Макс Фрай - Русские инородные сказки - 6

• Название: Русские инородные сказки - 6
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00727-5

Мы снова рассказываем друг другу сказки и записываем их, когда не лень, а потом из сказок составляется очередная книжка — казалось бы, что может быть проще? И в то же время меня не оставляет ощущение, что мы — издатель, составитель и авторы, все вместе — делаем нечто невозможное, невообразимое, немыслимое. Я не могу объяснить, почему обычная с виду книга, шестой по счету сборник авторских сказок, кажется мне чем-то «невозможным», но твердо знаю, что это — так.

Мы делаем невозможное, и у нас получается — вот он, философский камень, превращающий свинцовую тоску небытия в золотой огонь жизни. Мы делаем невозможное, и у нас получается — именно так я представляю себе рай. Мы делаем невозможное, и у нас получается — если смысл жизни не в этом, я так не играю.

Мне даже жаль немного, что я не могу быть просто читателем, который случайно берет в руки эту книгу, открывает ее наугад, начинает читать, а потом понимает, что уже полчаса стоит столбом посреди книжного магазина. Будь я читателем, счастье мое было бы неожиданным и пронзительным, и может быть, мне даже удалось бы сформулировать, почему обычная с виду книжка кажется мне чудом — уж не приснилась ли? Вопрос, впрочем, риторический, точного ответа на него не существует даже для составителя. И хорошо, что так.

---

— Похоже на то, — сказал Зеленцов и закурил новую сигарету.

— Ты так красив! — вздохнула русалка.

— Это не имеет отношения к делу, — строго возразил Зеленцов.

— Ты не можешь сделать так, чтобы я не умерла? — спросила она.

— Интересно как? — осведомился Зеленцов.

— Я не знаю…

— Может, и могу, — неожиданно сказал Зеленцов. — Если остановить кровь. Но учти: я ничего не понимаю в твоей физиологии.

— Я тоже, — сказала русалка. И тихо, утробно засмеялась. — У нас есть общее! — добавила она, как будто это обстоятельство прибавляло ей радости.

— Я перевяжу тебя, — сказал Зеленцов, — но при условии: ты прекратишь приставать к десантникам и топить их. Они тебя не любят. Тебе дозволяется только любоваться ими издалека, из-под воды. Ситуация ясна?

Она стукнула по земле сросшимися ногами — точь-в-точь, как собака бьет хвостом по земле, когда любезный хозяин обращается к ней.

— Ситуация ясна, — сказала русалка.

— Ладно. Спускаюсь к тебе. При первой же попытке покушения — бью беспощадно.

— Ситуация ясна, — повторила русалка.

Зеленцов спустился. Ему не хватало света, поэтому он вытащил из кармана газету и поджег ее, бросив на скамье. Нож торчал в боку русалки, прямо под ребрами. Если бы такой удар поразил человека, тот был бы уже мертв. Но она недурно себя чувствовала, если судить по тому, как бойко она разговаривает.

— Ладно, — сказал наконец Зеленцов. — Попробуем. Я перевязываю тебя. Пока я это делаю, ты лежишь неподвижно. Ясно? Просто лежишь.

Газета догорела. У Зеленцова была еще одна. Он повременил зажигать ее, пока готовил полосу для перевязки, для чего пришлось расстаться с любимой тельняшкой. Затем при свете корчащихся на скамье, в инквизиторском пламени, бесплатных объявлений о ремонтах и круизах выдернул из раны нож и быстро затянул повязку. Тельняшка мгновенно пропиталась кровью, но, как ни странно, темная лужа под боком русалки больше не увеличивалась.

«Может, и выживет», — подумал Зеленцов. Он и сам не понимал, чего бы ему больше хотелось — смерти страшного существа (для чего ему жить, в одиночестве, на дне вечно заросшего пруда?) или его спасения?

— Ладно, — сказал Зеленцов. — Сдается мне, ты — тоже жертва обстоятельств.

— Я хочу быть жертвой! — сказала русалка. И села, простирая к Зеленцову руки.

— Эй, ты опять за свое? — Он отшатнулся и показал ей нож. — На сей раз буду бить прямо в глаз! Понятно тебе?

Русалка закрыла лицо руками.

— Ты притворялась! — догадался Зеленцов. — Ты вовсе не была смертельно ранена!

— Может быть, — сказала русалка.

— Это реально исправить, — пригрозил Зеленцов.

— Может быть, — повторила русалка, но куда более задумчиво.

Зеленцов сдался.

— Рассказывай о себе, — приказал он. — Как ты здесь оказалась?

Русалка принялась причесываться, пропуская волосы между пальцами.

— Я была здесь всегда, — сказала она наконец. — Еще до всякого города. Это мое место. Мое место в великом болоте. Понятно?

— Более-менее. Дальше!

— Когда люди сделали пруд, у меня появился выход на поверхность. Я подплывала к самой кромке воды и смотрела на людей. Многие представляются мне прекрасными. Похожими на меня.

— Похожими на тебя? — изумился Зеленцов. — Но ведь ты…

— Тебе представляется, что я — чудовище, — сказала русалка. — Поверь, я очень хорошо тебя понимаю. Потому что здесь, на воздухе, и ты представляешься мне отвратительным. Ты не похож на меня! Ты не похож на таких, как я! Здесь ты совершенно другой. Но если бы мы с тобой оказались под водой, то все бы изменилось. Это происходило со всеми, кого я забирала к себе. Только жаль, что они умирали. Я не знала, что это случится…

— Погоди. Будем разбираться поэтапно. Что значит — на воздухе я не похож на тебя? Разумеется, не похож. Мы с тобой принадлежим к разным биологическим видам.

— Это иллюзия, — убежденно проговорила русалка. — Все, что происходит на воздухе, — иллюзия. Воздушная стихия обладает свойством искажать истинную природу вещей. Это понятно? Это достаточно поэтапно?

— Ну ты и выражаешься! — восхитился Зеленцов. — Я думал, ты едва лепечешь.

— Я насобачилась, — с гордостью объявила русалка. — К тому же были случаи, когда люди под водой дышали.

— Когда это?

— Один поручик, — сказала русалка. — Очень давно. Похож был на тебя. Когда я смотрела на него из-под воды, он заметил меня. Мы поговорили. Его жизнь была лишена смысла. Он сказал, что я — его единственная любовь. Так я узнала, что такое любовь и в чем ее сладость. Он нашел способ дышать.

— Через соломинку! — догадался Зеленцов. — Ай да поручик!

— С тех пор я люблю таких, как он, — призналась русалка. — Он был моей единственной любовью. Другие не смогли. Только он. Он рассказал мне, что такое поручик. Однажды он ушел навсегда, и больше я его не видела.

— А что ты делала, когда здесь чистили пруд? Насколько я помню, из него спускали воду…

— Иногда — уходила в болото. А однажды не успела. Я очнулась — и воды нет, некуда скрыться… — Русалка замолчала, выжидая, пока долгая дрожь не утихнет в ее теле. Затем продолжила: — Я пробралась к фонтану и легла там. Люди думали, что это гипсовая фигура, и бросали в меня монетки. Мне нравится такой обычай. У меня теперь много монеток. Я хотела просить тебя, чтобы ты купил мне сладостей.

— Ты любишь сладости?

— Не знаю… О них иногда с улыбкой говорят люди. Я ни разу не пробовала. Я не решаюсь подойти к продавцам и предложить им мои деньги.

— Мороженое под водой растает, — деловито заметил Зеленцов. — Конфеты, шоколад — тоже… Придется есть на суше.

Тут он сообразил, что едва не согласился покупать мороженое какому-то чудищу, которое год назад зверски утопило Серегу Половникова, и свирепо нахмурился.

— Ну нет, меня не разжалобишь! — сказал он. — Никаких тебе сладостей! Ты понимаешь, что натворила?

— Они умерли по ошибке, — сказала русалка и шевельнула хвостом. — Они умерли из-за любви…

Зеленцов встал со скамьи и помог русалке подняться.

— Идем, — великодушно предложил он. — Я отведу тебя в пруд. Но учти: больше никаких покушений! Ты поняла меня? Живи здесь и жить давай другим! Ни один человек не дышит под водой, даже десантник.

— А как же тот поручик?

— Ну знаешь!.. Это было давно, еще в царской армии. И он знал, с кем имеет дело. А нынешние — не знают. Сперва нужно познакомиться с человеком, открыться ему, установить протокол общения…

— Я думала, что они знакомились со мной…

— Знакомятся трезвые. А пьяные — они как дети, — назидательно сказал Зеленцов. — Идем. Хватит тут околачиваться. Неровен час встретим кого-нибудь.

Он дотащил русалку до пруда. Она была тяжелой, громоздкой, ее тело, кроме жуткого запаха, обладало еще и неприятной фактурой: на ощупь склизкое, холодное, несопоставимо хуже жабы. Жаба — существо природное и в ряде случаев вполне милое, а в русалке все-таки было нечто противоестественное.

Возле пруда русалка упала на живот и быстро поползла, минуя клумбу, к воде. Раздался плеск, ряска панически разбежалась в стороны, и на воде закачались возмущенные волны. Затем все улеглось. Повинуясь странному импульсу, Зеленцов приблизился к краю пруда и заглянул в окно, образовавшееся там, где погрузилась русалка.

Из-под хрустальной поверхности на него глядела дева болезненной красоты. Замечтавшемуся художнику-прерафаэлиту могла бы пригрезиться такая, но при всем его таланте вряд ли он сумел бы воплотить свое видение на полотне. Тугие темно-русые кудри переплетались на ее голове, расширенные черные глаза источали сладость, губы подрагивали в ожидании улыбки и поцелуя. Ее серебристые плечи окутывал легкий зеленоватый шелк, слегка покачивающийся при малейшем ее движении.

Почти целую минуту Зеленцов смотрел на русалку. Затем видение подернулось рябью и исчезло. Он очнулся и сильно тряхнул головой. Несколько раз ему чудилось, будто все глубже и глубже под водой он различает сияющий любовью взгляд, но после все исчезло, и Зеленцов, ошеломленный, покачивающийся, медленно побрел домой. В городе уже светало.

Диянка, рыцарский пес

Мимо этого старика я каждое утро хожу на работу — и каждый день возвращаюсь с работы. И всякий раз у меня на несколько минут портится настроение, когда я вижу его.

Мне восемнадцать лет. Я продаю цветы в большом цветочном павильоне. Наш павильон раза в полтора больше, чем пивные ларьки, рядом с которыми расположен. Почти магазин. Торговля у нас идет плохо. К тому же мне не нравится продавать: вся эта возня с деньгами, вечно нет сдачи, а ко мне постоянно лезут нетрезвые граждане — разменять сотню. Потому что в пивных ларьках тоже иногда не бывает сдачи. И все тобой недовольны. Почему нет роз? Почему только желтые? Почему по сорок рублей?