Анита Миллз - Дикая роза

• Название: Дикая роза
• Автор: Анита Миллз
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005573-0

Случайно сошлись дороги Энни Брайс, захваченной команчами, и бывшего техасского рейнджера Хэпа Уокера. Вырвавшись из плена, Энни живет лишь одной мыслью – найти свою маленькую дочь. За короткое время их знакомства Хэп понял, как дорога ему эта хрупкая, отважная женщина, и готов на все, чтобы избавить любимую от боли и ужаса пережитого.

---

Внутри была кромешная тьма, хоть глаз выколи. Но он услышал, как Энни что-то пробормотала в ответ. Пробравшись между ящиками, он ощупью нашел матрас и дотронулся до нее. Она резко отпрянула и пронзительно вскрикнула. Он чертыхнулся про себя и стал искать под пончо спички. Чиркнув о ноготь большого пальца, он зажег найденную спичку, и та, вспыхнув, выхватила из темноты поразившую его картину: никогда в жизни он не видел, чтобы так остро, с таким ужасом на что-нибудь реагировали. Энни лежала, свернувшись в клубок и прижавшись подбородком к коленям. Глаза у нее были широко раскрыты, руки закрывали голову, будто она от кого-то защищалась.

– Бог ты мой! – Не выпуская из руки горящей спички, он подобрался к Энни еще ближе и поспешно проговорил: – Это я, Хэп. Все хорошо, Энни, все хорошо.

Он выронил из пальцев догоревшую спичку, сбросил с себя дождевик, опустился на матрас и, стараясь ее успокоить, обнял одной рукой:

– Это всего лишь обычная техасская гроза, вот и все.

Она лежала, застыв и напрягшись, будто все ее тело было сведено судорогой. Хэп взял ее сжатую в кулак руку, с усилием разогнул ее.

– Ну вот, так-то лучше. А теперь спокойно себе лежите и ничего не бойтесь.

Выдернув лежащее между ними одеяло, он перевернул Энни на бок лицом в другую сторону и притянул к себе. У него было такое впечатление, будто он ворочает бревно, а не живую женщину.

Она буквально задыхалась от ужаса, и он чувствовал, как сильно бьется под его рукой ее сердце. Он лежал неподвижно, не произнося ни слова, и лишь крепко прижимал ее к себе. А над их головой ветер безжалостно хлестал брезентом о железный каркас, весь фургон ходил ходуном и скрипел. Ураган бушевал с такой силой, что, казалось, вышли из-под земли и беснуются все демоны ада. Когда шум стал совершенно невыносимым, он приблизил губы к ее уху и прошептал:

– Скоро гроза закончится, и тогда мне не нужно будет вас больше держать. Все обойдется, вот увидите. Я ничему и никому не позволю вас обидеть, Энни. Даже себе самому.

Дыхание его было теплым, голос мягким и успокаивающим, но рука, лежащая на ее груди, казалась железной. Она почувствовала, как к горлу подступают рыдания, и, пытаясь подавить их, поднесла сжатую руку ко рту и стала кусать костяшки пальцев.

– Все будет хорошо, – начал он успокаивать ее вновь. – Прошу вас, попытайтесь взять себя в руки.

– Это от меня не зависит, – всхлипнула она. – Я… я ничего не могу с собой поделать! И никогда уже в моей жизни не будет ничего хорошего!

– Ну-ну, успокойтесь.

– Вы не знаете… Вы ведь ничего не знаете!

– Прошу вас, успокойтесь – не надо так падать духом. – Не переставая прижимать ее одной рукой, другой он гладил ее по голове. – Ведь вы больше не у них, не в плену; вы рядом со мной, с Хэпом Уокером.

Наверное, стоило бы отпустить ее руки, чтобы не усугублять ее состояние, решил он, и ослабил объятия:

– Так лучше?

Но вместо того чтобы отстраниться, она, повернувшись к нему лицом, спрятала голову у него на груди, и его руки снова сомкнулись вокруг нее. Что мог он еще ей сказать? Он мог только дать ей выплакаться у себя на груди, как тогда, у Спренгеров. Перед лицом ее горя он чувствовал себя совершенно беспомощным.

Она лежала с закрытыми глазами, прильнув к нему, ища защиты в уютном тепле, исходящем от его тела. Чувствовала себя вконец обессиленной и была не в состоянии шевельнуть даже пальцем. А он замер, затаив дыхание, боясь, что любое его неосторожное движение может вызвать у нее новый приступ истерики. Несмотря на то, что она была легкая, как перышко, у него затекла рука, и он, высвободившись, стал гладить своими мозолистыми ладонями ее рассыпавшиеся по плечам, восхитительно шелковистые волосы.

Он чувствовал упругость прижимающейся груди, а рука его, гладившая волосы, ощущала соблазнительный изгиб ее хрупких плеч, и это волновало, но он не мог ее оттолкнуть, особенно теперь, когда она лежала, доверчиво приникнув к нему и наконец успокоившись. Он, в конце концов, не животное, а человек. Да и она похожа на одинокое, покинутое дитя. И нуждается скорее в утешении и заботе, чем в любовных утехах. У нее и без того хватает неприятностей в жизни. Но в то же время рядом с ним была женщина, и не думать об этом он не мог. Он так давно не держал в своих объятиях женщину, и последняя из них, увы, была не Аманда.

Он постарался отвлечься от Энни и сосредоточиться на том, что скажет Клею при встрече. После этой истории с ногой он решил, что торговать скотом больше не будет, даже для него. Жизнь так коротка, что тратить ее на занятия тем, к чему не лежит сердце, – это настоящее преступление.

С другой стороны, он прекрасно понимал, что больше не может быть рейнджером. И вот ночью, когда он лежал, уставившись в звездное небо, к нему наконец пришло решение. При существующих ныне в Техасе порядках возникла потребность в блюстителях закона нового типа, и он вполне мог представить себя в роли шерифа в каком-нибудь месте, где не нужно будет взбираться по обрывистым склонам, переходить вброд бурные реки и ехать, подолгу не покидая седла.

У него все та же быстрота реакции и тот же острый глаз, что и прежде, и точно так же, как раньше, у него не дрогнет рука, если придется выстрелить в человека. Это и привело его прошлой ночью к решению всю зиму разрабатывать ногу, а весной отправиться на поиски города, где понадобятся его услуги. Такой человек, как он, может жить, только сознавая, что в нем нуждаются, иначе быстро никнет и умирает.

Ветер понемногу начал утихать, раскаты грома становились все тише и реже, но Энни Брайс по-прежнему лежала не двигаясь. Видно, лишилась чувств или, обессилев, заснула, подумал он и, осторожно высвободив руку, отодвинулся и сел. Затем, склонившись над ней, подтянул одеяло и укрыл ей плечи. Но когда он готов был уже выбраться из фургона, она вдруг заговорила:

– Простите меня.

– За что? За то, что от вас не зависело?

– За то, что я такая для вас обуза.

– Никогда не говорите этого, Энни. Слышите? Никогда! – произнес он почти резко. – Вашей вины тут нет.

Хэпом овладело такое смятение, что он поспешил выскочить из фургона. Сильный ливень оставил после себя глубокие лужи. К утру, когда вода просочится в землю, подумал он устало, дорога превратится в сплошное месиво.

Хотя его постель лежала под повозкой и на клеенке, она была вся залита водой. Он некоторое время стоял, глядя на пропитанные водой одеяла, затем тяжело вздохнул: в этой мокрой постели, да еще в такой холод, пролежать целую ночь невозможно. Хочешь не хочешь, придется спать внутри.

На сей раз он забирался в фургон не торопясь: сначала поставил ногу на подножку, затем потихоньку прополз в затхлые глубины фургона. Стащив грязные ботинки и сняв промокшую фланелевую рубашку, он принялся ощупью искать ящик, оставленный в фургоне доктором Спренгером. Найдя его, он вынул оттуда три одеяла – два шерстяных и одно тяжелое стеганое – и, взяв их с собой, пробрался к соломенному матрасу. Сев на колени, он скатал одно из шерстяных одеял валиком, затем нащупал в темноте Энни. Почувствовав прикосновение к своей голой ноге, она вздрогнула от неожиданности, но не отодвинулась, а лишь судорожно вцепилась в края матраса.

– Все в порядке, – поспешил он успокоить, укладывая свернутое одеяло вдоль ее спины.

– Не надо, – выдохнула она.

– Вот, вручаю вам, – сказал он и, расстегнув пояс с кобурой, положил его рядом с ней. – Это первоклассный новехонький кольт, заряженный пятью пулями 44-го калибра. Как только я окажусь по вашу сторону свернутого одеяла, стреляйте.

Поскольку она ничего не ответила, Хэп развернул оба оставшихся одеяла – стеганое и шерстяное – и, укрывшись ими, лег к ней спиной.

– А теперь давайте хоть немного поспим, – пробормотал он. – Утром нас ждет веселенькое занятие – будем вытаскивать повозку из грязи.

Он быстро уснул, а она долго еще лежала с открытыми глазами, держа руку на кобуре и прислушиваясь к его глубокому, ровному дыханию. За исключением того факта, что он мужчина, у нее не было оснований опасаться его. Учитывая все, что он для нее сделал, она просто не могла не доверять ему. Но как же все-таки он не похож на Итана – это совсем другой человек. Одним словом, техасский рейнджер. А человек просто так не становится рейнджером, да еще капитаном. За этой добродушной и непринужденной, чуть ли не панибратской манерой поведения Хэпа Уокера скрывается скорее всего достаточно жесткий, а может быть, и жестокий человек.

10

Вместо когда-то свежевыбеленного фасада взору Энни предстали серые доски с облупившейся от времени и непогоды краской, двор показался непривычно пустым. На сохранившейся бельевой веревке ничего не висело, а большое с черными, оголенными сучьями дерево перед домом выглядело совершенно безжизненным. Она перевела взгляд на коровник и скотный двор. У них тоже был заброшенный вид. На всей ферме не было видно ни единого живого существа. И хоть она знала, что ее ждет нечто подобное, увиденное просто ошеломило ее.