Макс Фрай - Пять имен. Часть 2

• Название: Пять имен. Часть 2
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00181-5

Все, наверное, в детстве так играли: бьешь ладошкой мяч, он отскакивает от земли, а ты снова бьешь, и снова, и снова, и приговариваешь речитативом: "Я знаю пять имен мальчиков: Дима — раз, Саша — два, Алеша — три, Феликс — четыре, Вова — пять!" Если собьешься, не вспомнишь вовремя нужное имя, выбываешь из игры. Впрочем, если по мячу не попадешь, тоже выбываешь. И вот вам пять имен (и фамилий), которые совершенно необходимо знать всякому читателю, кто не хочет стоять в стороне сейчас, когда игра в самом разгаре, аж дух захватывает. Запомните эти имена. Они вам еще не раз пригодятся, помяните мое слово.

---

Действующие лица: все мои и несколько чужих, зеркало.

Пока я бреюсь, оно рассказывает. В маленьких городках так болтливы мужские парикмахеры — хочешь или нет, а окажешься в курсе всех сплетен за несколько последних дней, а то и недель. В отличие от барменов, парикмахеры не умеют хранить тайны.

— А потом меня купила тетка, ну, не тетка, а такая женщина, которой тридцати еще нет, а выглядит на все тридцать пять, ну вот, посмотри, вот такая.

— Ага. Убери, пожалуйста, я все-таки хочу побриться.

— Ну вот. Детей у нее не было, у нее даже кота не было, совсем одна жила. И крутилась она передо мной по часу в день, не меньше. Ну, думаю, дай сделаю приятное человеку. И взялось я ей подправлять отражение. Тут уберу, там подтяну. А то вставала каждый день с утра такая мрачная… Ты представляешь, она на работу ходить перестала. Сидит передо мной целыми часами, то так накрасится, то эдак. «Свет мой, зеркальце…» Я терпело, терпело, а потом как разозлилось. Ну все, думаю. И как-то с утра взяло и показало ей, какая она на самом деле, — а она ж месяц дома сидела, оплыла и отекла вся.

— Как ты цело-то осталось?

— Чудом, не иначе. Ты вот здесь пропустил, жена не похвалит. Да, вот тут. Ну и снесла она меня в комиссионку. И там во мне что-то совсем разладилось. Я всех стало отражать такими, какие они есть на самом деле. Понимаю, что не купит никто, стараюсь, тужусь — ничего не выходит. Прошла как-то мимо меня одна из продавщиц, а заведующая как раз оглянулась. Глянула, ахнула — да и уволила девицу за воровство систематическое, представляешь? Или вот еще как-то семейная пара пришла. Посмотрели в меня, потом друг на друга — да как закричат. Ты мне жизнь поломал, а ты мне рогов понаставила. Ужасно неприятно, если честно.

— А удачные лица тебе попадались?

— Конечно. Несколько детей. Бабушка одна, она постоянно за янтарем приходила. Да нет, и женщины были, и мужчины. Однажды одна девушка взялась волосы поправлять, загляделась, потом рассмеялась, сказала тихо: «А ведь и вправду справлюсь, наверное!» — и пошла, а у меня на донышке до вечера солнечный зайчик сидел… Ты как-то очень быстро седеешь, вот что я тебе скажу.

— Ничего, мне нравится. Седина в темных волосах — это красиво.

Я купил его случайно. Зашел в полутемную лавочку на Петроградской стороне, их там полно, таких лавочек, где на полках лежат тусклые сокровища прошлых лет: хрустальные вазы, синие лампы, фарфоровые статуэтки, морские раковины, чешский бисер, пожелтевшая бирюза. И внезапно в сумраке на меня шагнул тот я, который постоянно снится мне по ночам, с глазами цвета июньского неба.

Я не раздумывал ни секунды. Денег мне хватило ровно на зеркало и на доехать домой. Я привез его, повесил на стену, протер уксусом, утешил, как мог. С тех пор мы с ним болтаем по утрам. В дневном свете я не так похож на моего близнеца, но иногда, вечерами, я прохожу по коридору и вижу, как скользит в зеркале темный силуэт, и мы киваем друг другу, и на минуту нам становится немного легче жить на свете.

5. Доска для записей

На самом деле ее нет: доски, на которой можно было писать фломастерами или мелками, или лепить записки магнитиками. Давно пора купить, да все как-то не собраться. Но если бы она была, то выглядела бы примерно так:

Время: круглосуточно.

Действующие лица: Доска с мелком и магнитами, все обитатели квартиры.

"Я сегодня поздно, купи колы, кошек я кормила, целую, Тигр".

"Очинь мало! (Отпечатки трех кошачьих лап.) Между прочем мы слышели отакой породе — бигимотапатамы. Их кормят восимь рас вдень. Праверьти наши радасловные!"

"Фигу вам. Между прочим, у тех, кто подсматривает в монитор, пропадает аппетит, а еще их лупит по заднице хозяин. Стр". (Нарисована зверская рожа.)

"Я только что убежал. Кофе".

"…!" (Неразборчиво, зачеркнуто.)

"Ты не видел мой маникюрный набор? Да, и очки я где-то оставила. Купи мне, пожалуйста, физраствор, у меня кончается!"

"Все на комоде, физраствор куплю. Заберешь меня завтра из города? Звонила Анька, сказала, будет завтра вечером".

"Звонила Анька, завтра ее не будет. Конечно, заберу. Тигерь".

"Какая сволочь наблевала мне на рабочий стол? Никто ничего не получит до самого вечера".

"Патамушьта этот ваш новый корм — дрянь. Так и скажыте прадавцам. Ищо миня ташнило под батарейей и под диваном. Лямбда."

"Господи, бедный котенок. Я вечером куплю ей консервов, заяц, заедь завтра на Петроградку за нормальным «иглпаком», а то мы с ее почками хлопот не оберемся, люблю, Тигерь".

"Мы уже два чиса читыре дня ничего ни ели!"

"Меня осталось три ложки. Сигареты просили передать, что их две штуки в пачке, с табаком связаться не могу. Кофе".

"Пройдусь по магазинам, заодно счета оплачу, не скучай, если придешь раньше. Анька-то приедет сегодня? Стр".

"Звонила Анька, заедет завтра. Купи ужин, ладно?"

"Тигр, Тигр, полосат, на веревочке осат!"

"Сам ты колбаса на веревочке оса, вот! Я с Анькой приеду, но поздно. Хорошо, что мосты еще не разводят. Подпись: Тигр, Прыгающий на хвосте".

"Девачка моя я тибя хачу".

"Кто это написал? Стр."

"Мда. Я думала, что ты. Подпись: Тигр Хихикающий".

"Я когда-нибудь выкину нафиг всех этих котов! Стр."

"Мы есть хатим!" (Три отпечатка кошачьих лап.)

"…!" (Неразборчиво, зачеркнуто, нарисована зверская рожа.)

"Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав! (с) Подпись: Тигр Хихикающий и Прыгающий на хвосте".

дела семейные

1

Давай сделаем так.

Окна у нас заклеены, их мы не тронем, а под дверь положим одеяло, которое у нас вместо пледа. Свернем в жгут и положим, чтобы хорошо щель закрыло, чтобы не потянуло раньше времени. Во-от. Ты ешь, ешь, напоследок-то, у меня там вовсе какие-то копейки остались, вот я тебе с рынка на последние, творога-то с рынка, да со сметаной, милое дело, это тебе не магазин «диета» с тараканами и красной подсветкой в мясном отделе, которую если выключить, увидишь, что все зеленое уж неделю как. Можно было бы, конечно, и мяса нам с тобою купить — ах, какое мясо смотрело на меня на рынке! — но это было бы только тебе, потому что на кухню я не пойду, я не могу на кухню идти, я трушу, ничего никогда не боялась, все пережила, а на кухню сейчас идти трушу, там ведь эта, крашеная в бигудях, я на ее нос лоснящийся смотреть больше не могу, крыса она, крыса, царица Крысинда, сожравшая сало. Ее даже собственный ребенок боится, бледнеет и шарахается, я же видела. Раньше хоть ночью можно было готовить, но теперь там по ночам этот бледный мальчик сидит, с тараканами разговаривает. Они — шур-шур-шур по шкафам, а он им — такие дела, ребята. Позавчера выхожу — перед ним крыса сидит, здоровая такая, а он ее с руки кормит. Я чуть не закатилась, вот не поверишь, прям на месте, где стояла, там и развернулась и пошла по коридору, за стеночку придерживаясь.

Нет, не пойду на кухню. Больше никогда не пойду на кухню.

Да и зачем нам с тобой на кухню? Тебе плошка с творогом, мне плошка с творогом. Где-то у меня были остатки сахару… ага, вот они. Я себе посыплю, тебе не надо, нет? Ладно, не вороти носу-то, твоя полосатость, не буду портить твой творог. Ешь. Ешь, наедайся напоследок. Мы с тобой ровесницы, да на человечий счет тебе куда больше, чем мне, дуре беспутной. А в пятнадцать лет казалось — когда-а еще двадцать пять будет, я ж уже старухой стану! Старуха и есть. Старуха есть, Родионроманыча на нее нету, придется самой, такие дела, ребята.

Все. Деньги кончились, учеба кончилась, любовь прошла, завяли помидоры. Одна ты у меня все мои двадцать пять, ста-аренькая ты у меня уже, полосатый ты мой зверь, старенькая и больная, вон худая какая, одна кожа да кости, да и я не лучше. А у меня даже нет денег на то, чтобы тебя усыпить. Даже на смерть для нас с тобой нет у меня денег. Про ребенка… мы не будем про ребенка, правда? И про него тоже не будем, он до-обрый, он або-орт оплатил, да еще и проследил, чтобы на что другое не потратила, хоро-оший мой. Прав, да, кругом прав, куда такой рожать? Куда вообще такой? Некуда. Вот и не будем.

Наелась, да? Ну, давай устраиваться. Ты не бойся, мы с тобой сейчас сытые как давно не были, нас быстро в сон потянет. Мы под одеяло заберемся и заснем. Спички нынче дешево стоят, а у меня еще и полпачки димедрола от былой роскоши осталось. Ну вот, вот, окна закрыты, дверь заложена. Вату тлеющую мы сейчас подушкой накроем, знаешь, как дымить будет. Иди ко мне сюда.

Как же ты мурчишь, как трактор мурчишь, это творог в твоем пузе мурчит, ты спишь уже, а у меня под рукой и боком вибрирует твой мурчатель, и тепло, тепло, сонно и тепло… Паленым потянуло. А мы подоткнем одеяло. Тихо, тихо умрем.

Никто не придет.

2