Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Великий потоп

• Название: Индиана Джонс и Великий потоп
• Автор: Роб Макгрегор
• Жанр: Фэнтези

Лондон, 1927 год. После потери любимой Дэйдры в Амазонии год назад Индиана Джонс забросил свои опасные экспедиции и занялся преподаванием Кельтской археологии. И все же Инди нарушает свой обет, соблазненный предложением русского ученого доктора Владимира Заболоцкого и очарованный его дочерью Катей, и едет с ними на поиски Ноева Ковчега. Они отправляются в Стамбул, а затем на гору Арарат – последнее пристанище Ноева Ковчега. Кремлевские агенты, сицилийская мафия и турецкие бандиты делают все, чтобы помешать Инди, доктору Заболоцкому и Кате сделать самое великое археологическое открытие всех времен…

---

Прямо с порога Инди уже услышал корнет Шеннона, игравший в сопровождении кларнета и фортепиано. Ансамбль из трех музыкантов сидел в глубине церкви, перед собравшейся аудиторией. Музыка должна была создать успокоительный фон; сейчас Джек исполнял самую безмятежную пьесу из всех, какие довелось Инди когда-либо слышать. Обычный для Шеннона шквал мятежных шестнадцатых и тридцать вторых нот сменили долгие, протяжные звуки, наводившие на мысль, что Шеннон медленно раскачивается. Совершенно исчез диссонанс, уже казавшийся неотъемлемой частью этого инструмента, сменившись плавной, текучей мелодией, ласково переливающейся над собранием.

Инди предпочел бы сесть сзади, но все последние ряды были уже заняты, и по большей части белыми, как и он, пришедшими в эту церковь впервые. Отыскав свободное место в пятом или шестом ряду, Инди сел. Шеннон кивнул ему, не прерывая игры. Интересно, как прошел его разговор с братьями? Надо спросить Джека, как только вечерняя проповедь закончится.

Инди уже начал ломать голову, придет ли музыке конец, когда облаченный в рясы хор поднялся на ноги и принялся распевать «О, не качай, златая колесница». Конгрегация принялась подпевать. Когда же завели «Михаил, правь к берегу ладью», Инди осознал, что служба протянется дольше, чем он полагал. Примерно посреди песни кто-то начал выкрикивать «Ной» вместо «Михаил», остальные быстро подхватили. Затем темп убыстрился; хор начал оживленное песнопение, рефреном которому служили два слова, повторявшиеся после каждой строчки:

Прозвонит ли молот старый?

МОЛОТ ДЗИНЬ!

Рукоятка изломалась.

МОЛОТ ДЗИНЬ!

Прозвонит ли Весть Благая?

МОЛОТ ДЗИНЬ!

Мы о Ное распеваем.

МОЛОТ ДЗИНЬ!

И Господь промолвил Ною:

МОЛОТ ДЗИНЬ!

Будешь плавать над водою!

МОЛОТ ДЗИНЬ!

Внезапно присутствующие поднялись с мест – сперва негры, мало-помалу их примеру последовали и белые. Хлопая в ладоши, все вторили припеву. Сидевшая рядом с Инди дебелая негритянка потянула его за руку, подняв с места, и он тоже начал хлопать в ладоши. Положив корнет на пианино, Шеннон присоединился к общему хору и ухмыльнулся, заметив взгляд Инди.

Наконец, музыкальная разминка подошла к концу, и на кафедру взошел пожилой негр. На вид ему было уже за пятьдесят. Для начала он поздоровался с собравшимися, и многие ответили ему вслух. Затем он представился, назвавшись Амброзом Хинтоном, здешним священником, и поприветствовал новоприбывших.

– Сегодня у нас особый гость. Во время Мировой войны доктор Владимир За-бо-лот-ски был лейтенантом русской армии и находился в Турции, неподалеку от горы Арарат. Мистер Зет, как мне проще называть его, доставил нам весть грандиозной важности не только для собравшейся здесь публики, но и для всего мира. – Мало-помалу его голос набирал звучность и силу. – Эта весть не только подтверждает истинность слова Божия, изреченного в Библии, но и несет обращенное к нам слово Всемогущего, который велит здесь и сейчас же укрепиться в вере, ибо вера будет вознаграждена. Мы слушаем Тебя, о Господи!

– Аминь! – откликнулись человек пять.

– Обычно я говорю дольше, – продолжал проповедник уже потише, – но ради столь памятного события теперь уступаю кафедру нашему многоуважаемому гостю, дабы вместе с вами послушать его удивительный рассказ.

– Аллилуйя! – выкрикнул кто-то.

– Надеюсь, это в честь нашего гостя, а не в честь того, что я быстро закруглился, – заметил Хинтон. Публика отозвалась смехом.

Вперед вышел светловолосый мужчина, державшийся с армейской выправкой. Торопливо, будто ему не терпелось добраться до кафедры, он подошел к Хинтону, обменялся с проповедником рукопожатием и занял его место. Но не успел Заболоцкий и слова сказать, как в публике воскликнули:

– Восхвалим Господа!

– Да-да, восхвалим Господа, – с акцентом отозвался русский. – Я весьма рад быть с вами нынче вечером.

– Мы рады, что вы пришли, – отвечали ему из зала.

«Интересно, – подумал Инди, – а что этот русский думает о подобной церкви? Священная церковь Новой Жизни с ее разухабистой музыкой и выкриками из аудитории не имеет ничего общего с Русской Православной церковью, равно как и с любой другой церковью его родины».

Но Заболоцкий оказался вовсе не робкого десятка. Приподнявшись на носки и двумя руками упершись в кафедру, он подался вперед и заговорил. Его зычный голос легко доносился даже до последнего ряда

– Благодарю вас, друзья мои, за приглашение прийти сюда. Я счастлив, что имею возможность поговорить с вами сегодня вечером о великом чуде, – начал он. – Во время войны я был офицером Девятнадцатого Петропавловского полка, расквартированного в Турции. В нашу задачу входила охрана Араратского перевала от турков, заключивших военный союз с немцами. Будучи православным христианином, я тут же вспомнил, что это та самая гора, где окончил свое плавание Ной. Когда я прибыл туда, было очень холодно. Помню, я очень скучал о доме и мечтал поскорее вернуться. Или уехать хоть куда, лишь бы подальше от места тогдашней службы. Но как-то раз под конец 1916 года случилось весьма странное происшествие. Авиатор по фамилии Росковицкий совершил перелет над горой Арарат и по возвращении заявил, будто видел у ее вершины огромный деревянный корабль.

Заболоцкий помолчал, оглядев аудиторию. Все притихли. Скрипнул стул; кто-то прокашлялся, и эти звуки прозвучали в наступившей тишине, будто выстрелы.

– Тогда мне пришло в голову, что пилот просто решил подшутить над нами. Сам я не авиатор, так что знал его не слишком близко. Но примерно через неделю после того я встретил поручика Росковицкого в деревне и спросил, что он видел на горе. Он стал очень серьезен и повторил, что видел именно корабль. Находившийся тут же второй пилот подтвердил его слова, сказав, что тоже видел корабль. Я предположил, что это могла быть просто скала причудливой формы, но они заявили, что, дескать, видели деревянные бимсы. Оба настойчиво утверждали, что это именно корабль.

Затем Росковицкий предложил мне взглянуть на корабль собственными глазами и пригласил в следующий раз слетать с ним через гору. Так вот и получилось, что дня три-четыре спустя я отправился в полет с Росковицким и еще двумя офицерами. Увиденное произвело на меня неизгладимое впечатление. Судно действительно напоминало то ли корабль, то ли громадную подводную лодку. Но, вопрошал я себя, кому придет в голову строить подводную лодку на вершине горы? – Он снова помолчал, оглядев затаивших дыхание слушателей. – И хотя все это показалось мне весьма любопытным, правду сказать, в тот момент я душой стремился в Россию, к семье. Каждое утро я молился, чтобы сегодня нам сообщили об окончании войны и возвращении домой. Так прошло несколько месяцев, и наконец-то нам объявили, что Девятнадцатый Петропавловский полк возвращается в Россию. Услышав эту новость, я готов был прослезиться от счастья.

Затем, за два дня до отправки на родину, полковник собрал всех офицеров и сообщил нам, что прибыл Четырнадцатый железнодорожный батальон с приказом царя осуществить восхождение на гору и найти Ноев ковчег.

– Ал-ли-луй-йя! – в унисон проскандировали полдесятка голосов.

– Ну, я-то сказал отнюдь не это, – немедленно отреагировал Заболоцкий. – Первым делом мне пришло в голову, что никому не под силу взойти на эту гору. «Ни пуха, ни пера, господа», – мысленно сказал я. Затем полковник оглядел нас и взгляд его остановился на мне. Полковник сказал, что батальону нужен врач, и тут же… как бы это сказать?… я был назначен добровольцем. Меня это весьма огорчило. Лишь позднее я осознал, что остался я по воле Господа. По воле Господа – и по воле полковника заодно.

Собравшиеся рассмеялись; Инди тоже хмыкнул под нос. По крайней мере, рассказ Заболоцкого не скучен.

– Через неделю сотня человек была откомандирована для восхождения. Разделившись на два отряда, мы вскоре начали штурмовать гору с двух сторон. Восхождение оказалось нелегким и заняло двое суток. На второй день нам казалось, что мы почти добрались до вершины. Затем мы достигли очередного гребня и увидели, что путь еще неблизок. Наконец, под вечер мы вскарабкались на вершину гребня и увидели его. Ковчег покоился в седловине между двумя вершинами горы. Солдаты второго отряда уже добрались до судна. Нам было видно, как они разгуливают по нему.

– О, Господи! – прошептала соседка Инди.

– Так что мы поспешили вниз. Вид Ковчега придал нам сил, и мы шагали куда быстрее, чем перед тем. Подойдя ближе, мы были изумлены, ибо на вершине горы лежал самый настоящий корабль, а ведь мы стояли на высоте свыше пяти тысяч метров над уровнем моря. Он был громаден, и весь корабль сверху донизу покрывал толстый слой смолы, предохранявший его от непогоды, так что Ковчег прекрасно сохранился.

Я заметил, что одна из дверей оторвана и лежит рядом с кораблем. Поскольку она была отчасти обуглена, я решил, что в нее ударила молния. Войдя внутрь, я огляделся – и вот тогда-то понял, что это тот самый Ковчег. В нем было три палубы, и на каждой – бесчисленное множество клеток самых разнообразных размеров.