Руаль Амундсен - Северный полюс. Южный полюс

• Название: Северный полюс. Южный полюс
• Автор: Руаль Амундсен
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-358-06294-8

В своих документальных книгах авторы увлекательно рассказывают о подготовке и проведении полярных экспедиций и о покорении ими Северного и Южного полюсов.

---

Ближе к полудню плотная серая пелена на горизонте начала редеть, и впервые за много дней открылся вид на несколько километров. Словно мы проснулись после крепкого сна, протерли глаза и оглянулись по сторонам. Мы настолько привыкли к серым сумеркам, что теперь свет нам буквально резал глаза. Но в верхних слоях атмосферы упрямо держалась мгла, мешавшая выглянуть солнцу.

Нам было очень важно взять меридиональную высоту, чтобы определить свою широту. После 86°47 мы еще не производили наблюдений, и трудно было сказать, когда нам это удастся. Пока что погода здесь, на плоскогорье, была не очень благоприятная.

Хотя надежд на успех было мало, мы остановились в 11 часов и приготовились засечь солнце, когда оно соизволит выглянуть. Хассель и Вистинг вооружились одним комплектом (секстант и искусственный горизонт), Ханссен и я – другим.

Не помню случая, когда бы я так настойчиво старался, как говорится, вытянуть солнце за хвост из-за туч. Если удастся произвести здесь наблюдения и результат совпадет с данными счисления, можно на худой конец идти до самого полюса по счислению. Если же ни теперь, ни потом не будет наблюдений, еще вопрос – признают ли за нами открытие полюса только по данным счисления.

Не знаю, помогло ли мое старание, но факт тот, что солнце в конце концов показалось. Правда, оно было не очень яркое, да мы ведь привыкли ловить малейшую возможность. И вот высота определена, проверена всеми и записана. Пелена облаков тем временем редела, и еще до конца наблюдений, пока мы ловили солнце в высшей точке и убедились, что оно пошло вниз, оно засияло вовсю.

Отложив инструменты, мы сели на сани и принялись за вычисления. Нужно ли говорить, что мы волновались. Столько шли вслепую, да к тому же по такой тяжелой местности – каков-то будет результат? Вычитаем, складываем, наконец ответ готов. Мы недоверчиво посмотрели друг на друга. Это было похоже на фокус, проделанный настоящим волшебником. 88°16 южной широты. И по счислению – 88°16 южной широты. С точностью до одной мили. Теперь, если мы пойдем к полюсу по счислению, даже самые придирчивые люди должны признать за нами право на это. Мы убрали свои журналы, съели по две галеты и снова двинулись в путь.

В этот день нам предстояло пронести флаг Норвегии в неизведанные широты. Так далеко на юг еще не ступала нога человека. Шелковый флаг, привязанный к двум лыжным палкам, лежал наготове на санях Ханссена. Я велел ему, как только мы пройдем 88°23 южной широты – предел, достигнутый Шеклтоном, – поднять наш флаг. В этот день я был направляющим. Держать курс было нетрудно, красивейшие облака указывали мне путь. Все шло автоматически. Впереди – направляющий, за ним – Ханссен, дальше Вистинг и, наконец, Бьоланд. Свободный направляющий мог идти, где хотел. Обычно он следовал за чьими-нибудь санями.

Пройден 88°39 южной широты, достигнутый Эрнестом Генри Шеклтоном во время экспедиции к Южному полюсу в 1907–1909 гг.

Я шел призадумавшись, и мысли мои были далеко отсюда. Не помню уж, о чем я так упорно думал, как вдруг меня вернул к действительности ликующий крик, за которым последовали громкие «ура!». Я живо обернулся, чтобы узнать, в чем дело, и застыл на месте, потеряв дар речи.

Нет слов, чтобы передать мои чувства в эту минуту. Все сани остановились, а на передних развевался норвежский флаг. Шелковое полотнище трепетало на ветру, удивительно красивое в прозрачном воздухе, среди ослепительной белизны. 88°23 пройдены, мы проникли на юг дальше, чем кто-либо. Это была самая волнующая минута с начала нашего путешествия. По щекам покатились слезы, и как я ни старался, не мог их удержать. Вид нашего флага сломил мою волю. Хорошо, что я ушел вперед; возвращаясь к своим товарищам, я успел взять себя в руки, укротить свои чувства.

Мы обменялись поздравлениями и рукопожатиями. Вот куда мы пробились сообща. И пробьемся еще дальше, к самой цели. Естественно, мы с великим уважением и восхищением вспомнили о человеке, который вместе со своими смелыми товарищами водрузил флаг родины намного ближе к цели, чем кто-либо из его предшественников. Имя сэра Эрнеста Шеклтона навсегда записано яркими буквами в истории исследований Антарктики. Мужество и воля творят чудеса. Подвиг Шеклтона, на мой взгляд, как нельзя лучше подтверждает это.

Разумеется, были вынуты фотоаппараты, и мы получили прекрасный снимок сцены, которую никто из нас не забудет. Пройдя еще 3–4 километра, мы на 88°25 разбили лагерь.

Погода заметно улучшилась. Почти полное безветрие, ясно, по-летнему (мы говорим о полярном лете) тепло – 18°.

А в палатке было даже душно; мы не ждали ничего подобного. Основательно все обсудив и взвесив, мы пришли к выводу, что здесь надо организовать еще один склад, последний. Ради выигрыша, который даст облегчение саней, стоит рискнуть. Да и не так уж велик риск, мы же поставим столько вех, что слепой не заблудится. На этот раз было решено, кроме поперечных знаков, с востока на запад, ставить снежные пирамидки через каждые 3,7 километра к югу. И на следующий день мы занялись складом.

Я не мог надивиться на собак Ханссена. Казалось, им все нипочем. Конечно, они слегка отощали, но на силе это почти не отразилось. И мы решили не облегчать сани Ханссена. Упряжки Вистинга и Бьоланда сдали, особенно последняя, поэтому мы сняли с этих саней почти по 50 килограммов – груз немалый. Следовательно, на складе было оставлено около 100 килограммов собачьего пеммикана и галеты. На санях лежало еще продовольствия приблизительно на месяц. Если, паче чаяния, нам не повезет, и мы потеряем этот склад, нам все равно должно хватить провианта до склада на 86°21 . Хотя снег здесь плохо подходил для строительства, нам удалось воздвигнуть внушительный монумент. На поперечную разметку пошло 60 черных ящичных дощечек. Мы их втыкали в снег через 100 шагов. К каждой второй дощечке привязали лоскут черной материи. Для лучшей ориентировки все дощечки с восточной стороны были с метками, с западной – без меток.

Похоже было, что теплая погода подействовала как проявитель на обмороженную кожу. Ну и вид был у нас! Вистинг, Ханссен и я особенно пострадали во время последнего бурана, у каждого из нас левая щека превратилась в сплошную болячку, из которой сочилась сукровица с гноем. Поглядеть на нас – бандиты и разбойники с большой дороги. Родная мама не узнала бы нас. Эти болячки нам очень докучали на последнем этапе. От малейшего ветерка появлялось такое чувство, будто кто-то резал лицо тупым ножом. Болячки долго не заживали. Помню, Ханссен снял последнюю корку, когда мы уже подходили к Хобарту, – это было три месяца спустя.

В этот день нам повезло с погодой. То и дело показывалось солнце, предоставляя нам отличный случай для азимутальных наблюдений; это были последние надежные наблюдения такого рода в нашем путешествии. 10 декабря с утра тоже была чудесная солнечная погода. Правда, мороз был 28° и встречный ветерок больно щипал наши обмороженные щеки, но ничего.

Мы сразу же принялись ставить пирамидки и продолжали это делать до самого полюса. Эти пирамидки были поменьше тех, которые мы сооружали на барьере. Одни метр в высоту – и хватит. На плоском плато малейший бугор бросался в глаза. Заодно мы основательно изучили характер здешнего снега. Зачастую здесь, южнее 88°25 , бывало трудно найти подходящий снег, то есть достаточно плотный, чтобы из него можно было нарезать кирпичи. Видно, он выпадал в тихую погоду, при слабом ветре, а то и вовсе при полном безветрии. Иной раз мы беспрепятственно втыкали в снег двухметровый палаточный шест до самого конца, не встречая твердой корки. И поверхность была совершенно гладкая, никакого намека на сугробы.

Теперь каждый шаг быстро приближал нас к цели. Можно было рассчитывать, что мы почти наверное достигнем ее пятнадцатого, во второй половине дня. Вполне естественно, наши разговоры вращались около этой даты. Никто из нас не признался бы, что мы нервничаем; думаю, однако, что все были в какой-то мере поражены этим недугом. Что мы увидим, когда дойдем? Широкую, безбрежную равнину, которой еще не видел глаз человека, где еще не ступала ничья нога? Или… Или?.. Нет, это исключено. При той быстроте, с какой мы двигались, мы должны быть первыми на финише, тут нечего сомневаться. И все же… все же!.. Была бы самая крохотная лазейка, сомнение непременно в нее проникнет и будет, и будет грызть свою жертву.

– Что там Непоседа учуяла? – спросил Бьоланд в один из последних дней, когда я шел рядом с его санями, беседуя с ним. – И ведь что удивительно, все на юг смотрит. Неужели…

Милиуса, Кольцо, Полковника и Зверя тоже чем-то привлекала южная сторона. Странно было смотреть, как они с явным интересом поднимали голову и, обратив нос прямо на юг, напряженно принюхивались. Можно подумать, что там и в самом деле крылось что-то особенное.

После 88°25 южной широты барометр и гипсометр начали показывать, что плато опять медленно, но верно понижается. Это было для нас приятной неожиданностью. Значит, нами обнаружена не только высшая точка плато, но и его противоположный склон. Это будет очень важно для понимания структуры всего плато. 10 декабря наблюдение и счисление расходились всего на 2 километра. 11 декабря тот же результат: итог наблюдения отставал от счисления на 2 километра. Погода и снежный покров оставались примерно такими же, как в предыдущие дни, – легкий юго-восточный ветер при -28°, снег рыхлый, но сани и лыжи отлично скользили.