Клейтон Мэтьюз - Только для мужчин

• Название: Только для мужчин
• Автор: Клейтон Мэтьюз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03251-6

«Мачо» – это журнал для настоящих мужчин, изысканный, фривольный, эротичный – такой, как его создатели, веселая компания плейбоев. У них есть все – молодость, привлекательность, деньги, любовь, секс. Они привыкли идти по жизни играя. Они еще не знают, что любовь приносит боль, удача в бизнесе оборачивается завистью и интригами, а сладкая жизнь, полная развлечений, быстро приедается…

---

– Так я и поверила. – Она внезапно улыбнулась и протянула ему руки. – Хорошо, Марк, я поужинаю с вами.

Марку Бакнеру были рады в любом ресторане Нью-Йорка. Наверное, даже голливудскую кинозвезду не принимали с такой восторженной почтительностью. Но Марк чувствовал – если он повезет Пегги в какое-нибудь шикарное заведение, она решит, что он пускает ей пыль в глаза. Поэтому они сели в такси и отправились в китайский ресторан на Третьей авеню.

– Здесь подают лучшие китайские блюда во всем Нью-Йорке, – выходя из машины, сказал Марк.

Пегги тихонько рассмеялась. Когда такси отъ-ехало, Марк посмотрел на нее с любопытством:

– Что вас рассмешило?

– Потом. Возможно, потом я вам об этом расскажу.

Хозяин, любезный, улыбающийся азиат, был знаком с Марком и сразу повел их за столик, располагавшийся в глубине зала. Никто не обратил внимания на знаменитого Бакнера, даже не посмотрел в его сторону. И Марк, которому всегда льстило внимание, проявляемое к его персоне, сейчас был только этому рад.

– Единственное, что я пью из алкогольных напитков, – это шампанское; ну иногда бокал вина. Но может быть, вы хотите что-нибудь покрепче?

– Я никогда не пила много шампанского, но всегда считала, что это дело привычки.

– Может быть, теперь вы расскажете мне, почему вы засмеялись? – спросил Марк после того, как официант принес в ведерке со льдом бутылку шампанского и наполнил бокалы.

Внимательно посмотрев на Марка, Пегги откинула с лица волосы.

– Хорошо, я расскажу вам, Марк. Это немного неприлично, но ведь настала новая эра в отношениях между мужчиной и женщиной, верно? Теперь скрывать нечего. Эта история случилась тогда, когда я еще работала в другом журнале. Наверно, вам известно, что они там все как на подбор ярые приверженцы женского равноправия.

Марк кивнул:

– Знаю. А вы нет?

– Скажем, я не настолько этим увлечена. Конечно, я за равноправие женщин, но… – Она покачала головой. – Я струсила и вступила в Движение. А в результате столкнулась с парочкой сексуально озабоченных дам.

Марк вздрогнул. Должно было пройти время, прежде чем он смог оторвать взгляд от скатерти.

– Вы говорите о гомосексуализме, о женском гомосексуализме?

– Именно так. Я не считаю это предосудительным. Как говорится, каждому свое. Верно? Тем не менее однажды я познакомилась с девушкой…

И она в красках описала ему свой неудавшийся опыт лесбийской любви.

Ситуация была вполне заурядной, да и саму Пегги по прошествии времени она скорее забавляла, чем злила, поэтому Марк не был шокирован. Однако, слушая ее, он вдруг ощутил неодолимое желание рассказать о своем собственном гомосексуальном опыте. Вот это его потрясло. Ни разу, ни одной живой душе не обмолвился он о Хуане Морено, более того – он никогда не испытывал ни малейшего желания это сделать. Так почему же теперь ему страстно захотелось исповедаться перед этой женщиной…

Вот тут-то он и понял, что любит Пегги Чёрч, любит с того самого момента, когда впервые ее увидел.

Марк Бакнер влюблен?

Этот вывод был настолько неожиданным, что Марк позабыл обо всем и отчаянно пытался сообразить, к чему приведет подобный поворот событий. А точнее, чем это может обернуться для его будущего…

– Что? Прошу прощения, Пегги, я не расслышал.

Она удивленно глянула на него:

– Где это вы витаете?

– Еще раз прошу прощения.

– Я сказала, что засмеялась, вспомнив – в тот достопамятный вечер эта девица угощала меня китайскими блюдами. С тех пор я к ним не притрагивалась.

– Если хотите, мы можем пойти куда-нибудь в другое место.

– Нет-нет, это было бы глупо. – Пегги засмеялась. – Это все равно что кататься на роликах. Если ты упал, встань и попробуй снова.

Марк не совсем понял, в чем связь, но тут официант принес заказ, тем самым прервав их беседу.

За ужином они разговаривали в основном о Пегги – о ее отношении к революционному движению в Беркли и о движении за равноправие женщин.

Пегги оказалась неплохой рассказчицей, с юмором повествуя о событиях, в которых ей довелось участвовать. Она стала серьезной лишь в конце.

– На самом деле все это очень печально. У тех юнцов в Калифорнии были наилучшие намерения, и, пожалуй, кое в чем они преуспели. По крайней мере они привлекли внимание к самым насущным проблемам. Сегодня это подействовало на общество скандализирующе, но в долгосрочной перспективе их протест принесет много пользы. – Она слегка улыбнулась. – Однако меня огорчает то, что они, протестуя против пресловутого конформизма старшего поколения, в результате скатились к еще большему конформизму. Конечно, это выглядит совсем иначе, но они одинаково одеваются, одинаково думают и делают одно и то же. Уже мальчика от девочки не отличишь. С их точки зрения быть личностью означает быть предателем.

– А как насчет движения за равноправие женщин? Вам не кажется, что оно ведет к тому же? – осторожно спросил Марк.

– Нет, думаю, это не так. По крайней мере – пока, но, возможно, дойдет и до этого. Меня беспокоит другое – в своей оппозиции по отношению к миру, где господствуют мужчины, феминистки заходят так далеко, что… Как бы это сказать? Ну, они перестают быть женщинами. Более того, требуют уже не равенства с мужчинами, а господства над ними. Знаете, Марк, – добавила Пегги, – вы и ваш журнал, стали для них символом превращения женщины в сексуальный объект. Они считают, что «Мачо» унижает женщин.

– Я слышал об этом. И думаю, что это чертовски несправедливо, – с горячностью откликнулся он. – До сих пор нас обвиняли равно в противоположном – что мы начали новую сексуальную революцию. Женщины предпочитают не помнить о том, что, если бы не «Мачо», они не наслаждались бы нынешней сексуальной свободой.

– Может быть, это и вправду несколько несправедливо, – согласилась Пегги. – Я согласна, что «Мачо» действительно сыграл здесь значительную роль. Тем не менее вы уже достаточно взрослый, чтобы понять, что в мире полно несправедливости, – лукаво улыбнувшись, сказала она. – Так что не хнычьте.

Он мрачно посмотрел на нее, затем от души расхохотался:

– Вы правы, наверно, я и впрямь немного раскис.

– Совсем чуть-чуть. Знаете, может быть, наступит время, когда вы решите, что пора сделать журнал привлекательным и для женщин.

– Не могу я этого сделать, Пегги! Черт возьми, я уже спорил об этом с Алексом, и в конце концов он со мной согласился. «Мачо» – журнал для мужчин, и я ни в малейшей степени не могу изменить его направленность. Разве журнал, в котором вы работали, сделал хоть что-нибудь, чтобы привлечь мужскую аудиторию? Или «Космополитен»? Или любой другой женский журнал?

– Раньше мне это как-то не приходило в голову, но, пожалуй, вы правы, – закурив сигарету, задумчиво сказала Пегги. – И все же мне кажется, что вы должны что-то предпринять, Марк, сделать какой-нибудь незначительный жест. Иначе вы скоро превратитесь в жупел.

– Мне все об этом говорят, – мрачно сказал он.

– Вам стоит хотя бы ввести женщину… – Она внезапно замолчала и отвела глаза.

Ввести женщину в штат редакции – Марк знал, что именно это она хотела сказать. Сделав вид, что не расслышал, он перевел взгляд на ее сигарету.

– Не знал, что вы курите.

Вздрогнув, она тоже посмотрела на сигарету.

– О нет, я не курю. Только иногда, после ужина. – Она положила сигарету. – Обычно мне приходится выбрасывать пачку, потому что сигареты успевают испортиться.

– Это говорит о большой силе воли.

– Да, у меня есть сила воли… в отношении некоторых вещей.

Теперь, подумал Марк, логично было бы спросить, распространяется ли это на секс. Но спрашивать он не стал.

На обратном пути они сделали остановку, чтобы немного выпить. В маленьком баре царил полумрак.

– А вы не очень-то любите рассказывать о себе, не так ли, мистер Бакнер? – глядя ему прямо в глаза, спросила Пегги.

Марк отвел взгляд.

– Наверно, это вошло у меня в привычку. – Он не стал добавлять, что никогда не обсуждает с женщинами свою жизнь, тем более личную. Единственным его наперсником был Алекс, да и то за последние годы они отдалились друг от друга. – Тем не менее спрашивайте, мне нечего скрывать.

– Ну, некоторые стороны вашей жизни широко известны. Мало о ком газеты пишут чаще. Например, бесконечно обсуждают ваши успехи на сексуальном поприще. – Лукавая улыбка вновь заплясала на ее губах. – Какую долю здесь составляет реклама, какую слухи, а какую правда – я не знаю и, честно говоря, не особенно хочу знать. А вот что касается вашей частной жизни – здесь дело обстоит иначе. Публика даже и не подозревает, какой вы скрытный человек. Не возражаете, если мы углубимся в эту тему?

Марк слегка пожал плечами:

– Спрашивайте. Я постараюсь вам ответить.

– Ну… – Теперь настала ее очередь отвести взгляд. – Скажем, вот такой, вполне стандартный вопрос. Чем вы живете? К чему стремитесь? Из того, чего еще не достигли, я имею в виду. Вы издаете журнал, который известен, наверно, во всем мире, и, уж во всяком случае, известен лучше, чем большинство других. Ваши «кантины» процветают. Я уверена, что вы богатый человек. Так чего же вам еще хочется?