Макс Фрай - Русские инородные сказки - 6

• Название: Русские инородные сказки - 6
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00727-5

Мы снова рассказываем друг другу сказки и записываем их, когда не лень, а потом из сказок составляется очередная книжка — казалось бы, что может быть проще? И в то же время меня не оставляет ощущение, что мы — издатель, составитель и авторы, все вместе — делаем нечто невозможное, невообразимое, немыслимое. Я не могу объяснить, почему обычная с виду книга, шестой по счету сборник авторских сказок, кажется мне чем-то «невозможным», но твердо знаю, что это — так.

Мы делаем невозможное, и у нас получается — вот он, философский камень, превращающий свинцовую тоску небытия в золотой огонь жизни. Мы делаем невозможное, и у нас получается — именно так я представляю себе рай. Мы делаем невозможное, и у нас получается — если смысл жизни не в этом, я так не играю.

Мне даже жаль немного, что я не могу быть просто читателем, который случайно берет в руки эту книгу, открывает ее наугад, начинает читать, а потом понимает, что уже полчаса стоит столбом посреди книжного магазина. Будь я читателем, счастье мое было бы неожиданным и пронзительным, и может быть, мне даже удалось бы сформулировать, почему обычная с виду книжка кажется мне чудом — уж не приснилась ли? Вопрос, впрочем, риторический, точного ответа на него не существует даже для составителя. И хорошо, что так.

---

— Нет. — Дона Лауринда больно, до крови прикусывает язык. Ох черт! Ведь она же хотела сегодня быть помягче с Гидиней! Девочка и без того встала утром такая тихая и печальная, что дона Лауринда чуть не расплакалась от жалости и стыда…

* * *

Дона Маргарида слышит какой-то шум во дворе, но вставать с низенького дивана не торопится. Пошумят и уйдут. В крайнем случае отломают и съедят кусок перил, дона Маргарида как раз вчера насвежо покрыла их горьким шоколадом.

Шум повторяется.

— Госпожа ведьма! — кричит кто-то. — Госпожа ведьма, откройте мне, пожалуйста!

Дона Маргарида с трудом поднимается на ноги. «До чего все-таки они мерзкие — сегодняшние дети, — думает она, выходя в прихожую. — В мое время никому бы ни за что не пришло в голову назвать незнакомую пожилую женщину ведьмой!»

Дона Маргарида осторожно, чтобы не повредить глазурь, отпирает пахнущую корицей дверь.

За дверью стоит небольшая девочка — беленькая и голубоглазая, непривычно беленькая для этих мест.

— Добрый день, госпожа ведьма! — говорит она очень вежливо, почти чопорно. — Меня зовут Маргарида Лопеш. Я вам привезла подарок, только не могу закатить его по ступенькам.

Дона Маргарида выглядывает во двор и видит большую синюю коляску.

— Что это? — спрашивает дона Маргарида, и ее голос звучит как хриплое карканье.

— Это мой брат Жоау, — отвечает девочка. — Если хотите, можете его съесть.

Маргарида

…очень долго не ехали. Не знаю почему, может, решили, что розыгрыш, кто их знает. Ну что — девочка? Нормальная абсолютно девочка, шести лет ребенку нет, привыкла быть маминой принцессой, а тут вдруг брат какой-то, естественно, она ревнует. Я тоже в ее возрасте…

Гидиня

— Мааааааам, — ноет Гидиня на одной ноте. — Ну мааам! Ну прости меня, ну мааааааам!

— Да ну тебя! — Заплаканная дона Лауринда отрывает кусок туалетной бумаги от огромного рулона и сморкается. — Как тебе вообще такое в голову пришло?! Как?! Ведь это же твой брат!!! Родной брат!!! А если бы дона Маргарида была в самом деле… — Дона Лауринда не выдерживает и снова начинает плакать.

Гидиня тяжело вздыхает. Весь ее вид выражает глубочайшее раскаяние.

— Я больше не буду, — бубнит она, дергая дону Лауринду за руку. — Честное слово. Можно мне маленькую шоколадку?

СВИНКА

— Почему она не ест? — удрученно спрашивает Моника. — Ну почему же она не ест?!

Моника расстелила на скамейке бумажную салфетку, поставила на нее крошечную фарфоровую свинку — почти совсем круглую, бело-розовую, улыбающуюся — и уже десять минут подносит к нарисованному пятачку то кусочек пиццы с грибами, то помидорку шерри.

Еще одну помидорку она сунула себе в рот, но пока не раскусила, перекатывает ее за щекой, как леденец.

— Несколько дней уже, — потерянно говорит Моника и кладет пиццу на салфетку. — Как ты думаешь, что с ней? Может, она не любит пиццу? Может, надо было купить гамбургер?

Успокойся, Моника, молчу я. Успокойся, пожалуйста. Она и не должна есть. Ты посмотри на нее — она же неживая. Она просто фарфоровая безделушка. Безделушки не едят пиццы. И гамбургеров не едят. Чего ты, в самом деле?

— Сама ты — безделушка! — Моника воинственно вздергивает подбородок. — Раньше-то она ела! На той неделе еще ела! Салат ела, и бутерброд, и еще шоколадный мусс! Два мусса — вначале свой, а потом мой!

Я думаю, тебе показалось, молчу я. Вряд ли она съела бутерброд, салат и два мусса. Скорее всего, ты их сама съела и не заметила. В задумчивости. Знаешь же, как это бывает.

— Не знаю, — сердито говорит Моника. — У меня такого не бывает. Это, может, ты ешь и не замечаешь, а я… — Моника берет с салфетки пиццу и снова начинает тыкать ею в нос свинке. — Ну поешь, миленькая, — просит она, — пожалуйста, поешь! Тебе обязательно надо поесть! Хоть капельку!

Моника, молчу я. Моника, не сходи с ума. Прекрати кормить фарфоровую свинью. Прекрати, Моника, Моника, прекрати, Моника…

— Не ест… — Моника прерывисто вздыхает и встает со скамейки. — Не хочет. А знаешь как ела, когда я ее только нашла? Оооооо… ты б видела! Больше меня! — Моника кладет пиццу на салфетку. Потом достает изо рта помидорку шерри, обтирает ее о свитер и кладет рядом с пиццей. — Пойду я, ладно? Устала очень, а еще дела всякие…

Эй, молчу я. Свинку-то возьми! Подумаешь, не ест. Не выбрасывать же из-за этого бедную безделушку!

Моника оборачивается.

— Нет, — говорит она. — Не возьму. Ей у меня надоело. Ты только проследи, пожалуйста, чтобы ее кто-нибудь хороший нашел, ладно?

Ладно, растерянно молчу я. Прослежу.

— И не называй ее безделушкой! — кричит Моника и машет мне рукой.

* * *

— Ну что? — спрашиваю я. — Доигралась? Свинья ты. Монику расстроила.

— Так надо, — хмуро отвечает свинка, нюхая оставленный Моникой кусочек пиццы. — А Моника твоя переживет.

Высокомерно пожимаю плечами и отворачиваюсь. Не спорить же с фарфоровой безделушкой. Может, ей и правда надо.

Через несколько секунд со скамейки раздается громкое чавканье.

— О, твоя голодовка закончилась! — говорю я ехидно. — Приятного аппетита!

Но фарфоровая свинка меня не слышит.

— Какая гадость, — бормочет она с набитым ртом, — терпеть не могу холодную пиццу.

ДРИАДА

— Я пойду, ладно? Мне завтра рано вставать.

— А ты не вставай.

— Не могу. Это ты человек свободный, хочешь встаешь, не хочешь — не встаешь. А у меня работа.

— Ничего ей не сделается, твоей работе.

— Работе, может, и ничего, а вот зарплате…

— Да ну ее к черту, твою зарплату! Хочешь, я тебе буду зарплату платить? Невозможно же, только что пришла и уже опять бежишь.

— Ты смеешься! Какое только что? Я у тебя с четырех, а сейчас уже смотри сколько.

— Ну как хочешь.

— Ага, правильно, теперь надуйся.

— Я не дуюсь.

— Конечно-конечно. Это я дуюсь. Пойду я, ладно? Люблю тебя.

* * *

— Ну как тебе?

— Хорошая девочка…

— Какой-то у тебя голос неуверенный.

— Нет, почему? Правда хорошая… Живенькая такая…

— Мам!

— А что я такого сказала?! Я сказала — хорошая девочка! Ты ее любишь?

— Люблю.

— Ну и женись.

— Она же тебе не нравится!

— С чего ты взял?! Нет, ну с чего ты взял?! Просто у меня от нее чуть-чуть голова закружилась. Это уже возраст, видимо. В свое время твоя бабушка, папина мама, тоже про меня говорила, что я живенькая… Кстати, ты с папой разговаривал?

— Пытался. Молчит.

— Ну и ладно. Не расстраивайся. Ты же знаешь, он в последнее время не особенно разговорчивый. А девочка хорошая. Правда хорошая. Цветущая такая…

* * *

— …притащил меня в сад камней. Показывает на круглый такой валун, типа мраморного, — это, говорит, мама, серый большой — папа, а возле беседки, говорит, — бабушка, дедушка и тетя… я, говорит, очень хочу, чтобы вы друг другу понравились. Я говорю, ты шутишь, да? А он — почему это? Я смотрю — правда не шутит. Я чуть не уписалась от страха. Нет правда! Вот тебе смешно, а ты представь, что это тебя позвали с семьей знакомиться, ты приходишь, а там камни! Я решила, что он маньяк сумасшедший. Как пристукнет еще! В общем, что-то наврала про работу, камням поулыбалась как дура и сбежала. Ну прекрати смеяться! Не ерошь мне волосы! Не ерошь! Ну, ма-ма! Ну я ж просила!..

Роза выпутывает из волос ветку акации и щелкает ею по листьям.

— Не ерошь мне волосы, я сегодня полдня их укладывала.

Акация тихонечко шелестит. Роза тяжело вздыхает.

— Люблю, да. Но жить с камнем?.. Как-то это… ненормально, что ли.

ДИНИШ

Диниш паркуется в крохотном заросшем тупичке за таверной сеньора Амброзиу, выходит из машины и с удовольствием принюхивается. Из таверны пахнет жареной рыбой, дешевым вином и еще чем-то сладким и теплым, а может быть, кисловатым и свежим, отчего Динишу становится уютно и сонно, как всегда, когда он приезжает домой. Он обходит таверну и заглядывает в зал. Время уже необеденное, поэтому таверна пуста, только в уголке за маленьким столиком сидит пригорюнившись дона Деолинда. Перед ней стоит пузатенькая некрашеная глиняная тарелка с дымящимся супом, но дона Деолинда не ест, а задумчиво гоняет ложкой плавающий в супе кружок копченой колбасы.

Несколько секунд Диниш молча смотрит на нее, потом решительно отводит в сторону занавеску из нанизанных на веревочки бамбуковинок.

— Добрый день, тетя Деолинда!