Джон Кракауэр - Навстречу дикой природе

• Название: Навстречу дикой природе
• Автор: Джон Кракауэр
• Жанр: Природа и животные

После окончания Университета Эмори один из его ведущих студентов и атлетов Кристофер МакКэндлесс оставляет все свое имущество, отдает накопленные за время учебы 24 тыс. долларов в благотворительный фонд, и отправляется автостопом на Аляску, чтобы окунуться в дикую природу. По дороге Кристофер знакомится с разными людьми, так или иначе влияющими на его жизнь.

---

Джон Кракауэр Навстречу дикой природе

Предисловие автора

В апреле 1992 года юноша из зажиточной семьи с Восточного побережья добрался автостопом до Аляски и в одиночку ушел в дикую местность к северу от горы МакКинли. Четыре месяца спустя его разложившееся тело было найдено охотниками за лосями.

Вскоре после обнаружения трупа, редактор журнала “Аутсайд” попросил меня подготовить материалы о загадочных обстоятельствах смерти юноши. Выяснилось, что его звали Кристофер Джонсон МакКэндлесс. Он вырос в престижном пригороде Вашингтона, где преуспевал в учебе и был блестящим спортсменом.

Летом 1990 года, сразу после окончания с отличием Университета Эмори, МакКэндлесс исчез. Он изменил имя, отдал все двадцать четыре тысячи долларов своих сбережений на благотворительность, бросил автомобиль и почти все имущество, сжег наличные из своего бумажника. А затем он изобрел для себя новую жизнь на рваных рубежах нашего общества, путешествуя по Северной Америке в поисках чистого, незамутненного опыта. Его семья не знала, где он и что с ним сталось, до тех пор, пока его останки не были обнаружены на Аляске.

Работая в жестком графике, я написал статью в девять тысяч слов, которая была опубликована в январе 1993 года, но мое восхищение МакКэндлессом не ослабевало долгое время после того, как этот выпуск журнала в киосках сменили новые репортерские труды. Меня преследовали подробности гибели юноши и расплывчатые, неясные параллели между событиями его и моей собственной жизни. Не в силах расстаться с МакКэндлессом, я провел более года, прослеживая извилистый путь, приведший его к смерти в таежной глуши Аляски, и выискивая подробности его странствий с интересом на грани одержимости. В попытке понять МакКэндлесса, я с неизбежностью должен был затронуть куда более широкие темы – власть дикой природы над воображением американцев, притягательность экстремальных приключений для молодых людей определенного склада ума, запутанные, напряженные узы между отцами и детьми. В результате этих петлистых расследований появилась книга, которую вы сейчас читаете.

Я не претендую на роль объективного биографа: странная история МакКэндлесса стала для меня глубоко личной, что сделало невозможным беспристрастное описание трагедии. Тем не менее, в большинстве эпизодов я пытался – и, думаю, преуспел – по возможности уменьшить присутствие автора. Предупреждаю читателя, что я прерываю историю МакКэндлесса описанием фрагментов моей собственной юности. Я делаю это в надежде, что мой опыт прольет отраженный свет на загадку Криса МакКэндлесса.

Он был необыкновенно впечатлительным юношей, с жилкой упрямого, несколько старомодного идеализма. Увлеченный книгами Льва Толстого, МакКэндлесс в особенности восхищался тем, что великий писатель отказался от богатой и привилегированной жизни ради блужданий среди обездоленных. В колледже МакКэндлесс подражал аскетизму и нравственной твердости Толстого до такой степени, что это сперва изумило, а затем и обеспокоило его близких. Когда юноша отправился в дебри Аляски, у него не было иллюзий, что его ждут кисельные реки и молочные берега. Опасности, бедствия, толстовское самоотречение – именно они были его целью. И он их обрел, в изобилии.

Большую часть шестнадцатинедельных испытаний МакКэндлесс встретил вполне достойно. В самом деле, если бы не пара малозначительных промашек, он мог покинуть леса в августе 1992 года так же неприметно, как вошел в них в апреле. Вместо этого его невинные ошибки оказались критичными и необратимыми, его имя усеяло заголовки бульварных газет, а ошеломленные родичи остались с осколками яркой и болезненной любви.

Неожиданно много людей было потрясено рассказом о жизни и смерти Криса МакКэндлесса. За месяцы, последовавшие за публикацией в “Аутсайд”, он получил больше откликов, чем любая другая статья в истории журнала. Эти письма, как и следовало ожидать, отражали полярные точки зрения: одни читатели восхищались храбростью и благородными идеалами юноши, другие клеймили беспечного идиота, неудачника и нарциссиста, погибшего из-за глупой самонадеянности, и не заслуживающего поднятой вокруг него шумихи. Мою точку зрения вы поймете достаточно скоро, а собственную вам предстоит сформировать самим.

Джон Кракауэр

Сиэтл

Апрель 1995 г.

Глава первая. В глубине Аляски

27 апреля 1992

Привет из Фербэнкса! Это моя последняя весточка Уэйн. Прибыл сюда 2 дня назад. Было очень сложно стопить на Территории Юкон. Но все-таки я добрался.

Пожалуйста возвращай всю мою почту отправителям. Наверное я нескоро вернусь на юг. Если я погибну во время этого приключения и ты больше не услышишь обо мне я хочу чтобы ты знал я считаю тебя великим человеком. Теперь я отправляюсь навстречу дикой природе. Алекс

Открытка, полученная Уэйном Вестербергом в Картэйдже, Южная Дакота

Джим Голлиен проехал из Фербэнкса четыре мили, когда он заметил в снегу у дороги автостопщика с высоко поднятым большим пальцем, дрожащего в сером аляскинском рассвете. Он не выглядел взрослым – восемнадцать, максимум девятнадцать лет. Из рюкзака юноши выглядывало ружье, но вид его был вполне дружелюбным. Стопщик с полуавтоматическим Ремингтоном едва ли может удивить водителей сорок девятого штата. Голлиен остановил грузовик на обочине и сказал пацану, чтобы тот забирался внутрь.

Автостопщик перекинул свой мешок в кузов Форда и представился Алексом.

“Алекс?” – переспросил Голлиен, ожидая услышать фамилию.

“Просто Алекс”, – ответил юноша, намеренно игнорируя наживку. Пять футов семь или восемь дюймов роста, жилистый. Он сказал, что ему двадцать четыре года, и он из Южной Дакоты. Объяснил, что хочет доехать до границы Национального Парка Денали, где собирается уйти глубоко в дикую местность и “пожить несколько месяцев вдалеке от большой земли ”.

Голлиен, будучи электриком, направлялся по работе в Анкоридж, в 240 милях за Денали по шоссе Джорджа Паркса. Он сказал Алексу, что может высадить его, где тот пожелает. Рюкзак Алекса выглядел так, словно весил только двадцать пять – тридцать фунтов, что удивило Голлиена. Будучи увлеченным охотником и любителем леса, он знал, что это – невероятно легкая экипировка для того, чтобы находиться вдалеке от людей, в особенности ранней весной. “У него даже близко не было запасов еды и амуниции, которых можно ожидать у парня, отправляющегося в подобное путешествие”, – вспоминает Голлиен.

Выглянуло солнце. Пока они спускались с лесистых хребтов над рекой Танана, Алекс но отрывал глаз от продуваемых всеми ветрами болот, протянувшихся к югу. У Голлиена шевельнулась мысль, не подобрал ли он очередного придурка из нижних штатов, которые едут на север, чтобы жить в стране превратно понятых фантазий Джека Лондона. Аляска с давних пор притягивала мечтателей и неудачников, которые воображали, будто девственные просторы Последнего Фронтира залатают дыры в их собственных жизнях. Однако тайга не прощает, ее не заботят их надежды и желания.

“Люди с Большой земли, – Голлиен говорит медленно и звучно, растягивая слова. – Они хватают журнал ‘Аляска’, тычут в него пальцем и думают – эй, я отправлюсь туда, и вдалеке от людей урву себе кусочек хорошей жизни. Но когда они приезжают и действительно оказываются в глуши – нда, это явно не похоже на картинку в журнале. Реки быстры и широки. Комары жрут вас заживо. В большинстве мест толком не найдешь приличной дичи. Жизнь на природе – это вам не пикник”.

Дорога от Фербэнкса до границы Парка Денали заняла около двух часов. Чем больше они беседовали, тем меньше Алекс казался Голлиену чокнутым. Он был приятен в общении и явно хорошо образован, засыпал Голлиена продуманными вопросами о разновидностях мелкой дичи, съедобных ягод – “и обо всем таком”.

И все же, Голлиен был озабочен. Алекс признался, что из еды у него лишь десятифунтовый мешок риса. Его экипировка выглядела слишком скромной для жестких условий глубинной Аляски, где земля до апреля еще не избавилась от снежного покрова. Дешевые походные ботинки не были ни водонепромокаемыми, ни хорошо утепленными. Ружье было длинностволкой – слишком мелкой, чтобы на нее можно было положиться при охоте на крупных животных вроде лося или карибу, которыми он должен был питаться, если рассчитывал оставаться в глуши долгое время. У него не было ни топора, ни накомарника, ни снегоступов, ни компаса. Единственным средством ориентирования служила потрепанная карта дорог штата, которую он прихватил на автозаправке.

В сотне миль от Фербэнкса шоссе начало подниматься к подножиям Аляскинского хребта. Когда автомобиль переваливал мост через реку Ненана, Алекс посмотрел вниз на быстрый поток и признался, что боится воды. “Год назад в Мексике, – сказал он Голлиену. – Я оказался в открытом океане на каноэ и почти утонул, когда начался шторм”.