Кондратий Биркин - Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I

• Название: Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга I
• Автор: Кондратий Биркин
• Издательство: «Издательский дом»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1992

«Временщики и фаворитки» — первая книга — трилогия К. Биркина (псевдоним известного в прошлом веке историка П. П. Каратыгина). В свое время большой успех имели его сочинения «Чернокнижники», «Заколдованное зеркало», «История тайных религиозных обществ древнего и нового мира», «Дела давно минувших дней» и др., которые давно стали библиографической редкостью.

Живость изложения и неизвестные исторические подробности делают книги К. Биркина интересными для широкого круга читателей.

---

Униженная, втоптанная в грязь, Маргарита не в силах была долго оставаться в ненавистном Нераке, она возвратилась в Ажен, чтобы жить там совершенно независимо, и с этой минуты окончательно превратилась в падшую, потерянную женщину. Маргарита и сообщница ее в распутствах госпожа Дюра отчаянным поведением возбудили в жителях Ажена сильнейшее негодование, выразившееся открытым бунтом. Предводимые маршалом Матиньоном жители выгнали Маргариту из ее дворца, и она едва избегла народной ярости, ускакав верхом на одной лошади с Линьераком, своим любовником. Фрейлины ее и прислужницы, по недостатку в экипажах, бежали кто как мог: на крестьянских телегах, верхом, пешком, будто обращенный в бегство табор цыганский. Беглецы и беглянки остановились в крепости Карла, на высотах Оверньских гор, где их приютил комендант Марсе; но и отсюда теснимая, королева Наваррская принуждена была бежать в замок Ивуа, принадлежавший Катерине Медичи, и на пути была арестована маркизом де Канильяком; той же участи подвергся и Обиак, новый возлюбленный Маргариты, заменивший Линьерака, который, обобрав все ее драгоценности, без зазрения совести прогнал от себя несчастную женщину.

Обиак познакомился с Маргаритой в бытность ее в Карла, где, покинутая Линьераком, без всяких средств, нищая, голодная, она за кусок хлеба имела связь с простым поваром. Обиак сам был обнищавший дворянин, но Маргарита полюбила его, тронутая нежной внимательностью бедняги, доходившей до обожания. Он видел Маргариту в блестящую эпоху ее жизни, лет двенадцать тому назад и еще тогда сказал одному из своих сослуживцев: «Что за красавица! За несколько часов, проведенных с ней, я не пожалею жизни и готов идти на виселицу». Разоренная, гонимая, Маргарита отдала свое сердце Обиаку, несмотря на то, что он был не молод, рыж, с багровым носом и лицом, осыпанным крупными веснушками. Плодом этой связи был глухонемой ребенок, рожденный Маргаритой в крепости Карла. Комендант Марсе, узнавший об этой интриге, был отравлен! Исполинскими шагами шла королева Наваррская по торной дороге порока, на которую толкнули ее беспутства братьев, грубость и безжалостность мужа. Обиак поручил двоюродному брату своему, Рора, собрать войска в Гаскони, привести их в Карла, где королева и фаворит ее думали запереться, как средневековые паладины в феодальном замке, но это не удалось им, и они вместо того попали в плен к маркизу Канилльяк, влюбленному в Маргариту. Обиак, по приказанию последнего, был повешен в Эгперте. При аресте Маргариты несчастного нашли зарытым ею в навозной куче; королева собственноручно его остригла, выбрила, переодела. Приговоренный к позорной смерти Обиак до последней минуты тосковал не о жизни, но о своей возлюбленной. Покуда роковая петля не задавила его, он, не выпуская из рук, осыпал слезами и поцелуями синюю бархатную муфту, подаренную ему Маргаритой… Не менее его несчастная супруга Генриха IV отдалась маркизу де Канилльяк. Женщина эта тогда уже утратила чувство стыда и достоинства человеческого…

Замок Юссон, назначенный местом пребывания Маргариты, вскоре превратился в притон обоего пола отверженцев, в грязную трущобу, похожую на разбойничью берлогу. Выдавая Маргариту за короля Наваррского, Карл IX сказал: «Пойдет теперь моя Марго по рукам гугенотов всего моего королевства!» Другой ее брат, Генрих III, при известии о падении Маргариты, отозвался и того лучше: «Пьянствовала с гасконцами, а теперь загуляла с оверньскими табунщиками и медниками».[54]

Пользуясь отъездом маркиза Канилльяка в Сен-Сирг, Маргарита приблизила к себе сына медника, некоего Помини, бывшего певчим в соборной церкви. Она пожаловала его в певчие собственной капеллы, потом в секретари и, наконец, в формальные фавориты. Ему было лет шестнадцать, Маргарите далеко за тридцать; она обожала этого мальчика, любила его рядить, тешилась им как куколкой, писала ему нежные стихотворения… В 1599 году брак ее был формально расторгнут; жила она после того шестнадцать лет /умерла 27 мая 1615 года/, неизменно дурно ведя себя, меняя любовников, щеголяя нарядами, даже… увы! льстя любовницам мужа, заискивая их милостей и раболепствуя перед второй его супругой — Марией Медичи. Историю Маргариты Валуа, королев'ы Наваррской, можно назвать длинным свитком, начинающимся парчой, оканчивающимся нищенскими лохмотьями; благоухающей весной, постепенно перешедшей в печальную, грязную осень… В какую плачевную карикатуру превратила безжалостная старость эту когда-то прелестнейшую из всех принцесс Европы. Умри она в молодых летах, и ее полуистлевший череп не мог бы возбудить в потомстве того отвращения, которое невольно рождается при взгляде на шестидесятилетнюю Маргариту, разрумяненную, разряженную, кокетничающую с мальчиками и поддерживающую в себе угасающие страсти… прозаической рюмочкой вина.

Мы забежали вперед в нашей истории и отвлеклись от другой героини, прекрасной Коризанды, биографический очерк которой пора наконец и заключить. Охлаждение к ней Генриха началось со времени смерти их ребенка. Угасли в сердце короля родительские чувства и затем не замедлили остыть чувства любовника. В письмах своих к Коризанде Генрих чаще и чаще начал заменять местоимение ты вежливым вы. Вместо любезностей в письме он просил ее в 1589 году содействовать ему отвлечь его сестру Катерину от любви к графу Суассонскому и устроить ее брак с королем шотландским. Он без церемонии осуждал намерение сестры вступить в морганатический брак… Намек довольно грубый, разбивавший мечты Коризанды о выходе ее самой замуж за Генриха IV. Вместо желанной помощи Коризанда стала помогать влюбленным. По ее наущению, Катерина дала письменное обещание выйти за графа Суассонского и вышла бы за него, если бы министр Пальма Кайе не расстроил этой интриги. Точно таким же документом связанный с Коризандой, ему наконец опротивевшей, Генрих IV просил своего верного Сюлли добыть у фаворитки этот позорный документ, то есть не свою подписку, данную Коризанде, а письменное обязательство сестры своей, данное ей графу Суассонскому. Ловкий Сюлли добыл оба документа. Этим подвигом он спас короля от больших неприятностей, а сестру его, напротив, втолкнул в омут всевозможных огорчений, впоследствии насильственной ее выдачи за герцога де Бара в 1599 году. Освобожденный «раб» вздохнул свободнее и счел себя вправе /в марте 1591 года/ заключить корреспонденцию с прекрасной Коризандой письменным выговором за ее умыслы поссорить его величество с его сестрой. «Не ожидал я этого от вас, — писал он Коризанде, — а потому и вынужден сказать вам, что я никогда не прощу тем, которые вздумают ссорить меня с моей сестрой»…

Отставленная фаворитка /и в молодых годах не имевшая иной привлекательности, кроме толстоты, приличной кормилице/ под старость пуще разжирела и стала красна лицом, украшенным тройным подбородком. Еще историческая карикатура: душистый персик, переродившийся в пудовую тыкву. Коризанда умерла в 1620 или 1624 году, забытая и светом, и его злословием.

Года за два до своего разрыва с Коризандой, Генрих IV, несмотря на свои уверения в преданности до гроба, начал изменять возлюбленной при первом удобном случае. В 1587 году у него были интрижки с какой-то Мартиной, потом в Ла Рошели с Эсфирью Эмбер. Покидая Коризанду, король стал приискивать на ее место новую кандидатку, и выбор его пал на Антуанетт де Пон, молодую вдову убитого в Варфоломеевскую ночь маркиза де Гершвилля. После двух-трех встреч с этой величавой красавицей, державшей себя недоступно, чистой и холодной, как лед, Генрих отважился на лестное предложение ей своего изношенного сердца.

— Я слишком ничтожна, чтобы быть вашей женой, — отвечала красавица, — но слишком хорошей фамилии, чтобы быть вашей любовницей!

Логика неотразимая, и победитель сердец со стыдом отступил. Волей или неволей, именно в это время, ему пришлось осаждать Париж и многие города, подобно столице королевства не желавшие признать над собой власть короля кальвиниста.[55] Ужасы войны, голод и эпидемия в Париже не только не охлаждали в короле его любовного пыла, но как будто пуще его разжигали. Во время рекогносцировок в окрестностях столицы король останавливался в женских монастырях, превращавшихся тогда, по его милости, в капища Киприды. Монахиня в Лоншане, Катерина из Вердена и Мария де Бовийе, аббатисса Монмартра, вписали свои имена в соблазнительную хронику Генриха IV… После того несколько времени король покровительствовал Марии Бабу де ла Бурдезьер, родственнице дворянского дома д'Этре, доводившейся двоюродной сестрой знаменитой Габриэли.

Февраля 14 дня 1559 года Антоний д'Этре, губернатор сенешаль и первый барон Болоннэ, виконт Суассон и Берси, маркиз Кевр, губернатор Фера, Парижа, Иль-де-Франса, впоследствии генерал-фельдцехмейстер — все эти титулы и чины бросал в грязь, сочетаясь браком с некоей Франциской Бабу де ла Бурдезьер, хвалившейся, как подвигами, тем, что, когда она была в девицах, она пользовалась, или вернее ее ласками пользовались папа Климент VII в Ницце, Карл V в Париже и Франциск I в Фонтенбло. От мужа у Франциски было шесть дочерей и один сын, которых злые языки называли «семью смертными грехами».