Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

• Название: ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА
• Автор: Michael A. de Budyon
• Жанр: Философия

---

За чередой столь масштабных и глобальных по последствиям событий, никто и не заметил новинки Федерального Резервного Банка — новой однодолларовой купюры выпущенной в 1934 году. А она того стоила! И эскиз создал ни кто-нибудь, а знаменитый художник Николай Рерих, — человек неясного происхождения и еще более затуманенной биографии. До сих пор толком неясно, почему столь ответственное дело получили именно Рериху, лицу, казалось бы очень далекому отстоящему от американской псевдоморали. Правда, помогал Рериху будущий вице-президент США Генри Уоллес, а это уже наводит на мысли. И подобно тому как древнеримские авгуры или гаруспики определяли будущие события по полету птиц или расположению внутренностей жертвенных животных, мы детально разберем тот грандиозный бизнес-план нарисованный на этом маленьком клочке бумаги.

Начнем с левого и правого, — нашей любимой "бинарной оппозиции". Итак, в левой части купюры, пирамидка, хорошо знакомая нам по второй главе о рабах и проститутках. Пирамидка совершенно правильно сделана усеченной, ибо высшей силы осуществляющей тотальный контроль (т. е. единственного "не раба") не существует и его существования не допускается, во всяком случае в представлении авторов эскиза.

Пирамида, в свою очередь, состоит из тринадцати кирпичных слоев, где каждый кирпич обозначает отдельный народ или государство, одновременно символизирует "неполноту человечества" без всевластной «вершины». Символ же властительной «вершины» — око в треугольнике — обозначает абсолютный информационный контроль, стоглазого Аргуса, но сам глаз — человеческий. Над ним — латинская надпись из тринадцати букв: "Annuit Coeptis" ("мертвая голова"). Об типе будущего управления свидетельствует и надпись внизу, по-английски: "The Great Seal" ("Великая Печать"), символизирующая, в соответствии с рядом традиций, принадлежность богатств и товаров и подчинение услуг и энергии труда владельцам «Печати». Описанное нами значение пирамиды подтверждает и латинская надпись: "Novus Ordo Seculorum", то есть "Новый мировой порядок во веки веков". Обратим внимание на назойливое использование латинского языка, уже давно вышедшего из моды даже в католических странах Европы.

В правой части, мы видим все ту же пародию на имперский Рим. Американский орел спрятан за щитом с тринадцатью полосами и держит в правой лапе ветку акации с тринадцатью листьями и тринадцатью бутонами, а в левой — тринадцать стрел. Специалисты утверждают, что столь назойливое повторение числа тринадцать обозначает всего-то тринадцать первоначальных штатов Североамериканского Союза. Может быть и так, но христианско-протестантские апологеты (а Америка создавалась именно такими) вообще-то не любят жонглировать этим числом. В клюве орел держит ленточку с надписью из 13 букв: "E Pluribus Unum" ("Из Множества — Одно"). Тринадцать ярусов, тринадцать стрел. И не окажутся ли стрелы направленными в ярусы? Над орлом безраздельно царствует Звезда Давида, составленная из тринадцати пятиконечных звезд. Звезда Давида — это шесть треугольников, шесть тупых и шесть острых углов. Шестьсот шестьдесят шесть и тринадцать! Посередине купюры надпись: "Мы верим в Бога".[114] Неплохо, да? Что же касается «unuma», то во всех, даже в самых захолустных уголка планеты, этот американский «unum» распространяется ужасающими темпами. Транснациональные корпорации, банки, безликие политические союзы, не имеющие ничего общего с интересами своих народов и бесконечно воспроизводимые их экономиками одинаковые напитки, однотипные меню еды fast-food, одни и те же фильмы, одна и та же музыка, одна и та же архитектура, совершенно одинаковая, что в Пекине, что в Hью-Йорке. Из множества — одно. И вот уже везде одеваются в один и тот же «прикид», везде получают информацию поставляемую тремя-четырмя крупнейшими медиа-империями. Вавилон превращается в Содом — внешне сытую и довольную урчаще-хрюкающую биомассу абсолютных ублюдков, для обозначения которых еще не существует адекватного слова ни в одном языке. Содомитяне живут в квартирах, потрясающе однообразных вне зависимости от стоимости, работают в офисах еще более однообразных, где фальшиво все — от гипсокартонных стен и подвесных потолков, до пластмассовых окон элегантно заделанных "под дерево", но внутри и стен, и потоков, и окон, одно и тоже: пустота, воздух.

7.

Можно много спорить чем была Вторая Мировая война для Германии или СССР, но не вызывает никаких сомнений что для Америки это была новая война за деньги, война за золото. Америка, выиграв ее, не получила ни дюйма новых земель, ни цента контрибуции, она к этому не стремилась, ибо ее добычей было нечто несравненно большее. Относительно золотого ее итога приведем слудующие цифры: в 1938 году золотой запас США составлял 13 000 тонн, в 1945 году — 17 700 тонн, а в 1949 году он увеличился до рекордной отметки — 21 800 тонн, составляя 70 % всех мировых золотых запасов.

Победа Соединенных Штатов была достигнута не в мае или сентябре 1945-го года, как многие ошибочно считают, а в апреле 44-ого, когда «гунны» с востока вторглись в Европу и их правитель еще не понял что его "развели как лоха". А сам акт капитуляции был подписан в городке Бреттон-Вуд, причем статьи были составлены все тем же Кейнсом. Впервые за всё время существования такого понятия как «расчет», роль международного платежного эквивалента приобрела обычная бумага, те самые новые доллары введенные в оборот в 1927 году (накануне Депрессии). Дымящаяся и разрушенная американским вооружением Европа вынуждена была их принять. Можно не сомневаться, что если бы Германия или Япония в том же 44-ом году заявили бы о принятии Бреттон-Вудских предложений, война с ними была бы тут же прекращена, ибо потеряла бы для Америки всякий смысл, а у данной категории людей смысл отсутствует если он не подкреплен запланированным количеством прибыли. Вспомним девиз написанный на особняке директора газовой компании «Enron»: "Счастье — это прибыль". Американцы успокаивали: "не бойтесь, наши доллары — то же что золото!". Более того, хранить активы в долларах, а не в золоте представлялось выгодным, ибо доллары приносили проценты, золото лежавшее в сейфах не приносило ничего. Устанавливался твердый тариф: 1 унция золота — 35 долларов.[115] Да и не нуждалась в золоте Европа, не до золота ей было. Американцы тем временем развивают успех. Вводится в действие так называемый "план Маршала", призванный полностью подчинить Старый Свет американскому финансово-экономическому диктату. Янки, кстати, настолько обнаглели, что предлагали принять его только что одураченному товарищу Сталину, хотя может дело здесь было не только в наглости. Американцы понимали, что СССР проиграл войну, а поэтому считали что он должен принять всё что исходит от победителей. Но в Кремле доминировало восточное видение ситуации. "Дядя Джо" отказался от миллиардов "дяди Маршала", но в американском раскладе это ничего не меняло.

Жестко привязанный к экономике Запада, СССР, рано или поздно, все равно должен был бы принять условия игры. Он их принял в начале 70-х годов.

Суть "плана Маршалла" в нескольких словах выразил сам Джордж Маршалл в 1947 году на одной из своих гарвардских лекций, назвав его "продолжением войны иными средствами — средствами экономики". Еще через два года создается военный «оборонительный» союз НАТО, который, по словам сенатора Коннели был "логическим расширением принципов доктрины Монро". Да уж, в логике не откажешь. Теперь Америка наступала на всех фронтах: на военном, на финансово-экономическом и на идеологическом. И пока не было видно способа ее остановить. Оставалось надеяться на то, что этот поезд управляемый кучкой гномов кричащих "Быстрее, Быстрее!" не впишется в очередной поворот и вылетит в пропасть.

План Маршалла «приняла» и Япония. Ей было выделено 2,15 миллиарда долларов. А всей Европе — 12,4 миллиарда. Причем изначально планировалось растянуть кредитование на пять лет, но все «бабки» были вложены за неполных три года. Сразу возникают подозрения относительно непонятной доброты американцев по отношению к бывшим врагам. То они уничтожают по сто тысяч мирных граждан за одну бомбардировку, то осыпают их миллиардами. Что это? Юродство? Но протестанты к нему не склонны. Поставим вопрос по-другому: отчего это? Отчего янки вдруг так раздобрели? Картина приобретёт совсем уж фантастические очертания если вспомнить, что почти 10 миллиардов долларов были выданы в виде беспроцентных и безвозвратных кредитов. "Однако…"- как сказал бы Киса Воробьянинов. Но всё объяснялось просто. И европейцы если поначалу не обратили внимания на эти странности, но вскоре почувствовали каким песком на зубах может обернуться для них щедрость американцев.

Америка, как известно, фантастически обогатилась в двух мировых войнах, но особенно во второй.[116] Причем для штатов она началась не 7 декабря 1941 года, когда японцы так ловко попались на подставленную для них приманку,[117] а тогда когда США приняли самое деятельное участие в сталинской индустриализации и когда благодаря их вливаниям Адольф Гитлер модернизировал самые высокотехнологичные отрасли германской индустрии. Не сделай они этого и Мировой войны в тех масштабах что мы видели, не было бы по причине чрезвычайной экономической отсталости потенциальных участников. Американцы ведь прекрасно отдавали себе отчет, зачем Гитлеру нужны заводы по производству синтетического топлива, или зачем Кобе быстроходные танки. Понятно что не для межколхозного сообщения. И на риторический вопрос: "а где ковался фашистский меч?" ответ однозначен: в США. Там же где и коммунистический. Там же где и всё остальное оружие ХХ века. После того как началась открытая фаза войны, американцы оказались чрезвычайно полезными для всех "участников антигитлеровской коалиции". Они вооружили практически все "союзные войска" (под словом «вооружили» подразумевается также «одели», "обули", «обогрели» и "накормили"), они своими ковровыми бомбометаниями уничтожили германскую индустрию, причем не в 41–42 году, а в конце 44-го — начале 45-го т. е. когда европейцы успели получить от них достаточно вооружений для сокрушения мощи стран «оси». Теперь Америка появлялась в Европе реально, вот почему потребовалось нанести максимальный урон не столько немецкой армии, сколько экономике от которой эта армия получает всё необходимое, что, впрочем, не мешало совмещать удары по заводам с массированными ударами по жилым кварталам.