Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным

• Название: Рожден быть опасным
• Автор: Дмитрий Самохин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-93556-402-5

За ним охотятся все спецслужбы мира, а он лишь смутно догадывается о том, что его жизнь – результат какого-то дьявольского эксперимента. Ему нет покоя ни на Земле, ни в космосе. Охотится и он – за своим забытым прошлым…

Назвав себя Ларсом Руссом, он будет долго вспоминать свое настоящее имя.

---

– Ментальный что?

– Канал. Он вызвал меня мысленно, и несколько минут мы общались на уровне образов.

– Какие несколько минут? – вмешался Гвинплей Плант. – Ты всего секунд двадцать в отключке пролежал. Потом всплыл сразу.

– Правильно. Как только Марк выстрелил в русалкозавра, и тот умер, я очнулся. За это время я успел много чего полезного узнать.

– Колись, – потребовал Крысобой.

– Да побыстрее, – вставила Музыкантская, высунувшись из-за валуна. – А то, похоже, не один ты о мире грезишь. К нам три восьмиглазика плывут.

– Аборигены эти представители коллективного разума. Тут у них неподалеку колония находится. И с нами воюет только одна колония. Хотя все дно заполнено их поселениями…

– Они совсем близко, – торопила Музыкантская.

– Мужики, – решился я, – я пойду с ними побеседую. У меня получится.

Я вынырнул из-за валуна, не давая опомниться своим спутникам.

В двадцати шагах от меня и в трех метрах от дна на двух маленьких скатах парили аборигены, грациозно держась за шишковатые наросты на головах животных.

Я примирительно простер к ним руки, вглядываясь в глаза полного русалкозавра, выглядевшего самым представительным.

Я хотел было извиниться за поступок чернокожих студентов, понимая, что звучать это будет весьма глупо, но тут же передумал. Они уже поплатились за свои действия.

Я не мог отвести взгляд от внимательных цепких зрачков, которые меня изучали. Зрачки расширялись, поглощая меня, точнее, мою сущность. И я проваливался… я кружился… я возносился…

Я увидел клубок, искрящийся клубок, знакомый по предыдущему контакту, но теперь клубок выглядел более дружелюбно, а возле него фланировал, словно дожидался меня, пышный восьмиглаз. Завидев мое появление, восьмиглаз оттолкнулся от клубка и в два изгиба приблизился. Оказавшись рядом со мной, он замер, смерил меня мягким, но внимательным взглядом и склонился в поклоне.

Я ответил ему тем же.

– Для меня есть честь общаться с тем, кто давно покинул мир сей и следы чьи не наблюдались в мирах обитаемых вот уже многие тьмы лет, – прокурлыкал абориген.

Хорошее начало для беседы.

– Мне тоже приятно очень беседовать с тобой… – Я замялся, не зная, как обратиться к туземцу. Не русалкозавром же его называть, в самом деле.

Восьмиглаз заметил мое смущение и помог:

– Мою индивидуальность нарекли. Я – Клинч.

– Мне очень приятно, глубокоуважаемый Клинч. Меня зовут Русс.

– Русс, – повторил Клинч и прищелкнул языком.

– Что ты имел в виду, когда говорил про меня… Ну, что я давно покинул мир и давно не появлялся? – полюбопытствовал я.

Клинч кувыркнулся и хитро поинтересовался:

– Ты отчего-то не обладаешь понятием о моих словах?

– Да. Я не понимаю их, – признался я, подумал и добавил: – Я плохо помню о том, кто я такой.

– Я не могу помочь тебе совсем. Ты должен понять сам то, что хотел сказать я. Ты должен вспомнить свое прошлое. Я боюсь.

Восьмиглазик зажмурил семь глаз, а восьмой вытаращил так, что я испугался за его сохранность.

– Ты боишься меня? – спросил я.

– Боюсь. Очень боюсь.

– Почему ты опасаешься меня?

– Ты должен понять сам. Когда вспомнишь все. Я не могу сказать тебе.

– Почему вы напали на нас? – резко сменил я тему.

– Очень долгое время. С тех пор как пропали последние, такие как ты, наш мир никто не посещал. Мы испугались. Мы не хотели обидеть. Мы мирный народ.

Клинч поклонился и часто-часто замигал глазами.

– Верю, – согласился я.

– Мы не хотели с вами воевать, – признался Клинч.

– Один из ваших убил человека. Он сжег мозг.

– Я знаю. Я сожалею. Это прискорбно. Я не хотел. Он испугался. Он защищался. Он умер после этого. Да успокоятся его плавники.

– Да успокоятся, – согласился я. – Я могу считать, что мы в мире. И никакой войны не будет?

– Именно так. Мы заключили мир. Мы редко воюем. Наша растараш не воюет, не то что растараш бланкуш.

Честно говоря, мне не хотелось вдаваться в подробности местного социального устройства. Но я догадался, что «растараш» – это ближайшее к нам сообщество аборигенов, а «растараш бланкуш» – это соседнее сообщество. Похоже, на дне, как и в человеческом сообществе, процветала ксенофобия, от которой мы никак не могли избавиться.

– А зачем тогда такая тьма народу и животные ваши? – поинтересовался я.

– Мы хотим, чтобы все было по-настоящему, чтобы торжественно.

Абориген радовался нашему миру:

– Мы хотим пригласить вас в гости.

Такого поворота событий я не ожидал. Но отказываться не стоило. Этим мы могли обидеть русалкозавров, а кто знает, что они предпримут против обидчиков, даже если их боятся. Может, у них в обычае не прощать отказы от приглашений, и воевать до последней капли крови. Кстати, что-что, а у этих тварей даже кровь может оказаться смертельной. Хотя, если припомнить, Крысобой, который изрешетил восьмиглазика, никак не пострадал, значит, только скаты опасны даже при смерти. Какая, впрочем, разница? Враждовать-то с ними мы не собирались.

– Мы прибудем в гости к вам. Только сначала нам нужно поговорить с нашими товарищами и сообщить им радостную новость, – сказал я, принимая приглашение.

Восьмиглазик заметно оживился, прищелкнул языком и обернулся вокруг своей оси.

– Мы радуемся. Мы очень радуемся. Мы готовимся. Когда солнце коснется неба, я прибуду к вам, чтобы проводить, – русалкозавр поклонился. – Я покидаю вас.

Контакт прекратился. Я вернулся к реальности и увидел удаляющиеся спины аборигенов.

Я почувствовал в теле усталость, и тут же кто-то хлопнул меня по плечу.

– Как у тебя получилось?! – обрадованно проревел Крысобой. – Молодчага, моя работа!!!

Музыкантская обняла меня и стиснула в своих объятиях так, что мне тут же захотелось ее вырубить. Дальнейшее пребывание в таких объятиях грозило мне смертью.

– Они не хотели воевать с нами, – пропыхтел я.

– Чужой, который не хочет воевать с человеком, притворяется, – заявил Гвинплей Плант.

– Они не притворялись, – отрезал я.

– Тогда зачем они нападали?

Резонный вопрос. Кто их знает, зачем они нападали. Может, от испуга.

– Они боятся нас.

– И правильно! – возликовал Гвинплей Плант.

– Нас пригласили в гости, – сообщил я.

Музыкантская от удивления разжала объятия, и я наконец высвободился.

– И чего?

Крысобой выглядел растерянным.

– А я бы не пошел, – засомневался Гвинплей Плант. – Чужой не женщина. Разговор пойдет не о любви.

– Нам нужно идти, – озвучил я свое мнение. – Я пойду. Завтра за нами на рассвете приплывет провожатый.

– Если ты пойдешь, Русс, то и я пойду, – твердо сказал Крысобой.

– Я тоже. Как я могу вас к Чужим отпустить одних. За ними глаз да глаз нужен, – засуетился Гвинплей Плант.

– Нет, мужики, без меня вы точно никуда не тронетесь, – заявила Музыкантская.

А спорить с ней – дело гнилое.

– Возвращаться надо. Наши там с ума сходят.

Я оттолкнулся от дна и начал медленно подниматься на поверхность. Я чувствовал грандиозную усталость, словно на день подменил Сизифа и вталкивал обломок Везувия на высочайшую на земле гору.

Ох, нелегкая это работа, русалкозавру втолковывать что-то.

В гнездовье нас поджидала печальная новость. Пока мы обследовали расщелину и общались с туземцами, во сне скончалась Инна Клокова. Ей было чуть больше полтинника, и всю свою жизнь она управляла учебным процессом.

Глава четвертая

Посидеть за столом с нормальными, хорошими людьми, не слышать ни о долларах, ни об акциях, ни о том, что все люди скоты… Ой, когда же я отсюда выберусь!

А. и Б. Стругацкие. Стажеры

Первое, что я услышал, войдя через шлюз в гнездовье, был голос Иллы Сливович:

– Скажите, почему я должна страдать из-за этой старой перечницы?! Если она изволила откинуть коньки в моей комнате, почему я должна это расхлебывать?!

Кто-то тихий и неуверенный пытался успокоить разбушевавшуюся телеведущую.

– Прекратите мне шушукать!!! Немедленно уберите труп!!! Я не намерена всю ночь с мертвяком в одной комнате обретаться!!! Что вы меня успокаиваете?! Переложите труп к тем двум мертвякам!!!

Крысобой хмыкнул и сбросил защитный костюм. Судя по его физиономии, он с удовольствием свернул бы Сливович шейку. Я, впрочем, разделял его желания. Чего уж говорить о Музыкантской, которой императорские замашки увядшей топ-модели стояли уже поперек горла.

Я вошел в совещательную капсулу, где проходило сольное выступление Сливович перед группой оробевших слушателей. Крис Холмс, мрачно разлегшись в узком кресле, постукивал ногой об пол и созерцал потолок. Его порядком утомили тирады Сливович, но прерывать ее истеричные заявления он не торопился; словно садист, он с наслаждением впитывал все ее занудства, не подавая вида, что они ему доставляют удовольствие. Не нравился мне этот человек. Ох, как не нравился. Марианна Иванихина шарила по карманам шерстяного пиджака и мечтала принять инъекцию валидола, но капсулы с лекарством никак не могла найти. Для нее каждое слово Сливович было равноценно уколу в сердце. Я бы не стал сильно удивляться, если следующим трупом в нашей компании оказалась бы именно Иванихина. Таких людей, как она и Сливович, в одно помещение даже на двадцать минут запирать нельзя, не то что на месяц.