Виктория Холт - Путь на эшафот

• Название: Путь на эшафот
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87455-045-3

«Путь на эшафот» (оригинальное название «Убийство по-королевски») – лучший исторический роман о любви, написанный знаменитой английской писательницей Эленор Бэрфорд под псевдонимом Джин Плейди, и лучший любовный роман, основу которого составляют реальные исторические события и лица Речь в романе не только о частной жизни Генриха VIII (в нашей стране хорошо знают об английском короле по теле– и видеофильмам «Частная жизнь Генриха VIII» и др.), в жестокости с которым могла сравниться разве что его дочь Мария I Тюдор, прозванная в народе «Кровавой Марией», но и о страшной участи Катерины и ее кузины Анны Болейн, приговоренных к смертной казни за якобы супружескую неверность. Автор сочувственно относится к героиням своего романа, сильные страсти которых отчасти и привели их на эшафот.

---

Наблюдая за своей внучкой, герцогиня думала: теперь я буду сама следить за ее образованием. Быть кузиной королевы – это кое-что да значит. Когда придет время, она должна не упустить возможностей, которые перед ней откроются.

И чувствуя себя очень благородной и хорошей бабушкой, она решила, что не стоит оставлять девочку один на один с Мэноксом, у которого неважная репутация. Уроки всегда должны проходить в этой комнате, и она должна присутствовать при них.

В сотый раз герцогиня уверяла себя в том, что это счастье, что воспитание маленькой Катерины Ховард поручено ей. Ведь кузина королевы должна быть хорошо воспитана, потому что ее могут ожидать большие почести.

Анна одевалась к банкету. Леди, помогавшие ей в этом, суетились вокруг и делали лестные замечания. Счастлива ли я, спрашивала она себя, вспоминая годы, когда стремилась достичь высот власти и роскоши, годы, полные неприятностей, опасений и даже страха.

Она очень сильно изменилась, и никто не понимал это лучше, чем она сама. Стала твердой, расчетливой. Больше не было той девочки, которая так глубоко и страстно любила Перси. Она уже не была так добра к людям, чувствовала, как в сердце ее другой раз закипает ненависть, а вместе с ней новое, удивительное для нее чувство – мстительность.

Она смеялась, встречаясь с Перси. Он больше не был тем нежным и красивым юношей, которого она любила. Он все еще оставался тоненьким, так как страдал какой-то неизвестной болезнью, и лицо его было таким несчастным, что ей хотелось плакать, глядя на него. Но она не плакала – она горько смеялась, думая, какой же он дурак, что навлек на себя эту муку, испортил свою и ее жизни! Пусть же он теперь страдает за свою глупость, а она попробует извлечь из этого выгоду для себя!

Но какую выгоду может она извлечь для себя из его страданий? Теперь Анна научилась прекрасно понимать короля. Она может им командовать. При дворе больше нет такой красавицы и умницы, как она. И он будет ее рабом. Но как долго? Как долго может такой мужчина, как Генрих, оставаться верным одной женщине? Иногда она подолгу раздумывала над этим вопросом. Уже сейчас она видела, что он изменился. Нет, он все еще влюблен в нее, хочет нравиться ей, исполняет ее малейшее желание. Но кто был больше всего возмущен тем, что они не могут пожениться, что женитьба откладывается? Анна или Генрих? Генрих хотел развода, он очень хотел, чтобы Катарина освободила трон для Анны. Но Анна уже была его любовницей. И он мог подождать. Анна должна была что-то делать, чтобы ускорить ход событий, она вынуждена была беспокоиться и то и дело спрашивать себя, согласится ли Папа на развод.

Иногда эти мысли бесили ее. Она уступила, несмотря на то, что заявляла, что никогда ему не уступит. Уступила, поверив королевскому обещанию, что он сделает ее королевой. Он ничего не обещал ее сестре Марии. Но в чем разница между ней и Марией, которая шла на поводу у своего сладострастия? Она, Анна, тоже уступила, только в обмен на корону. И она видела себя в Хивере, сломленной, побежденной или же вышедшей замуж за какого-нибудь незначительного человека, вроде Уильяма Кэри.

Генрих пожаловал Томасу Уайатту пост главного маршала Кале, поэтому его теперь часто не бывало в Англии. Анна думала еще и об этой стороне характера Генриха. Да, он любил своих друзей, и Томас был одним из них. Он не посадил Уайатта в башню Тауэр, что было бы очень просто сделать, а просто выслал его… Генрих мог быть сентиментален по отношению к тем, кого он действительно любил. Томаса нельзя не любить, думала Анна, и на глазах ее появлялись слезы.

Анна пыталась ясно и без прикрас вспомнить о прошедшем годе. Был ли это счастливый год? Конечно, конечно, счастливый! Она не может сказать, что была несчастна. Она была счастлива и даже очень! Будучи гордой и надменной, она получала большое наслаждение от почестей, которые ей воздавали. Сознавая свою красоту, как она могла не получать удовольствия от прекрасных одежд, принадлежащих ей? Такие, как королева Катарина, называют это тщеславием. Разве нет ничего общего между гордостью и тщеславием? И разве она не должна радоваться, когда ее сравнивают со звездой, называют самой красивой и просвещенной женщиной, самим совершенством, женщиной, которую любит король?

У нее были враги, и самый главный среди них – кардинал. Ее дядя Норфолк считался ее другом, но она никогда не могла любить его и доверять ему. И ей казалось, что теперь, когда король не уделил внимания его старшей дочери Марии Ховард, которая была более высокого происхождения, чем Анна Болейн, он затаил злобу. Еще один враг, опасный и жестокий. Анна вспомнила о днях и ночах, проведенных во дворце в До-вере, когда Мария Тюдор рассказывала ей о великолепии какого-то Чарлза Брэндона. Это был безжалостный и честолюбивый человек. Он женился на сестре короля и оказался тем самым очень близко к трону. А так как Анна была к трону еще ближе, стал ее врагом. Все эти мысли пугали ее.

Какой она чувствовала себя счастливой, танцуя с королем на Рождество в Гринвиче, смеясь в лицо тем, кто осуждал ее за то, что она отмечает праздник в Гринвиче, тем самым бросая вызов королеве, ненавидя королеву, которая отказывалась уйти в монастырь и тем самым признаться в том, что она действительно жила с Артуром. Танцевала она великолепно, делая колкие замечания в адрес королевы и принцессы, показывая свое превосходство над ними, а потом ненавидя себя за это, презирая свое отражение в зеркале, смотрящее на нее с упреком возбужденно блестящими глазами.

Принцесса ее ненавидела и не скрывала этого. Она шептала на ухо придворным из окружения Анны Болейн, что с ней сделает, когда станет королевой.

– Если бы я была королевой, – говорила она, – я посадила бы ее в подвалы Тауэра. Посмотрим, что останется от ее красоты после того, как ею займется палач. Я сама лично посадила бы ее на дыбу! Сможет ли она тогда говорить колкости крысам, которые соберутся там, чтобы погрызть ее кости? Но я не хотела бы, чтобы ее сожрали крысы. Ее нужно сжечь живьем на костре. Она ведьма. И я слышала, что вокруг нее собираются люди, распространяющие новую веру. Я бы собрала вязанки хвороста у ее ног и подожгла их. Но я не хочу, чтобы она сразу сгорела. Я бы тушила костер и зажигала его снова. Пусть она уже на земле испытает то, что ее ждет в аду – вечное горение в огне.

Глаза принцессы фанатично сверкали, когда она видела Анну, в них была ненависть к ней, а Анна смеялась в лицо этой глупой девчонке, притворяясь, что это ее не трогает, хотя эти глаза преследовали ее и во сне и наяву. Но Анна понимала, что будет значить для этой девушки восхождение на трон ее, Анны. Мария пользовалась всеми привилегиями, которые имеет дочь короля, принцесса Мария, наследница английского престола. Король же хотел объявить ее незаконнорожденной, и это означало бы, что у нее будет меньше привилегий, чем у герцога Ричмондского, который, хотя еще и мальчик, имеет их больше.

Лежа в постели в объятиях короля, Анна говорила о принцессе:

– Она не должна так ко мне относиться! Это невозможно! Кто-то из нас должен покинуть двор!

Генрих успокаивал ее, защищал Марию. Он чувствовал слабость по отношению к своей дочери – сказывалась сентиментальность его натуры. Он был привязан к ней, хотя всегда мечтал о сыне. До того, как ему пришла мысль о том, чтобы освободиться от Катарины, а Анна ему заявила, что никогда не станет его любовницей, он успел смириться с мыслью, что его дочь может стать в будущем королевой.

– Я уезжаю в Хивер, – заявила Анна. – Не желаю быть предметом оскорблений.

– Я не позволю тебе уехать в Хивер, моя возлюбленная. Твое место здесь, рядом со мной.

– Тем не менее, – холодно заметила Анна, – я еду в Хивер!

Страх, что она покинет его, не оставлял Генриха ни на минуту. Он не мог себе представить, что не будет видеть ее. Она могла влиять на короля, угрожая отъездом.

Когда Мария оказалась в немилости и отец перестал ее поддерживать, нашлись люди, которые стали ее жалеть и обвинили Анну в мстительности. Такую же позицию они заняли в отношении Уолси. Это правда, что Анна не забыла унижений, которые от него вынесла, и постоянно его преследовала, твердо решив добиться смещения Уолси с высокого поста. Возможно, те, кто ее обвиняли, забывали, что Анна ведет борьбу не на жизнь, а на смерть. Несмотря на богатства и власть, восхищение и любовь короля, сыпавшиеся на нее, Анна понимала, что люди шепчутся за ее спиной, что враги строят козни, пытаясь уничтожить ее. Самыми опасными были Уолси и принцесса Мария. Что было ей делать, как не бороться с ними. И раз у нее в руках было такое эффективное оружие, она использовала его, как это сделали бы на ее месте Уолси и Мария.

Однако ее победа не приносила ей радости, а только горечь. Она любила, когда ею восхищаются, одобряют ее, она не хотела иметь врагов. И она, и Уолси, хотя внешне были очень любезны друг с другом, притворяясь друзьями, прекрасно понимали, что кто-то из них должен сдать позиции, что вместе им наверху не быть. И Анна сражалась так же упорно, как в свое время сражался за власть Уолси. И так как звезда Уолси закатывалась, а звезда Анны восходила, она побеждала. Многое указывало на это. Но борьба продолжалась, что подтверждалось хотя бы и не слишком значительными, но все же характерными событиями. Одним из них было, по мнению Анны, конфискация ее книги, которая каким-то образом оказалась у ее конюха, молодого Джорджа Зача. Говорили, что Анна – и эти слухи не могли не беспокоить кардинала – интересовалась новой религией, которая вызывала интерес на континенте, и один из реформаторов подарил ей перевод Священного писания.