Руаль Амундсен - Северный полюс. Южный полюс

• Название: Северный полюс. Южный полюс
• Автор: Руаль Амундсен
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-358-06294-8

В своих документальных книгах авторы увлекательно рассказывают о подготовке и проведении полярных экспедиций и о покорении ими Северного и Южного полюсов.

---

Итак, обратный след постоянно поддерживается открытым. В результате, когда основной отряд выходит в обратный путь, перед ним лежит проторенная дорога до самого материка, по которой он может идти со скоростью, в полтора, а то и в два раза превышающей скорость продвижения на север. Причины этого ясны: не тратится время на разведку и прокладывание следа; собаки выказывают больше прыти, когда бегут домой по уже проложенному пути; не тратится время на устройство стоянок, поскольку при возвращении мы ночуем в иглу, построенных по пути на север.

Следует заметить, что, после того как вспомогательные отряды выбираются на сушу, их работа на этом заканчивается и на лед они больше не выходят.

Когда вспомогательные отряды заканчивают прокладывать путь и перевозить грузы, основной отряд, выходящий в последний марш, должен быть небольшим и состоять из тщательно подобранных людей, так как небольшой отряд, сформированный в результате отбора самых приспособленных, может двигаться гораздо быстрее большого.

У нас каждый отряд состоял из четырех человек, имел при себе полный комплект походного снаряжения и был совершенно самостоятельной единицей; собственно говоря, если не считать спиртовых печек и кухонных принадлежностей, самостоятельной единицей были и каждые сани. На каждых санях находились провиант для людей и собак и одежда для погонщика. Стандартный груз содержал продовольствие на 50 дней для погонщика и упряжки собак, а пожертвовав несколькими собаками и пустив их мясо в пищу для других собак или людей, этот срок можно было увеличить до 60 дней. Если бы сани с грузом продовольствия оказались отрезанными от отряда, у погонщика было бы с собой все необходимое, за исключением кухни. А если бы сани, в которых находится спиртовая печка, погибли бы в полынье или в результате другого несчастного случая, весь отряд мог бы присоединиться к какому-нибудь другому.

В санном марше на север мы пользовались исключительно новым типом спиртовых печек, устройство которых я усовершенствовал в течение зимы. Керосинки мы брали с собой только очень маленькие, с двухдюймовым фитилем, для просушки рукавиц.

Обычный порядок нагрузки саней таков. На дно во всю длину и ширину укладывают красные банки с пеммиканом для собак; на них две банки сухарей и синие банки с пеммиканом для людей; затем банки со спиртом и сгущенным молоком, небольшую шкуру, служащую подстилкой при ночевках в иглу, лыжи и запасную обувь, ледоруб и нож-пилу для нарезания снежных блоков. Практически из обуви мы брали в запас лишь несколько пар эскимосских камиков из тюленьей шкуры – легко себе представить, как быстро изнашивается любая обувь, когда проходишь несколько сот миль по неровному льду и смерзшемуся снегу.

Основным принципом при загрузке саней была компактность; центр тяжести груза должен был находиться как можно ниже, чтобы придать саням максимальную устойчивость.

Стандартный дневной рацион на одного человека в последнем санном марше к полюсу во всех моих экспедициях состоял из 1 фунта пеммикана, 1 фунта сухарей, 4 унции сгущенного молока, пол-унции спрессованного чая, 6 унций жидкого топлива – спирта или керосина, всего 2 фунта 4 с половиной унций твердого вещества на человека в день.

На таком рационе человек может усиленно работать очень продолжительное время при самых низких температурах, чувствуя себя удовлетворительно. Вводить какие-нибудь другие предметы питания как для повышения теплопродуктивности организма, так и для покрытия расхода белка я не вижу необходимости.

Дневной рацион собаки – фунт пеммикана; эти животные – потомки полярного волка – настолько выносливы, что при недостатке пищи могут долгое время работать на очень скудном рационе. Тем не менее я всегда старался определять рацион в соответствии с продолжительностью работы в поле, чтобы собаки питались по крайней мере не хуже меня.

Одним из разделов научной работы экспедиции были измерения глубины океана на всем пути следования от мыса Колумбия к полюсу. Измерительный прибор состоял из двух деревянных барабанов, длина которых соответствовала ширине саней, съемных деревянных рукояток к ним, 1000 морских саженей (6000 футов) специально изготовленной стальной фортепьянной проволоки диаметром 0,028 дюйма, намотанной на каждый барабан, и лотов, на конце которых находился двустворчатый бронзовый ковш, захлопывающийся при соприкосновении с дном и захватывающий образцы пород. Вес этих приспособлений распределялся следующим образом: каждая тысяча морских саженей проволоки – 12,42 фунта, каждый деревянный барабан – 18 фунтов, каждый лот – 14 фунтов. Весь снаряженный барабан весил 44,42 фунта, а два барабана соответственно 89 фунтов. Третий, запасной, лот доводил общий вес до 103 фунтов.

Оба измерительных прибора и проволока были, насколько мне известно, самыми легкими приспособлениями подобного рода при данных характеристиках.

На первых этапах нашего марша один измерительный прибор находился у основного отряда, другой у головного. Подходя к полынье, мы производили измерения с края ее, а при отсутствии открытой воды делали прорубь во льду, если он был достаточно тонок. Благодаря небольшому весу аппаратуры двое людей легко управлялись с ней.

Расстояние, которое мы проходили день за днем, определялось счислением, а затем уточнялось полуденными наблюдениями высоты солнца. Наш метод счисления был весьма прост: направление мы определяли по компасу, а для вычисления расстояния брали среднее предположений Бартлетта, Марвина и моих о длине пройденного за день пути.[34] На борту корабля счисление ведется по компасному курсу (для направления) и по лагу (для расстояния). На континентальном льду Гренландии я вел счисление по компасному курсу и одометру. Однако на полярном льду этот прибор было бы совершенно невозможно использовать – на неровной дороге он разлетелся бы вдребезги. Поэтому на полярном льду, вообще говоря, счисление ведется по личным предположениям путешественников о пройденном расстоянии и время от времени проверяется и уточняется астрономическими наблюдениями.

В нашей экспедиции имелось трое столь опытных путешественников по арктическому льду, что они могли очень точно определить проходимое за день расстояние. Это были Бартлетт, Марвин и я. Когда мы сверяли наше счислимое положение путем астрономических наблюдений, оказывалось, что среднее наших предположений удовлетворительно сходится с результатами наблюдений.

Разумеется, счисление, совершенно не проверяемое астрономическими наблюдениями, было бы недостаточно для научных целей. На первых порах нашего похода солнца не было, и мы не могли точно определить свое местонахождение. Позднее, когда мы шли при солнечном свете, мы проводили наблюдения, необходимые для проверки наших предположительных счислений, но не более того. Мне не хотелось, чтобы мои товарищи тратили на это энергию и утомляли глаза.

Фактически астрономические наблюдения производились каждые пять переходов, если только вообще представлялась такая возможность.

Глава двадцать третья Наконец-то на лед замерзшего океана

15 февраля Бартлетт покинул «Рузвельт», положив почин финальному санному походу к полюсу – той части всей нашей работы, к которой мы, собственно, и готовились все предшествующие месяцы кропотливого труда. Прошлым летом мы провели судно через забитый почти сплошным льдом пролив между Эта и мысом Шеридан; долгие осенние сумерки охотились, пополняя наши запасы мяса; пережили черные, тоскливые месяцы полярной ночи, подбадривая себя надеждой на то, что добьемся успеха, как только вернется свет и даст нам возможность начать поход по льдам Полярного моря [Северного Ледовитого океана]. Теперь все это было позади. Начинался заключительный этап нашей работы.

В 10 часов утра 22 февраля – день рождения Вашингтона – я наконец сошел с корабля и взял путь на север. Три года назад, лишь на один день позже, я покидал корабль с той же целью. Теперь со мной шли два молодых эскимоса – Арко и Кудлукту; у нас было двое саней и 16 собак. Погода стояла пасмурная, мел легкий снег, температура была 31° ниже нуля.

В 10 часов утра уже можно было идти при свете. Неделю назад, когда Бартлетт покидал корабль, было еще так темно, что ему пришлось воспользоваться фонарем, чтобы идти по следу на север вдоль подошвы припая.

Когда я сошел с корабля, в пути находилось 7 членов экспедиции, 19 эскимосов, 140 собак и 28 саней. Как я уже говорил, шесть передовых подразделений должны были встретиться со мной на мысе Колумбия в последний день февраля. Эти отряды, как и мой собственный, использовали постоянный след к мысу Колумбия, который осенью и зимой поддерживали открытым охотничьи партии и отряды, перевозившие грузы. След этот шел большей частью вдоль берега по подошве припая, лишь время от времени выходя на перешейки полуостровов ради сокращения пути.