Тэми Хоуг - Темная лошадка

• Название: Темная лошадка
• Автор: Тэми Хоуг
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08039-2

Елена Эстес часто рисковала жизнью, когда служила в полиции, и однажды заплатила за это слишком высокую цену. Уйдя из полиции, надломленная и не верящая в себя, она с трудом возвращается к жизни. Однажды Эстес берется помочь девочке, которая просит найти ее пропавшую старшую сестру. Следы ведут Эстес в мир скачек и грязных игр. Эстес понимает, что в конце пути может лишиться всего. В этих скачках, где ставкой является жизнь, Эстес – темная лошадка, на которую никто не ставит, но, возможно, именно это позволит ей выиграть…

---

Ирина взяла сигарету из портсигара на стойке, зажгла, глубоко затянулась. Потом медленно выдохнула дым, повернув ко мне лицо в исключительно элегантном ракурсе. Должно быть, в прошлой жизни была Гретой Гарбо.

– Саша Кулак. Моя подруга из России. Устроилась работать в Бельгии к этому гаду, потому что он наобещал с три короба. Дескать, платить будет хорошо и позволит ездить на хороших лошадях, и они будут как партнеры, и он сделает из нее звезду арены. Врун вонючий! Попользоваться ею хотел, и все тут. Привез ее в Бельгию и решил, что она его вещь. Думал, она должна ему давать и еще спасибо говорить. А она отказалась. Она была очень красивая. Зачем ей трахаться с таким стариком?

– А остальным зачем?

– Он обращался с нею чудовищно! Держал в цыганской кибитке без отопления. В туалет ей приходилось бегать на конюшню, да еще он подглядывал за нею сквозь дырку в стене.

– Почему она не уехала?

– Ей было восемнадцать, и она боялась. В чужой стране, знакомых никого, на их дурацком языке она не говорила. Просто не знала, что делать.

– А в полицию пойти?

Ирина посмотрела на меня как на дурочку.

– Ну и легла она с ним в постель, – продолжала она, пожав плечами так, как ни одному американцу не повторить. – Но он все равно обращался с ней ужасно. Заразил герпесом… И вот она стащила у него денег и сбежала, когда они вместе ездили в Польшу за лошадьми. А этот гад позвонил ее родным, настучал про деньги, угрожал. Наплел им про Сашу всяких гадостей. Когда она вернулась домой, родной отец выгнал ее на улицу.

– Поверил Ван Зандту больше, чем дочери?

Ирина сделала гримаску:

– Мужчины, они все одинаковые.

– И что стало с Сашей?

– Покончила с собой.

– О господи, Ирина, извини. Я не знала…

– Саша была хрупкая, как стеклянная статуэтка! – Ирина еще раз затянулась сигаретой, помолчала. – Если б мужчина поступил так со мною, я б себя не убивала. Я отрезала бы у него член и скормила свиньям.

– Очень действенно.

– А потом убила бы его.

– Жаль, что тебе не повезло с подковой, – заметила я. – В следующий раз с удовольствием подержу его, пока ты будешь его бить, – сказала я. – Но, Ирина, Шон наверняка ожидает, что ты извинишься.

– Пусть поцелует мою русскую задницу!

– Необязательно извиняться искренне.

Она задумалась. На ее месте я все-таки предложила бы Шону поцеловать меня в задницу. Но портить отношения с Ван Зандтом не стала бы даже я, особенно в свете того, что рассказала Ирина. Ее подруга Саша погибла. А Эрин Сибрайт, возможно, еще жива.

– Идем, – сказала я, пока она не успела воспротивиться. – Давай с этим покончим. А убивать его будешь в свой выходной. – И вышла на улицу.

Шон с Ван Зандтом стояли на лужайке у коновязи. Ван Зандт все еще не остыл, потирал ушибленное подковой плечо, и лицо у него было багровое.

Ирина вывела Тино из стойла во двор.

– Шон, я прошу прощения за свою выходку, – сказала она, протягивая ему поводья. – Мне очень жаль, что так опозорила вас. – Потом презрительно взглянула на Ван Зандта и добавила: – Простите и вы, что напала на вас на земле мистера Авадона.

Ван Зандт ничего не ответил, только свирепо нахмурился, а Ирина поднялась по лесенке на балкон и грациозно опустилась в кресло.

– Царевна, – заметила я.

Ван Зандт надулся.

– Надо бы позвонить в полицию.

– Мне кажется, вы не станете.

– Ее надо изолировать!

– Как вы изолировали ее подругу? – невинно спросила я, жалея, что не могу всадить нож ему под ребра.

У него затряслись губы, будто он вот-вот заплачет.

– Вы поверили ее россказням обо мне? Я ничего плохого не сделал! Дал той девице работу, жилье…

«И герпес в придачу», – подумала я.

– А она меня обворовала, – продолжал Ван Зандт. – Я относился к ней как к дочери, а она меня обокрала, унизила и обесчестила, распуская обо мне грязные сплетни!

Еще одна жертва. Все против него. А его помыслы чисты. Я не стала объяснять, что в Америке, если мужчина обращается со своей дочерью, как он с Сашей, то попадает в тюрьму, а потом всю жизнь живет с клеймом насильника.

– Какая неблагодарность! – сказала я вслух.

– Вы ей верите, – упрекнул он.

– Я верю, что должна заниматься своим делом, а ваша половая жизнь – дело не мое и моим делом никогда не будет.

Ван Зандт насупился, вперив взгляд в свои замечательные мокасины.

– Эти девки должны знать свое место, – мрачно пробурчал он, доставая из чехла на «молнии» видеокамеру. – Иначе приходится их на место ставить.

У меня по спине, будто чьи-то костлявые холодные пальцы, пробежали ледяные мурашки.

Мы стояли и смотрели, как Шон работает с конем, и я понимала, что Ван Зандт сейчас меньше всего думает о статях животного. У него окончательно испортилось настроение. Он, скорее всего, думал, какой урон нанесен его репутации, как Ирина (а может быть, и я) разболтает историю о Саше по всему Уэллингтону и он растеряет клиентов. А может, просто мечтал, как будет душить Ирину голыми руками и ее шейные позвонки будут трещать, подобно сухим прутикам. Ирина сидела на балконе, курила, перекинув длинную стройную ногу через подлокотник плетеного кресла, и ни на минуту не сводила злобного взгляда с Ван Зандта.

Мои же мысли текли в ином направлении. Интересно, не решил ли Томас Ван Зандт, что Эрин Сибрайт должна с радостью принять его ухаживания? И не захотел ли «поставить ее на место», когда она отказалась? Может быть, Эрин бросила Чеда, потому что какой-нибудь Ван Зандт или другой ему подобный наобещал ей с три короба, а потом подло нарушил свое слово? И если так, то какова во всем этом роль Брюса Сибрайта?

Под определение примерной дочери Эрин не подходила, и теперь она не мозолила отчиму глаза. Если окажется, что она погибла, будет ли его хоть минуту мучить совесть? А если она не появится вовсе, сочтет ли он хоть на минуту, что отвечает за нее? Или просто порадуется хорошо сделанному делу?

Еще я вспомнила о собственном отце. Интересно, испытал бы он облегчение, если б его неблагодарная дочь просто взяла да исчезла? Вероятно. Я постоянно перечила ему во всем, не соглашалась ни с единым его словом. Я плюнула ему в душу, избрав своей профессией борьбу с теми, кого он защищал в суде, с теми, кто обеспечивал ему ту жизнь, которой в детстве жила и я. А может, я и впрямь для него исчезла? Сколько уже лет мы не виделись и не общались… Насколько я знаю, для него я просто перестала существовать.

Но папа по крайней мере не бросил меня на произвол судьбы. Это было целиком и полностью мое решение, и осуществляла я его сама. А Эрин Сибрайт? Если Брюс свел ее с Треем Хьюзом, а Хьюз устроил ее к Джейду, а через Джейда к ней получил доступ Ван Зандт, девушка никак не могла повлиять на свою участь. По иронии судьбы, сама она, наоборот, полагала, что обрела независимость и управляет собственной жизнью… Как бы то ни было, чем дольше она не объявлялась, тем меньше оставалось шансов на то, что она выйдет из этой передряги живой.

К тому времени, как Шон закончил демонстрировать возможности Тино, пришел его тренер, и мне осталось лишь проводить Ван Зандта до машины.

– Как думаете, ваш покупатель из Вирджинии заинтересуется? – спросила я.

– Лоринда Карлтон? – он небрежно повел плечом. – Как я скажу, так она и поступит. Наездница она неважная, но у нее сто тысяч долларов на булавки. Мне остается лишь убедить ее, что этот конь – ее судьба и после все будут жить долго и счастливо.

Кроме женщины, купившей лошадь, с которой она не сможет управиться. Тогда Ван Зандт убедит ее продать эту и купить другую. На обеих сделках он прилично заработает, а дальше все пойдет по кругу.

– Вам бы не открывать мне секретов ремесла, – заметила я. – Этак вы меня окончательно разочаруете.

– Вы очень умная женщина, Элль. Вы знаете, что почем в нашем деле. Это тяжелый хлеб. Люди не всегда ведут себя порядочно. Однако о своих клиентах я забочусь. Я с ними честен и рассчитываю на ответную честность. Лоринда мне доверяет. Когда на сезон я приезжаю сюда, она пускает меня в свой городской дом. Видите, как благодарны мне мои друзья?

– Не то слово, – сухо произнесла я.

Ван Зандт не заметил моей иронии – или сделал вид, что не заметил.

– Вы еще увидите, Элль Стивенс, я все для вас сделаю, – заявил он, гордо выпрямившись. – Я сделаю вас чемпионкой. И вы поймете, что я за человек.

Последняя фраза совершенно неожиданно оказалась чистой правдой.

14

Джилл Морон стояла перед дешевым зеркалом в полный рост, в одних узеньких трусиках-стрингах, кружевном черном лифчике и макияже. Она поворачивалась то так, то этак, принимая разные позы: cтыдливую, игривую, обольстительную. Обольстительная понравилась ей больше всего – она очень шла к лифчику.

Лифчик был мал на пару размеров, врезался в бока, но зато делал чуть больше малозаметные груди, что, по мнению Джилл, было хорошо. Они выпирали из чашек лифчика, будто у моделей «Плейбоя». Джилл легко представляла себе, как Джейд зарывается лицом в ее бюст.