Жанна Корсунская - У кого как...

• Название: У кого как...
• Автор: Жанна Корсунская
• Издательство: АСТ, «Агентство „КРПА Олимп“, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029158-2, 5-7390-1603-7, 5-271-11265-9

О любви всем все известно. О любви говорят и пишут неустанно. У автора данной книги свой, особый подход к этой теме. Вернее, не к теме, а к проблеме. Потому что ее герои, влюбляясь, кроме радости, нежности и прочих чувств, связанных с любовным состоянием, обретают и массу проблем. О том, как они с этим справляются, о всепобеждающей тяге мужчины к женщине — и наоборот — рассказано весело и легко, грустно и печально — как кому понравится...

---

— Это к лучшему! Теперь он точно будет мой!

Естественно, в тот момент я абсолютно не поняла, что имела в виду Ди, а она взялась за учебу и через две недели начала бойко сдавать экзамены. Не намного хуже меня.

По большому счету, Ди нечего было делать на филологическом факультете. Положенное для чтения по программе она проглотила лет в четырнадцать-пятнадцать. Литературоведческие исследования, от которых многие студентки покрывались испариной и тупели на глазах, ею производились виртуозно. По поводу педагогических изысканий Ди спорила с преподавателями до хрипоты, из-за чего ей снижали оценки. Учительница по старославянскому, наоборот, обожала Диану. За два дня она подготовила старушке все наглядные пособия, необходимые для преподавания в следующем учебном году. Историю КПСС Ди знала практически наизусть. Оказывается, у них в Магадане историю СССР преподавала жена репрессированного врага народа. Тетенька, из которой поперло нечто после всех перенесенных тягот, как выразилась про нее Ди словами Олега. С бедной женщиной, очевидно, произошел какой-то психологический вывих, иначе чем объяснить, что она выучила историю СССР и КПСС наизусть, со всеми работами Маркса, Ленина, Сталина и Бухарина. Она преподносила свой предмет так, словно публично создавала выдающееся, фундаментальное полотно, при этом не выговаривала половину букв алфавита: вместо «л» или «р» произносила «г» и так далее. В результате десятиклассники, все поголовно, ждали ее уроков, как больших театрально-цирковых представлений, и записывали ее высказывания, чтобы посмеяться и после. Как-то Ди показала мне одну из школьных тетрадок по истории. Цитаты были одна уморительнее другой: «После того как Тгоцкий сделал эту пакость Советскому пгавительству, все сгазу поняги, что у него гевые загибы», «Это еще что! Это только истогия, а вот начнется фигасофия, тогда попгачете!» и так далее. В конце десятого класса историчка сообщила своим ученикам, поголовно сдавшим экзамены на пять: «Тепегь я спокойна. Вы мне в институте будете благадагны. Больше ничего учить не надо. Знания у вас погные абсагютно!» Она оказалась права. История КПСС была застывшей глыбой, как Библия, — — ни то ни другое не позволяли дополнений или изменений, несмотря на открытия археологов и изыскания ученых. Каждое слово точно на своем месте, словно вырубленное в камне. На экзаменах Ди даже не брала время на подготовку, шпарила цитатами исторички, следя только за тем, чтобы не выпалить «г» вместо «р» или «л».

В конце июня первый курс был благополучно окончен, и мы расстались на два летних месяца. Ди уехала домой, в Магадан, а я с родителями — на Черное море» Папа достал путевку на их с мамой большом военном заводе. То есть достала, как всегда, мама. В отделе социального обеспечения у нее работала подруга, которая сообщила о горящей путевке, и мама мягко, убедительно объяснила папе, какие действия следует предпринять, чтобы путевка досталась именно нам.

Двадцать дней мы гуляли среди диковинных растений огромного ботанического сада, купались в море, катались на прогулочных катерах и катамаранах. Жизнь была безоблачной и прекрасной. Много лет спустя я часто вспоминала именно эту поездку и вновь убеждалась, как права была мама, когда говорила, что главное — быть вместе и здоровыми. Однажды мы сидели с ней на белой курортной скамейке, ажурной и легкой, — может быть, это ощущение рождалось из-за того, что скамейка, слово белая птица, приземлилась на краю высокой горы, уходящей зеленым откосом в синее море. Мама вдруг спросила:

— Ты скучаешь по Ди?

— Не знаю... Наверное, от нее нужно иногда отдыхать... Мне здесь всего хватает.

На самом деле я иногда вспоминала о Ди, когда замечала вдруг странные лица, непонятным образом складывающиеся при легком дуновении ветра из причудливых растений ботанического сада. Я вспоминала Ди, когда выщербленные морем камни представлялись мне мужчинами и женщинами с воздетыми к небу руками или взлетающими птицами. Папа сказал, что это нормально, ведь у всех явлений природы есть души, только некоторые люди их видят, а многие — нет.

На море казалось, что Ди с ее сумасшедшими выходками и непредсказуемыми поступками вообще больше мне неинтересна, но я ошибалась, потому что, вернувшись из поездки, первым делом побежала в студенческую общагу. Ди там не было. Она отсутствовала весь август и первую половину сентября и только семнадцатого числа вдруг возникла передо мной, счастливая, лучезарная. Первым вопросом после наших объятий был ее вечный:

— Зяма дома?

— Конечно, куда ж ему деться.

— Ура!..

И мы отправились на лекцию по языкознанию, усевшись в конце аудитории, чтобы можно было незаметно шептаться. Ди явно не терпелось рассказать мне что-то важное, поэтому, как только все угомонились, а профессорша начала объяснять строение корней, Ди достала из большой холщовой сумки конверт.

— Что это?

— Письмо мне от Олега!

— Он разыскал тебя?

— Я первая ему написала.

— А как ты узнала его адрес?

— У его бывшей жены.

— Жены?

— Да. У Олега была жена и есть сын.

— От Олега?

— Конечно! Ему сейчас четыре года.

— А где жена?

— Уехала в начале августа в Монголию.

— Зачем?

— Второй раз вышла замуж за военного. Его распределили в Монголию. Я, как только получила адрес Олега, сразу хотела поехать к нему в часть, но у меня не было денег на билет. То есть родители дали мне на еду на месяц, хватило бы... Но дело не в этом.

— А в чем?

— Я решила сначала написать ему письмо.

— Написала?

— Да. И представляешь, через две недели получила ответ.

— Что ты написала Олегу?

— Правду. Что полюбила его с первого взгляда. Ну не так банально, конечно. Это было очень красивое письмо.

— И что он тебе ответил?

— Он тоже любит меня!

Я смотрела на Ди, и мне казалось, она глупеет прямо на глазах. Ее наивность разъедала мои нервы, как серная кислота. Я была уверена — Ди понадобилась этому идиоту для каких-то целей.

— Ди, он не любит тебя!..

— Перестань!

Она сунула мне конверт:

— Читай!

Я развернула тетрадную страницу. Мгновенно отбросила шелуху нежных фраз о страданиях, которые испытывал режиссер, глядя на свою лучшую актрису, о чувстве долга перед театром, перед великим делом, которое он задумал и должен был осуществить, а их роман убил бы всю работу и забрал бы творческую энергию, о том, что теперь, в армии, он понимает, как был не прав, сдерживая себя и Ди и запрещая ей даже смотреть на него влюбленными глазами, как он заставлял себя издеваться над ней, чтобы оттолкнуть ее и заставить возненавидеть его. Я мгновенно отбросила весь этот подлый, виртуозный вздор и нашла цель Олега. «Влюбленный солдат» объяснял Ди, что не нужно приезжать к нему в часть — свидание получить очень трудно. Самое лучшее — найти какую-нибудь возможность, использовать какие-либо связи, чтобы ему дали отпуск.

— Уверена, другие актрисы тоже получили любовные послания и указания искать связи.

— Только я...

— Хочешь, поинтересуюсь в соответствии со списком театральной труппы?

— Эмма, пожалуйста, перестань издеваться. У Зямы наверняка есть связи в военкомате или еще где-нибудь. Он ведь главный инженер такого большого завода.

— Ты думаешь, папа согласится собственными руками толкнуть тебя в объятия этого подлеца?

— Почему ты так ненавидишь Олега?

— Потому что вижу его насквозь.

— Ты просто завидуешь мне...

— Да! Безумно.

— Завидуешь, что я испытываю такое огромное чувство. И оно взаимно. А ты об этом даже понятия не имеешь.

Эту лавину невозможно было остановить. Она неслась в образе стихийного бедствия, и люди перед ней превращались в муравьев.

Вечером мы опять сидели втроем в папином кабинете, и Ди умоляла Зяму помочь Олегу. В конце концов папа сдался, пообещав Ди поискать такую возможность. Через два дня папа сообщил мне, что помочь ничем не может, но у него есть идея, совершенно невероятная, сумасшедшая, следовательно, беспроигрышная, которой он ни с кем ни за что не поделится, но этого и не нужно — его идея все равно обязательно придет в голову Ди. Он сказал это очень грустно, как пророк, который видит и знает наперед, но только раздражает своими пророчествами.

Папа оказался прав. Через три дня после того, как он сказал, что ничем не может помочь, возбужденная Ди опять протянула мне конверт:

— Я нашла способ! Читай.

В конверте лежало письмо, написанное Ди от имени бывшей жены Олега командиру его части.

«Здравствуйте, уважаемый Геннадий Егорович! Пишет Вам бывшая жена Олега Сапожникова, Таня. Дело в том, что я недавно вышла вторично замуж за офицера Советской Армии и должна в ближайшее время проследовать к месту его службы — в Монголию. С собой я увожу на три года нашего с Олегом сына. Это значит, что Олег три года не увидит своего ребенка, которого обожает.

Дорогой Геннадий Егорович, Вы не представляете, какой Олег прекрасный, заботливый, любящий отец! Нет! Конечно, представляете. Ведь у Вас тоже есть два замечательных мальчика. Олег писал мне. Кстати, Вашему младшему сыну тоже четыре годика, и его тоже зовут Василек, как нашего. И Вы знаете, как важно ребенку в таком возрасте общение с отцом. Мой новый муж хорошо относится к Васеньке, но мальчик очень скучает по родному отцу, все время спрашивает о нем и плачет, когда я говорю, что нам, очевидно, придется уехать, не повидавшись. Недавно Васенька опять рыдал, я не могла его уговорить лечь спать и пообещала, что папа обязательно приедет повидаться с ним.