Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

• Название: ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА
• Автор: Michael A. de Budyon
• Жанр: Философия

---

У интеллектуалов в вопросе определения силы сплошные сложности, что, впрочем, неудивительно: интеллектуалы больше знают, дальше видят, лучше ощущают, но и массив, причем многомерный, информации при этом резко возрастает, а обработать его и сделать единственный правильный вывод, без всяких дисперсий (ошибка совершенно недопустима) — задача исключительно сложная. В самом первом приближении «тест» на определение сильного интеллектуала прост, хотя и довольно неприятен. Для начала интеллектуал должен естественным или искусственным путем расстаться с возможной иллюзией своей силы, т. е. ввести себя в слабое состояние, которое, однако, ни в коем случае не должно отражаться на работе мыслительного аппарата или воздействовать на него, иначе чистота эксперимента нарушится. Самое лучшее — пронаблюдать за своим интеллектом во время одного из заболеваний, которыми мы все регулярно болеем. Таковым может быть сильный грипп, острая зубная боль, и вообще любое состояние по полной программе выматывающее все жизненные силы организма. Очень хорошо определять силу во время депрессии, однако этот метод должен считаться особо садистским и может быть рекомендован только отдельным любителям. Собственно, методы каждый может придумать свои, главное условие — нормально должны работать только мыслительные процессы, всё остальное должно находиться в максимально угнетенном состоянии.

И вот кто-то с ужасом обнаруживает, как в лучшем случае совсем немного, а в худшем — радикально, изменяются его представления, как легко он готов отказаться от многих мимолетно генерированных заключений, или попросту от всех своих базовых принципов, рассматривая этот отказ как некую индульгенцию, которую необходимо заплатить самому себе или неизвестно кому за скорейший выход из столь «слабого» состояния. А поскольку интеллект не есть доминантный признак, можно предположить, что любой интеллектуал хоть один раз в жизни, но вполне сознательно желает расстаться со своим интеллектом и стать "таким как все". Это желание — следствие факта что первый интеллектуал появился в бессознательном сообществе. Бессознательные индивиды высокого качества действуют "более другим" путем. Они не устраивают себе подобных экзаменов, но в них действует однозначная языческая программа: есть проблемы с духом — займитесь телом, и наоборот. Так действуют сильные. Те что послабее, глушат душевный дискомфорт физической болью, для чего специально ввязываются в драки или занимаются агрессивными видами спорта, вроде бокса. Самые слабые находят мнимое счастье в объятьях Бахуса, и это в лучшем случае. Мы как бы делаем шаг назад. Ведь не вызывает никакого удивления то, что люди любят сидеть у костра или смотреть на огонь, что многим хотелось бы летать как птицы или плавать как рыбы, одновременно отдавая себе отчет, что они все-таки люди.

Итак, интеллектуал отступивший от собственных принципов при малейшем внутреннем потрясении, может уже ни о чем не беспокоиться: он слабый и здесь ничего не поделаешь. В критический момент его интеллект обернется против него, а полная свобода мышления ему не доступна, ибо есть внутренние ее ограничители. Лучше остаться таким как есть и пытаться казаться сильным только перед окружающими, при условии что им это нравится. Личный интеллектуальный процесс должен быть несколько скорректирован и чем раньше это будет сделано, — тем лучше, ибо задержка в коррекции непременно даст о себе знать в будущем куда более тяжелыми последствиями, когда интеллектуал столкнется с несоответствием мощи интеллектуальных задач которые он перед собой ставит с полной физической невозможностью их осуществить, даже при условии что наличествующего интеллектуального уровня может оказаться достаточно. Вплотную подойдя к намеченной цели, такой слабый интеллектуал не рискнет сделать последний шаг. Он остановится и воспримет лишь те ее элементы, которые соответствуют суммарной силе. Здесь, кстати, объяснение порой «сенсационных» успехов разного рода шарлатанов от науки, которые достигают максимальных научных высот. Эти люди могут в интеллектуальном плане не представлять из себя ничего, но они почти всегда сильные. Своей квазиинтеллектуальной силой они подчас вносят полный разлад в умы слабых интеллектуалов, а те, презрительно относясь к ним самим, не говоря об их «научных» платформах, тем не менее возносят их на академические высоты, оставляя себе удел сплетников в бесчисленных кулуарах.

2.

Ни одна великая цивилизация не состоялась не пройдя испытания силой. Белая раса не стала бы сильной, а впоследствии и великой, не уничтожив все угрожавшие ей силы. Массовое испытание силой очищало и повышало интеллект социума. И подобно тому как рождение человека происходит через преодоление внешней силы, рождение цивилизации также идет через аналогичное преодоление.

Все величайшие белые народы хотя бы один раз в своей истории лицом к лицу сталкивались с силой реально угрожавшей их существованию. Одолей их эта сила и как знать, может сейчас мы не занимали бы себя настоящими изысканиями, а бегали бы по плантациям в набедренных повязках, проводя редкие свободные от работы минуты в молитвах перед кровавыми алтарями адских божеств, занимаясь грубыми жертвоприношениями. Каждая из таких войн может быть названа Битвой за Интеллект, а географически и геополитически — Битвой за Запад, ибо тот кто хочет хотя бы номинально приобщиться к высшим плодам цивилизации должен максимально приблизить свое мышление к мышлению западного типа. Много их было, но о самых масштабных нам по-видимому ничего неизвестно; исторически отслеживаются войны которые дошли до нас хотя бы в мифах и наверное не найдется мифа который не получит рано или поздно исторического подтверждения. Величие цивилизаций достигалось преодолением и победой над внешней изначально враждебной силой, в любом другом случае, даже при паритетном исходе, поражение было гарантировано, ибо от гибрида сильного и слабого получается слабый, от смешения красивого и урода — урод, а от взаимодействия интеллектуалов и бессознательных масс — бессознательная масса. Для торжества силы, красоты и интеллекта, нужна тотальная безоговорочная победа, ибо только полная очистка от грязи может привести к абсолютной чистоте. Выше мы показали, как свободные высокоинтеллектуальные, но казалось бы слабые греки, ничтожно малым количеством столкнулись почти с двухмиллионной персидской армией. Казалось все было против них, но они победили. Через сто с небольшим лет их армии дойдут до Индии, движимые местью за оскверненные храмы, за разрушенные Афины и Дельфы, за трехсот спартанцев, имена которых тогда еще помнили наизусть.

Но греки столкнулись с персами будучи молодыми. Персидский же этнос (я специально отделяю персидскую верхушку от множества народов составляющих их армию) был уже изрядно постаревшим, а его мировоззренческие доктрины — интеллектуально слабыми. Никто толком не дал ответа: зачем персам была Греция? Никаких богатств она не имела, а ее территория была незначительной по сравнению с территорией персидского царства, где по хорошей дороге путь от одного конца в другой, требовал неделю интенсивных скачек на специально подобранных резвых скакунах. Хотя ответ представляется очевидным, стоит только отойти от внедренных в массовое сознание вульгарных экономических схем сводящих все войны к обычной борьбе за золото и территории. С позиции интеллектуального взаимодействия, противостояние объясняется следующим образом.

Персы, точнее их элита, пусть и в сильно искаженной форме, придерживались философии и религии Зороастризма. То что Заратустра был арийцем ни у кого сомнений не вызывает, а все что написано в Авесте укладывается в общий канон индоевропейского представления XII–X веков до н. э. В конце XIX века интерес к личности Заратустры был пробужден благодаря известной книге Ницше, а также знакомством европейцев с зендским языком. Но религия Заратустры в персидской обработке — всего лишь продукт черно-белой культуры, в не меньшей степени чем современный индуизм. В ней есть белое, но и очень много черного. Правда зороастрийцы находились ближе к Европе и нет ничего сверхъестественного в том, что выросшее из его недр манихейство стало главным конкурентом христианства в первые века его истории. По сути религия Заратустры относится к религии Брахмы и Индры так же, как верования римлян к верованиям греков. С одной стороны вроде бы всё практически одинаково, но в римском и зороастрийском варианте мы видим куда меньше поэзии и несравненно больше чеканного ритма. Почему так случилось тоже очевидно: сила и интеллект там наличествовали, а вот красоты явно не доставало. Одновременно, зороастрийские жрецы видя свое интеллектуальное преимущество перед всеми народами собственной империи, понимали, что греки, — этот маленький народ, — не имеющий единого государства, где население подчинено собственным утехам, а не выполнению целенаправленных задач поставленных деспотами, выше во всем, хоть и контролируют ничтожный клочок земли и не имеют никаких движимых богатств. Интеллектуала заметит только интеллектуал. И персы заметили. Это отчетливо видно, когда изучаешь дошедшие до нас беседы знаменитых греков с персидскими правителями. Персы видели что от этой страны исходит необычайная интеллектуальная сила, а зороастризм дал им понимание что интеллектуальная сила, в конечном счете, выше любой другой. Они уже давно утратили способность представлять себе красоту и интеллект так как их представляли греки и их собственные предки пришедшие с севера, поэтому материальные продукты греческой культуры их абсолютно не интересовали, а золота и драгоценных камней они имели несравненно больше. Не будет слишком смелым предположить, что именно жрецы долго и упорно внушали персидским царям совершить поход в Элладу.