Мередит Дьюран - Не отрекайся от любви

• Название: Не отрекайся от любви
• Автор: Мередит Дьюран
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060671-9, 978-5-403-01876-0

Эта встреча многое обещала богатой наследнице Эмме Мартин и Джулиану Синклеру, герцогу Оберну. Их любовь расцвела среди экзотических красот и пряных ароматов Индии.

Казалось, ничто не угрожает счастью, но неожиданно происходит страшная трагедия. Эмме чудом удается выжить во время грозного восстания, а Джулиан… он для нее навсегда потеряй. Их разлучило предательство и людская злоба. И нет надежды увидеть друг друга вновь.

Однако после нескольких лет одиночества судьба вновь дает шанс Эмме и Джулиану, и теперь они понимают, что от любви нельзя отречься, а страсть никогда не умирает.

---

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – прошептала она.

– О, я думаю, что ты отлично все понимаешь. Иначе… ладно, все это фарс. Я должен был получить те деньги от Нана-сахиба. Небольшая плата за продвижение отряда, дружеская услуга. Долги росли… что еще мне оставалось делать?

Щелкнул металл. Маркус взвел курок.

– Письма не в Джемсон—Парке, – сказала Эмма.

– Тогда на рассвете я уеду из Англии.

Прозвучал выстрел. Маркус упал.

Эмма не сдвинулась с места. Она лишь подняла дрожащую руку и провела ею по лицу. Лоб покрыт холодной испариной. Жива!

– Эмма!

Она вздрогнула от неожиданного звука. Рука мягко легла ей на спину.

– Эмма, – снова сказал Джулиан. Наклонившись, он положил оружие на пол. – С тобой все в порядке?

– Да, – прошептала она и, протянув руку Джулиану, поднялась. Эмма почувствовала, как его руки сомкнулись вокруг нее. Она не сразу сообразила, что это не объятия, что Джулиан внимательно ощупывает ее. – Все в порядке, – сказала она и увидела стоявшего в нескольких шагах лорда Локвуда. Это вернуло ее к реальности. – Нужна лампа. – Ее голос срывался. – Картина Колтхерста здесь. В комнате дальше по коридору.

– Хорошо. – Джулиан на этот раз уже по-настоящему обнял ее.

Эмма, вдыхая его запах, уткнулась ему в плечо и почувствовала, что он дрожит. Она провела рукой по его спине, бормоча что-то ласковое. Его губы, касавшиеся ее щей, раздвинулись в улыбке.

– Он был предателем, – прошептала Эмма. – Письма выдавали его.

– Да, – сказал Джулиан. – Я знаю. Но теперь все в порядке.

Локвуд прочистил горло.

– Тело исчезнет или мы поступим, как полагается?

Джулиан отстранился от Эммы.

– Как полагается. Отправим письма в Уайтхолл.

– И копии в газеты. Чтобы не было никаких передовиц о павшем герое, – добавил Локвуд.

– Совершенно верно. И никакого траура, сэкономим массу черной ткани.

– Нет! – Эмма поймала руку Джулиана. – Ты не можешь обнародовать письма. Как ты думаешь, почему я пришла с ним сюда? Маркус сказал, будто в них есть сведения о том, что ты тайно сговорился с мятежниками!

– И ты поверила ему? – поднял брови Джулиан.

– Нет, конечно! Но в письмах упоминается о твоих подарках кузену…

Локвуд снял лампу с крюка и вышел в коридор. Джулиан повернул к себе лицо Эммы.

– Эмма, все в порядке. Генерал Уилсон знал, что я навещал Девена. Именно доверенный человек генерала и показал мне, как пробраться в город. – Джулиан вздохнул и устало проговорил: – Так что если Маркус платил своим шпионам, чтобы поймать меня на предательстве, то он потратил деньги впустую.

– Ох.

Да, многого еще она не знает о том времени. И сколького не знает о ней Джулиан! У Эммы вырвался странный звук.

Джулиан погладил ее по щеке.

– Я отвезу тебя домой, – сказал он. – С остальным справится Локвуд.

При мысли о встрече с Дельфиной Эмму охватила дрожь.

– Нет, – сказала она. – В твой дом. – В его взгляде промелькнуло удивление, она устало улыбнулась. – Думаю, нам пора поговорить. Видишь ли, Маркус не единственный, кого выдадут письма.

* * *

В карете у Эммы начали сдавать нервы. Джулиан почувствовал это и, не задавая никаких вопросов, притянул ее к себе, прижав голову к своей груди. Так он будет держать ребенка, когда он у них появится, подумала Эмма. Если только ее слова не перечеркнут возможность, о которой говорили его глаза.

В доме Эмма взяла инициативу на себя и решительно прошла мимо изумленного дворецкого в гостиную. Неосознанно она искала поддержки. Ей нужны были некие подмостки, чтобы сделать столь тяжелое признание. Сердце зачастило так же, как в тот миг, когда кровь Маркуса брызнула совсем рядом с ней. Но сейчас Эмма боялась себя. То, что она должна сказать, и цена, которую, возможно, ей придется заплатить за эти слова, пугали ее не меньше, чем приставленное к голове оружие.

Джулиан вошел следом за ней. Увидев, что он приближается, Эмма подняла руку:

– Нет. Подожди!

Джулиан остановился. Он всегда слушал ее, не так ли? Если бы еще и всегда слышал.

– Хорошо. – Не сводя с нее глаз, он сбросил пальто. Оно скользнуло с дивана на пол.

Эмма разглядывала Джулиана, и паника, терзавшая ее, начала спадать. Да, ее рисунок абсолютно верный. Именно таким Джулиан и выглядел на холсте: мрачным, решительным, страстным, готовым к чему угодно.

– Знаешь, Джулиан, я должна тебе сказать, что Ланселот мне совсем не нравится. По-моему, он пустой и самовлюбленный человек. Леди Шалотт заслуживала лучшего.

Джулиан не сразу сообразил, о чем речь.

– Да. Верно. Я тоже не люблю героев, которых интересуют только души умерших. Упиваться грустью, слушать пение женщины и не предпринимать никаких действий?!

Любой знающий эту историю поднялся бы в башню и спас даму прежде, чем проклятие вступит в силу.

Эмма улыбнулась:

– Да, это гораздо лучший финал. – Но как продолжить, как добраться до финала своей истории, она понятия не имела. Ее взгляд упал на валявшееся на полу пальто. – Твой камердинер рассердится.

Джулиан промолчал.

– Ладно. – Она облизнула пересохшие губы. – Я должна сказать тебе, что совершила поступок… – Да, это правильное начало. – Поступок, за который меня в Англии повесили бы.

Никакой реакции. Джулиан с непроницаемым лицом смотрел на нее. Затем указал на буфет, жестом спрашивая разрешения подойти к нему. Эмма кивнула, и он пошел за графином. Когда он налил два бокала, ее губы сложились в грустную улыбку. Неужели она так скверно выглядит?

– Я никогда никому об этом не говорила. – Ее губы одеревенели. Кусая костяшки пальцев, Эмма ждала… Вот она, главная минута. – О том, что я убила человека. О Сапнагаре.

Джулиан медленно подошел и поставил бокалы на низкий столик.

– Я могу сесть?

– Да.

Он сел напротив Эммы, подвинув кресло так, что их колени почти соприкасались.

Бокал скользил в ее пальцах, ладони вспотели. Эмма отпила глоток и закашлялась.

Джулиан порывисто подался вперед, но она взглядом остановила его.

– Это от неожиданности, – сказала она. – Обжигает… как морская вода. – Глубоко вздохнув, Эмма наклонила бокал. Она могла выпить остальное одним глотком.

Ей казалось, что внутри у нее бушует пламя. Поставив бокал на стол, она увидела, с каким трудом Джулиану удается сохранять спокойствие. Щека его предательски подергивалась. Он знал это, но не отвернулся, он позволил Эмме видеть свое напряжение.

Она вовсе не храбрая. Эмма не хотела расплакаться перед Джулианом. Но она надеялась, что не заплачет. Пусть она никогда и не рассказывала эту историю вслух, переживала ее она тысячи раз. И теперь, начав говорить, услышала, как ее голос повторяет знакомый рассказ. Так говорят школьники, отвечая старый нелюбимый урок.

Сапнагар. Там все началось. В яркое солнечное утро четыре года назад. Она не скрывала от Джулиана никаких деталей. Сказала, что думала тогда о нем. Что Кавита советовала не вникать слишком глубоко в мужские дела. Эмма рассказала, как издали заметила сипаев, но они с Кавитой решили, что это сборщики налогов махараджи.

Рассказала, как они смеялись над Энн Мэри и миссис Кидделл. Как ее поспешные слова, непростительная беспечность помешали им бежать от сипаев.

Она рассказала, что на ее глазах сипаи сделали с женщинами.

Из горла Джулиана вырвался сдавленный звук. Эмма повернулась к нему, и он, крепко сжав ее руку, поднес к губам.

– Продолжай, – тихо сказал он, положив руку Эммы на свое бедро.

Она пересказала трудную поездку через пустыню. Тогда ей было безразлично, жива она или умерла. Такие странные мысли у нее были. Песок походил на безбрежный океан. Воспоминания о Курнауле тоже были расплывчатые. Возможно, это из-за шока. Эмма спросила, могло ли такое быть?

– Да, – сказал Джулиан. – Да, Эмма.

Оглядываясь назад, Эмма не слишком понимала, почему она зашла в палатку Маркуса. Возможно, ей хотелось увидеть знакомое лицо. Несмотря на предательство Маркуса, она все еще связывала его с домом, с простым счастьем в Джемсон-Парке, с юностью. Но его в палатке не оказалось. И она заснула…

– Нет, – вспомнила она, – сначала я нарисовала ужасную сцену с Энн Мэри. А потом заснула.

Рисунок оживал в ее сне, становился явью, все происходило снова, на этот раз с ней. А потом… когда она проснулась…

Джулиан снова наполнил ее бокал.

– Он вошел за мной в палатку. Наблюдал, как я сплю. Это был тот человек, конечно… тот самый мужчина. Ты узнал его на моей картине. Мне действительно жаль, что ты не застрелил его тогда… Нехорошо так думать, но тогда убийство было бы на твоей совести, а не на моей. Ты помнишь тот день?

Ее слова были путаными. Безумная поэма. На Джулиан, казалось, все понимал. Он побледнел. Это удивило Эмму.

– Никогда не видела тебя бледным, – сказала она.

– Я должен был застрелить его. С радостью бы застрелил. Что он сделал, Эмма?