возвращающиеся нарты. Затем подошло время сказать последнее «прощай» моим преданным эскимосам с Дальнего Севера. Слезы, навернувшиеся на глаза, заменили нам слова прощания.

Я продолжил свой путь до Упернавика на нартах и на каяке.

Упернавик — одно из самых крупных датских поселений в Гренландии, одна из важнейших факторий. Это небольшой городок, населенный примерно тремя сотнями эскимосов, которые живут в домишках из торфа, похожих на ящики. В городе проживают также шесть датских чиновников со своими семьями, которые занимают комфортабельные дома.

Я добрался туда рано утром 20 мая 1909 г. и немедленно направился к дому губернатора Кроля. Губернатор — высокий, лысый, полный достоинства 50-летний мужчина с мягкими манерами, обладающий значительными познаниями в литературе и науке, — сам открыл мне дверь. Он радушно пригласил меня войти, а затем осмотрел с головы до ног.

Я выглядел ужасно. На мне была потрепанная куртка из тюленьей кожи, потертые штаны из медвежьей шкуры, заячьи чулки и рваные ботинки из тюленьей кожи. Само собой разумеется, я был очень грязен. Мое загорелое, бронзовое лицо осунулось, а спутанные волосы были не подстрижены. Однако я несколько пришел в себя после ванны и смены белья за неделю до этого в Тассуасаке. Позднее мое одеяние было заменено: новой одеждой меня снабдил губернатор Кроль, в ней я и прибыл в Копенгаген. Я выглядел так, что не очень удивился, когда губернатор неожиданно спросил меня: «У вас есть вши?»

Несколько лет назад ему довелось принимать в своем доме подобных мне арктических пилигримов, после чего вши — эти паразиты — еще долгое время терроризировали все поселение. Я заверил его, что, несмотря на мою непрезентабельную внешность, в этом отношении он находится в полной безопасности.

В комфортабельном доме губернатора я воспользовался его большой библиотекой. У меня была огромная удобная постель с пуховыми матрацами и чистыми простынями. Я спал почти беспробудно, посвящая примерно четыре-пять часов в день работе над своими записями.

За завтраком я коротко рассказал губернатору Кролю о своем путешествии, и хотя тот держался корректно и был приятен в обхождении, я заметил, что он отнесся скептически к моему сообщению о том, что я достиг полюса. Я прожил у него с месяц, пользуясь его канцелярскими принадлежностями, когда дорабатывал свое повествование, над которым основательно потрудился еще на мысе Спарбо. Мои записи и бумаги были разбросаны по всей комнате, и губернатор Кроль прочитывал их. По мере того как он знакомился с написанным, его недоверие ко мне постепенно таяло, и в конце концов он стал относиться ко всему прочитанному с энтузиазмом.

Вот уже год, как губернатор Кроль не располагал сведениями о событиях в мире. Он, так же как и я, с волнением дожидался почты. Я с большим интересом ознакомился с новостями в газетах за предыдущий год. Мы проводили досуг как могли, когда однажды ранним туманным утром в гавань вошел большой пароход. Это было паровое китобойное судно «Монинг» из Дании. Капитан Адаме сошел на берег с письмами и новостями. Он сообщил о замечательном путешествии Шеклтона к Южному полюсу. Это было первое, о чем он рассказал, перечисляя события истекшего года. Затем он высказал мнение, что Англия, так сказать, американизиро-валась в вопросах политики, и после перечисления всевозможных новостей из области китобойного промысла и рыболовства сообщил, что самой значительной новостью из Америки был успех оперетт «Веселая вдова» и «Принцесса доллара». Я был приглашен на борт, где впервые за истекшие два года отведал настоящий бифштекс. Затем я рассказал капитану о том, что покорил полюс. Он очень заинтересовался моим рассказом — все подробности, казалось, подтверждали его собственные предположения относительно ледовой обстановки в районе полюса. Я сошел на берег, унося с собой его подарок — мешок картофеля. Для губернатора Кроля и меня самого этот картофель был самым тонким деликатесом. Подобно десерту, вкус свежего, мучнистого картофеля придавал нашим блюдам законченность.

Я сообщил капитану Адамсу кое-какие сведения о новых районах промысла и охоты, и он сказал на прощание, что обязательно исследует их.

[180]

Жизнь в Упернавике была довольно интересной. 17 июня мы наблюдали полное затмение солнца. Оно началось вечером в 7 часов 18 минут по местному времени и закончилось в 9 часов 10 минут. В течение нескольких дней эскимосы с тоской посматривали на небо, встречая наступление таинственной темноты, сопровождавшей затмение. Все были взволнованны и находились в состоянии некоторого беспокойства. Набожные люди поговаривали, что вскоре один за другим последуют штормы, как проявление небесного гнева, что исчезнут все до одного тюлени и что все добрые люди должны молиться. Хотя вскоре действительно разразился сильный юго-западный шторм, дни накануне затмения были ясными и теплыми.

Губернатор Кроль предложил устроить нечто вроде обсерватории на высоких скалах восточнее городка. Мистер Андерсон, помощник губернатора, и я присоединились к этой «экспедиции». Мы взяли закопченные и «янтарные» стекла, карандаши и бумагу, фотокамеру и полевой бинокль. Прежде чем мы успели приступить к наблюдениям, северный краешек солнца оказался словно обломанным. Ветра не было, в небе — ни облачка. Лучших условий для наблюдений быть не могло. Щебетание снежной овсянки и жужжание пчел наполняли радостными звуками арктическое лето. Крошечные песчаные мухи носились, подобно облачкам, и воды сверкали накалом середины лета. Эскимосы в ярких одеждах собрались небольшими группами в разных местах и время от времени бросали прямо-таки застенчивые взгляды на солнце, будто ожидая чего-то страшного. Они разговаривали приглушенными голосами.

Когда треть солнечного диска закрылась, заметно потемнело. Разглядеть что-либо невооруженным глазом было невозможно. Эскимосы притихли и направились к церкви. Птицы перестали петь, мухи опустились на землю. Быстро похолодало, предметы утратили четкие очертания, глубокая синева моря словно увяла, его поверхность потускнела и стала грязного пурпурно-голубого цвета. Великолепие полуденных четких теней и яркого света было утрачено. Ослепительно жгучее сияние вод, раскинувшихся под солнцем, быстро сменилось переливами серебра. Алебастровые и ультрамариновые айсберги словно скрылись за серой вуалью.