Всеволод Ревич - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 26

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 26
• Автор: Всеволод Ревич
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО •ЗНАНИЕ•
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1982
• ISBN: ISBN: 0132–6783

В сборнике читатель найдет научно-фантастические произведения разных направлений и жанров. Здесь и остросюжетная, увлекательная повесть Ю. Ивановой, и рассказ Д. Биленкина, и публицистическая статья Е. Парнова. В разделе зарубежной фантастики рассказы Д. Браннера, Л. Нивена и другие.

Составитель: Ростислав Рыбкин.

---

— Я душевно к ней расположен, — тоскливо повторил Роби.

Мяч дернулся у него в руках. Роби озадаченно на него посмотрел.

— Тебе станет только труднее, если ты будешь ее любить, — сказал Грилл.

— Вы бог знает до чего глупы, — отозвался Роби.

Грилл окаменел.

— Не ругайся. А потом, на самом деле ты, говоря это, вовсе не имел в виду «бога» и не имел в виду «знает». И того и другого в мире очень мало — смотри учебник семантики, часть седьмая, страница четыреста восемнадцатая, «Означающие и означаемые».

— Вспомнил! — крикнул вдруг Роби, оглядываясь по сторонам. — Только что здесь был Песочный Человек, и он сказал…

— Пошли, — прервал его мистер Грилл. — Пора обедать.

В Робот-Столовой пружинные руки роботов-подавальщиков протягивали обед. Роби молча взял овальную тарелку с молочно-белым шаром на ней. За пазухой у него пульсировал и бился, как сердце, красный резиновый мяч. Удар гонга. Он быстро заглотал еду. Потом все бросились, толкаясь, к подземке. Словно перышки, их втянуло и унесло на другой конец Острова, в класс Социологии, а потом, под вечер, — снова назад, теперь к играм. Час проходил за часом.

Чтобы побыть одному, Роби ускользнул в сад. Ненависть к этому безумному, никогда и ничем не нарушаемому распорядку, к учителям и одноклассникам пронзила и обожгла его. Он сел на большой камень и стал думать о матери, которая так далеко. Вспоминал, как она выглядит, чем пахнет, какой у нее голос и как она гладила его, прижимала к себе и целовала. Он опустил голову, закрыл лицо ладонями и наполнил их своими горькими слезами.

Красный резиновый мяч выпал у него из-за пазухи.

Ему было все равно. Он думал сейчас только о матери.

По зарослям пробежала дрожь. Что-то перестроилось, очень быстро.

В высокой траве бежала, удаляясь от него, женщина!

Вдруг она поскользнулась, вскрикнула и упала.

Что-то поблескивало в лучах заходящего солнца. Женщина бежала туда, к этому серебристому и поблескивающему. Бежала к шару. К серебряному звездному кораблю! Откуда она здесь? И почему бежала к шару? Почему упала, когда он поднял глаза? Похоже, она не может встать! Он вскочил, бросился туда. Добежав, остановился над женщиной.

— Мама! — не своим голосом закричал он.

По ее лицу пробежала дрожь, и оно начало меняться, как тающий снег, потом отвердело, черты стали четкими и красивыми.

— Я не твоя мама, — сказала женщина.

Роби не слушал. Он слышал только, как из его трясущихся губ вырывается дыхание. От волнения он так ослабел, что едва держался на ногах. Он протянул к ней руки.

— Неужели не понимаешь? — От нее веяло холодным безразличием. — Я не твоя мать. Не называй меня никак! Почему у меня обязательно должно быть название? Дай мне вернуться в мой корабль! Если не дашь, я убью тебя!

Роби качнуло как от удара.

— Мама, ты и вправду не узнаешь меня? Я Роби, твой сын! — Ему хотелось уткнуться в ее грудь и выплакаться, хотелось рассказать о долгих месяцах неволи. — Прошу тебя, вспомни!

Рыдая, он шагнул вперед и прижался к ней.

Ее пальцы сомкнулись на его горле.

Она начала его душить.

Он попытался закричать. Крик был пойман, загнан назад в его готовые лопнуть легкие. Он забил ногами.

Пальцы сжимались все сильнее, в глазах у него темнело, но тут в глубинах ее холодного, жестокого, безжалостного лица он нашел объяснение.

В глубинах лица он увидел остаток Песочного Человека.

Песочный Человек. Звезда, падавшая в вечернем небе. Серебристый шар корабля, к которому бежала женщина. Исчезновение Песочного Человека, появление красного мяча, а теперь — появление матери. Все стало понятным.

Матрицы. Мысли. Представления. Структуры. Вещество. История человека, его тела, всего, что только есть в мире.

«Женщина» убивала его.

Когда он не сможет думать, она обретет свободу. Он ужа почти не шевелится. Нет больше сил, нет. Он думал, это — его мать. Однако это его убивает. А что, если представить себе не мать, а другое? Надо попробовать. Надо. Он опять стал брыкаться. Стал думать в обступающей тьме, думать изо всех сил.

«Мать» издала вопль и стала съеживаться.

Он сосредоточился.

Пальцы начали таять, оторвались от его горла. Красивое лицо размылось. Тело уменьшалось, его очертания менялись.

Роби был свободен. Ловя ртом воздух, он с трудом поднялся на ноги.

Сквозь заросли он увидел сияющий на солнце серебристый шар. Пошатываясь, Роби к нему двинулся, и тут из уст мальчика вырвался ликующий крик — в такой восторг привел его родившийся у него внезапно замысел.

Он торжествующе засмеялся. Снова стал, не отрывая взгляда, смотреть на это. То, что оставалось от «женщины», менялось у него на глазах, как тающий воск. Он превратил это… в нечто новое.

Стена сада завибрировала. По пневматической подземке, шипя, неслась цилиндрическая кабина. Наверняка мистер Грилл! Надо спешить, не то все сорвется.

Роби побежал к шару, заглянул внутрь. Управление простое. Он маленький, должен поместиться в кабине — если все удастся… Должно удаться. Удастся обязательно.

От гула приближающегося цилиндра дрожал сад. Роби рассмеялся. К черту мистера Грилла! К черту Остров Ортопедии!

Он втиснулся в корабль. Предстоит узнать столько нового, и он узнает все — со временем. Он еще только одной ногой стал на край знания, и эти уже спасло ему жизнь, а теперь поможет ему и в другом.

Сзади донесся голос. Знакомый голос. Такой знакомый, что по телу побежали мурашки. Он услышал, как крушат кустарник детские ножки. Маленькие ноги маленького тела. А тонкий голосок умолял.

Роби взялся за ручки управления. Бегство. Окончательное. И никто не догадается. Совсем простое. Удивительно красивое. Гриллу никогда не узнать.

Дверца шара захлопнулась. Теперь — движение.

На летнем небе появилась звезда, и внутри нее был Роби.

Из круглой двери в стене вышел мистер Грилл. Он стал искать Роби. Он быстро шагал по тропинке, и жаркое солнце било ему в лицо.

Да вот же он! Вот он, Роби. На полянке, впереди. Маленький Роби Моррисон смотрел на небо, грозил кулаком, кричал, обращаясь непонятно к кому, — вокруг, во всяком случае, никого видно не было.

— Здорово, Роби! — окликнул мальчика Грилл.

Мальчик вздрогнул и заколыхался — точнее, заколыхались его плотность, цвет и форма. Грилл поморгал, потом решил, что все это ему померещилось из-за солнца.

— Я не Роби! — визгливо закричал мальчик. — Роби убежал! Вместо себя он оставил меня, чтобы обмануть вас, чтобы вы за ним не погнались! Он и меня обманул! — рыдал и вопил ребенок. — Не надо, не смотрите на меня, не смотрите! Не думайте, что я Роби, от этого мне только хуже! Вы думали найти здесь его, а нашли меня и превратили в Роби! Сейчас вы окончательно придаете мне его форму, и теперь уже я никогда, никогда не стану другим! О боже!

— Ну что ты, Роби…

— Роби никогда больше не вернется. Но я буду им всегда. Я был Песочным Человеком, резиновым мячом, женщиной. А ведь на самом деле я только пластичные атомы и ничего больше. Отпустите меня!

Грилл медленно пятился. Его улыбка стала какой-то болезненной.

— Я нечто необозначенное! Никаких названий для меня не может быть! — выкрикнул ребенок.

— Да-да, конечно. А теперь… теперь, Роби… Роби, ты только подожди здесь… здесь, а я… я… я свяжусь с Психопалатой.

И вот по саду уже бегут многочисленные помощники.

— Будьте вы прокляты! — завизжал, вырываясь, мальчик. — Черт бы вас побрал!

— Ну-ну, Роби, — негромко сказал Грилл, помогая втащить мальчика в цилиндрическую кабину подземки. — Ты употребил слово, которому в действительности ничего не соответствует!

Пневматическая труба всосала кабину.

В летнем небе сверкнула и исчезла звезда.

Перевод с английского Ростислава РЫБКИНА

УАЙМЕН ГВИН Планерята

Их было трое. То есть в биоускорителе спали еще десятки маленьких беспомощных мутантов, от одного вида которых любой высокоученый зоолог впал бы в истерику. Но этих было трое. Сердце у меня так и подпрыгнуло.

Я услышал быстрый топоток — по зверинцу бежала дочка, в руке у нее бренчали ролики. Я закрыл ускоритель и пошел к двери. Дочь изо всех силенок дергала и вертела ручку, пытаясь нащупать секрет замка.

Я отпер, чуть приотворил дверь и выскользнул наружу. Как моя девчонка ни изворачивалась и ни косилась, ей не удалось заглянуть в лабораторию. Надо запастись терпением, подумал я.

— Что, не можешь приладить ролики?

— Пап, я старалась, старалась, никак не привинчу.

— Ладно, девица. Садись на стул.

Я нагнулся и надел ей ролик. Он сидел на ботинке как влитой, Я затянул ремешки и сделал вид, будто прикручиваю винт.