Ю. Качанов - Начало социологии

• Название: Начало социологии
• Автор: Ю. Качанов
• Жанр: Философия

Книга посвящена проблеме гносеологического, социального и политического обоснования социологии. В ней дается ключевое для современной социальной науки изложение проблемы условий действительности социологического познания, статуса социальных фактов и феноменологических идеальностей социологии, пространства-времени социального мира, перспектив развития социальной теории.

Рекомендуется философам, социологам, историкам, всем, интересующимся проблемами социальной теории.

---

37 Различие "сущее социального мира/социальная реальность" проявляет "бытийственную недостаточность" сущего социального мира: его бытийствование всегда в другом месте и в другое время. Социальная реальность — это всегда "там и тогда", а сущее социального мира — "здесь и теперь" (подробнее см.: Гл. 11).

38 В качестве начала это "основание самого себя" задает специфический облик всего причинно-следственного ряда: "Das erste steht uns frei, beim zweiten sind wir Knechte".

39 Достоверность предпосылок социологии не может быть доказана в пределах самой социологии, поскольку любое возможное доказательство уже предполагает эту достоверность: "Каждая возможная наука имеет основоположение, которое в ней не может быть доказано, но должно быть заранее достоверным" [12].

40 "Наука есть лишь одна из составных частей системы "символических форм". Наука может, в определенном смысле, быть последним, ключевым камнем, замыкающим свод этой системы, но она не стоит отдельно, она не может выполнять свою специфическую функцию, если бы ее не поддерживали с разных сторон другие силы, решающие вместе с ней задачу "совместного видения" (…) Деятельность «логики», научно-понятийного познания не протекает в пустоте. Она не просто находит аморфный материал, к которому применяет свою формообразующую силу. «Материя» логики, а также то частное, что она предполагает, чтобы перейти от него к общему, не могут просто не иметь структуры. Бесструктурное не только не могло бы быть помыслено, но и не могло бы быть воспринято или объективно рассмотрено. Мир языка и мир культуры, которые предшествуют работе понятий и лежат в ее основе, дают нам непосредственное подтверждение существования этого пралогического структурирования, "этой отчеканенной формы". Они указывают другие способы подчинения, которые идут другими путями и следуют иным законам, нежели логической иерархии понятий" (Кассирер Э. Логика наук о культуре / Пер. с нем. С.О. Кузнецова и Б. Вимера // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. — С. 24).

41 Например, "фоновые ожидания" Г. Гарфинкеля [13], "системы отсчета" (frames) И. Гофмана [14] или "неявное знание" (tacit knowledge) М. Полани, инкорпорированное в агенте, опредмеченное в его практических схемах, навыках и способностях.

42 Ср. особенно Делез Ж. Фуко / Пер. с фр. Е.В. Семиной; вступ. ст. И.П. Ильина. — М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. — С. 142–150.

43 Согласно Э. Гуссерлю, любое чистое интенциональное переживание содержит нетематические данности, которые актуально не осознаются, на которые не направлено сознание. Они составляют его нетематический горизонт своеобразное пред-знание о предмете.

44 Практики (как «синтез» агента и не-агента) суть, рассуждая по аналогии, социальная форма существования "трансцендентальной субъективности".

45 Сознание как практики есть определенный вид опыта сознания, неотделимый от практик. Поскольку предметно-преобразующий характер практик позволяет агенту преодолевать границы наличной ситуации, постольку сознание как практики открыто навстречу социальной реальности, "выходит в онтологию".

46 Чтобы это утверждение не показалось голословным, приведем взятую наугад, а потому относительно типичную выдержку из самопрезентации одной из исследовательских секций ИС РАН: "Необходим поиск научно-инструментальных способов подкрепления нравственных императивов, позволяющих перейти от конфликтной идеологии к идеологии партнерства. Требуются принципиально новые подходы к изучению истоков, предвидению и предотвращению, а если профилактика запаздывает, то и к разрешению кризисных ситуаций. Между гражданином и властными структурами должна быть создана система наукоемких социально-диагностических и конструктивно-коммуникативных технологий. Такое вмешательство социальной науки в жизненную практику потребует обучения граждан партнерству и диалогу, а значит, и комплексной социальной диагностике и мотивационо-целевому (интенциональному) анализу текстовых источников, моделированию ситуаций конфликта интересов и ожиданий, разработки игровых и сценарных методов их разрешения, методик тренинга и консультирования. Все это таит в себе перспективу нетривиальных теоретико-познавательных и социально-практических результатов исследования" (Институт социологии / Отв. ред. В.А. Ядов. — М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. — С. 58).

47"…Неожиданные идеи появляются не от чего другого, как от того, что их ждут. Они в немалой мере суть результат характера, постоянных склонностей, упорного честолюбия и неотступных занятий. Как, наверно, скучно это постоянство! Однако, с другой стороны, решение умственной задачи совершается почти таким же способом, каким собака, держащая в зубах палку, пытается пройти через узкую дверь: она мотает головой до тех пор, пока палка не пролезает, и точно так же поступаем мы, с той только разницей, что действуем не наобум, а уже примерно зная по опыту, как это делается. И хотя умная голова, совершая эти движения, проявляет, конечно, гораздо больше ловкости и сноровки, чем глупая, пролезание палки неожиданно и для нее, оно происходит внезапно, и в таких случаях ты отчетливо чувствуешь легкое смущение оттого, что мысли сделали себя сами, не дожидаясь своего творца. Смущенное это чувство многие называют сегодня интуицией — прежде его называли и вдохновением — и усматривают в нем нечто сверхличное; а оно есть лишь нечто безличное, а именно родство и единство самих вещей, которые сходятся в чьей-то голове.

Чем лучше голова, тем меньше при этом ощущаешь ее. Поэтому думанье, покуда оно не завершено, есть по сути весьма жалкое состояние, похожее на колику всех мозговых извилин, а когда оно завершено, оно имеет уже не ту форму, в какой оно происходит, не форму мысли, а форму продуманного, а это, увы, форма безличная, ибо теперь мысль направлена уже наружу и препарирована так, чтобы сообщить ее миру. Когда человек думает, нельзя уловить, так сказать, момент между личным и безличным…" (Музиль Р. Человек без свойств: Роман. Кн. I. / Пер. с нем. С. Апта; предисл. Д. Затонского. — М.: Ладомир, 1994. — С. 141–142).

48 Подобно тому как онтологическое бытие само по себе не тождественно гносеологическому бытию самому по себе, так и бытийствование сущего социального мира не тождественно бытийствованию сущего-в-опыте. Иными словами, сверхпредметное, само по себе бытийствование сущего не совпадает с выявлением сущего в качестве предмета социологического познания."…Задачей науки вовсе не является «снятие» предмета и превращение в предмет того, что не является предметом. Но что не является предметом, то, само собой разумеется, и не дано, поэтому всякая наука начинается без даты, начинается, не имея никакого основания. Ведь что такое непредметное? Все, что существует, — и чувственная, и самая обычная будничная вещь, покуда она является объектом жизненных интересов или общераспространенных точек зрения, — не есть предмет науки" (Фейербах Л. О "Начале философии" / Пер. П.С. Попова // Фейербах Л. Избр. филос. произв.: В 2 т.: Пер. с нем. — Т. 1. М.: Госполитиздат, 1955. — С. 97).

49"…Поскольку социальная жизнь во всей полноте своей выходит за пределы сознания, последнее не обладает достаточной силой восприятия для того, чтобы чувствовать ее реальность. Так как для такого восприятия у нас нет достаточно тесной и прочной связи с ней, то она легко производит на нас впечатление чего-то плывущего в пустоте, чего-то полуреального и крайне податливого. Вот почему столько мыслителей видели в социальных устройствах лишь искусственные и более или менее произвольные комбинации. Но если детали или конкретные и частные формы ускользают от нас, то мы, по крайней мере, составляем себе самые общие и приблизительные представления о коллективном бытии в целом, и эти-то схематичные и общие представления являются теми «предпонятиями», которыми мы пользуемся в обыденной жизни. Мы не можем, стало быть, и помыслить о том, чтобы усомниться в их существовании, так как замечаем последнее одновременно с нашим. Они существуют не только в нас, но, будучи продуктом повторных опытов, они от повторения и происходящей отсюда привычки получают известного рода влияние и авторитет. Мы чувствуем их сопротивление, когда стараемся освободиться от них. А мы не можем не считать реальным того, что нам сопротивляется" (Дюркгейм Э. Метод социологии // Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии / Пер. с фр. и послесл. А.Б. Гофмана. — М.: Наука, 1990. — С. 424–425).

50 Доксический опыт не может быть отождествлен с конструктивным и техническим опытом мышления, дающим "само сущее" социального мира. Принципиальная невозможность сведения доксического опыта к социальному познанию заключается в том, что познание предполагает, чтобы агент и социальный мир (смысловой горизонт практик) уже были сформированы, тогда как доксическое отношение содержит в себе проблему их становления. (Если бы становление субъекта и объекта социального познания не было проблемой, т. е. неопределенным состоянием, допускающим взаимоисключающие возможности, то они были бы природой.) В тотальности научного производства субъект познания, как необходимый момент целого, отличает себя от объекта, как другого необходимого момента, и противопоставляет себя ему. Интериоризация/экстериоризация социальных отношений, опредмечивание/распредмечивание практик, социализация и т. д. — эти процессы, реализуемые в доксическом отношении, так или иначе трактуются социальной наукой, но не могут быть воплощены ею, как и вообще акт познания не может заменить собою социального действия.