Кен Кизи - Демон Максвелла

• Название: Демон Максвелла
• Автор: Кен Кизи
• Издательство: Амфора
• Жанр: Проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278–470-1

Во все времена человечество преследовал зловещий призрак энтропии, а в переводе на бытовой язык — страх смерти и хаоса. «Демон Максвелла» Кена Кизи — квинтэссенция честных и нелицеприятных размышлений на эту тему. Эта книга — настоящее откровение о переходе от бунтарских хипповых 60-х к эпохе, ознаменованной глубоким сомнением в достижимости идеалов всеобщего братства и единения.

---

За ним колобком выкатывается тип из Лос-Анджелеса по имени Отис Коун. Это маменькин сынок-переросток, он из всей компании внука производит на меня самое неприятное впечатление. Вот и сейчас он смотрит на Тауэрс с таким видом, словно собирается его купить. На голове у него маленькая черная шапочка, а на талии ремень с ножнами. Он вытаскивает из них длинный меч и принимается на виду у всех размахивать им над головой. Единственный его плюс заключается в том, что как только у нас начинаются осенние дожди, он тут же уезжает в свою южную Калифорнию и сидит там, пока они не прекращаются. То есть, слава Тебе Господи, большую часть года. Видя, как он кружит вокруг Девлина со своим мечом, я говорю себе: «Ara, так вот кто меня напугал по телефону!»

Затем из автобуса появляется третий персонаж. Здоровенный детина, весь в белом, как араб. На него стоит посмотреть! Я пытаюсь разглядеть его в бинокль, но лицо расплывается. К тому же такое ощущение, что его окружает какой-то водоворот. Он выходит из автобуса и проплывает мимо одновременно быстро и медленно, останавливаясь в пространстве, снова начиная движение и постепенно раскрываясь как цветок. Рядом с ним мальчик, тоже в белом — в шортах и рубашке. Они оба чернокожие. Он сажает ребенка на плечи и следует за Отисом и моим внуком, удаляющимися в сторону входа в здание. Могу себе представить реакцию медсестры, регистраторши, отрывающей взгляд от своего «Органического садоводства», и всех остальных присутствующих в холле. Могу поклясться, там наступает такая тишина, что даже стук шашек прекращается.

Я едва успеваю вытащить из волос последнее бигуди, как в дверь раздается стук — два коротких, длинный и еще два коротких.

— Скорее, Варюшка, за нами гонятся! Надо уничтожить микропленку!

Естественно, это придурок Отис. Мне даже страшно подумать, что было бы, если бы он выкинул этот номер перед дверью мистера Фаерстоуна. Я через цепочку открываю дверь и вижу что у него в руках театральный деревянный меч, выкрашенный серебристой краской. На нем мешковатые штаны с заплатами и расстегнутой ширинкой.

— Прошу прощения, я уже отдала все свое барахло Армии спасения, — говорю я и делаю вид, что собираюсь захлопнуть дверь. Все смеются.

— С днем рождения, — обнимает меня Девлин. — Помнишь Отиса Коуна?

Я крепко пожимаю ему руку:

— Естественно. Еще бы я его не помнила. Он каждый год приезжает из Калифорнии, пытаясь довести меня до белого каления.

— Я приезжаю совсем не для этого, бабушка, — поднимает брови Отис и протягивает мне руку, по которой я шлепаю бигуди чуть сильнее, чем намеревалась. Он издает вопль и начинает обиженно прыгать по коридору. Я советую ему исчезнуть оттуда, иначе кто-нибудь может вызвать представителей Гуманитарного общества. Он, пригнувшись, проскальзывает мимо, так что я не могу удержаться от смеха. Он настоящий шут гороховый. Я уже собираюсь извиниться перед ним за свои колкости, как тут появляется третий персонаж.

— Это мой давний друг Макела, — говорит Девлин, — и его сын Тоби.

— Миссис?..

— Уиттиер, — отвечаю я. Он кланяется и говорит:

— Монтгомери Келлер-Браун, миссис Уиттиер. Макела — это просто... как бы это сказать, Дев? Один из аспектов. — Он улыбается и протягивает мне руку — Я много слышал о прабабушке и очень польщен.

Он выглядит еще величественнее, чем это казалось в бинокль: высокий, с прямой спиной и чертами лица, словно вырезанными из какой-то редкой породы привезенного издалека дерева, хотя голос выдает в нем такого же, как и я, южанина. Но главное — это его темные, глубоко посаженные глаза, от взгляда которых я начинаю теребить пуговицы и робко мямлю «здравствуйте».

— А этого ребенка зовут Октябрем.

С чувством облегчения я отнимаю у него свою руку и перевожу взгляд на мальчика. Ему лет пять, и он напоминает забавного жучка, посматривая на меня из-за отцовского одеяния.

— Так, значит, ты родился в октябре? — наклоняюсь я к нему. Он стоит, не шелохнувшись. Я уже привыкла к тому, как дети реагируют на мой вид, но тут его отец произносит:

— Ответь миссис Уиттиер, Октябрь.

— Все в порядке, — замечаю я. — Октябрь просто еще не решил, кто эта безобразная старуха — добрая колдунья, которая даст ему конфетку, или злая ведьма, которая его съест, — и щелкаю своей вставной челюстью. Обычно им это нравится. Мальчик отпускает отцовское одеяние. Он не улыбается, но зато широко раскрывает глаза, и я понимаю, откуда в них этот странный блеск.

— Мне больше нравится имя Тоби, — говорит он.

— Хорошо, Тоби, пошли найдем тебе конфет, пока их не сожрал этот Отис.

Все заходят в комнату, и я ставлю на стол угощение. Мужчины обсуждают мою квартиру и вообще малобюджетное строительство, а потом переходят к тому, ради чего приехали за мной, — к Религиозной ярмарке. Я даю маленькому Тоби посмотреть в бинокль, а мой внук тем временем показывает мне программку. Я говорю, что, похоже, действительно будет здорово. Отис запихивает руку в один из своих огромных карманов и извлекает оттуда листовку со словами «Вы готовы?», на которой он изображен в рясе глядящим в небо через рулон туалетной бумаги. Рядом с его ртом черными буквами написано: «Парашют из проволочной сетки уже опускается». Я понимаю, что это очередная глупая выходка Отиса, но складываю его листовку, убираю ее в несессер и отвечаю, что всегда готова. Как и он, впрочем, — замечаю я и протягиваю руку вниз, делая вид, что собираюсь застегнуть его ширинку. Покраснев, как помидор, он поворачивается к нам спиной, чтобы сделать это самостоятельно. «Этих городских пацанов приходится всему учить», — говорю я, обращаясь к мистеру Келлеру-Брауну, и он смеется. Внук поднимает мою сумку и спрашивает:

— Интересно, кто тебе ее обычно носит?

— Не суй свой нос в женские принадлежности, — отвечаю я и добавляю, что если он не в состоянии ее поднять, то наверняка это сможет сделать маленький Тоби. Тот тут же откладывает бинокль и начинает тянуть сумку.

— Вот какой у меня помощник, — говорю я.

— Мы стараемся, правда, Тоб? — улыбается мистер Келлер-Браун, и малыш кивает:

— Да, папа.

Я не могу удержаться, чтобы не произнести нравоучительную сентенцию:

— Как это не похоже на большинство сегодняшних детей. Как приятно.

Главный лифт все еще занят: спускают залежи металлолома, обнаруженные в квартире мистера Фрая, поэтому нам приходится дожидаться другого. Я выражаю надежду, что мы не пропустим Брассов, Девлин отвечает, что у нас еще масса времени, и спрашивает, знаю ли я, что мистер Келлер-Браун тоже поет в евангелической группе.

— Неужто? — удивляюсь я. — И как вы называетесь? Может, я вас слышала по радио?

Мистер Келлер-Браун отвечает, что они называются «Молитвенные птахи», и выражает сомнение в том, что я могла их слышать.

Лифт прибывает с миссис Кенникат из 19-го номера и сестрами Бервелл. Я здороваюсь с ними, входя в сопровождении огромного, черного арапа. Глаза у них лезут на лоб. Отис вручает им свои листовки. Никто при этом не говорит ни слова. Так мы спускаемся на несколько этажей, пока, к огромному облегчению миссис Кенникат, к нам не присоединяется официант с переносным баром. Он тоже молчит и лишь водружает бар себе на плечо, как дубинку. Поэтому Отис тоже извлекает меч и кладет его себе на плечо.

Так, плотно прижавшись друг к другу, мы едем вниз. «Господи, — думаю я, — да они же теперь несколько месяцев только об этом и будут говорить» — и тут ощущаю в своей руке маленькую ладошку: «Бабушка, возьми меня на руки — здесь столько народу». Я сажаю Тоби к себе на бедро и потом еще несу его через вестибюль — черные кудряшки, коричневая кожица и голубые глаза.

Мне много чего довелось повидать в Юджине — переделанные трейлеры и элегантные автобусы хиппи — но я никогда не видела колесного средства, которое могло бы сравниться с автобусом мистера Келлера-Брауна. «Классно!» — говорю я ему и ни на йоту при этом не преувеличиваю. Начиная с пяти пурпурных птиц на боку и кончая узором на хромированном капоте. А внутри! Клянусь, настоящая гостиная передвижного дворца: ковры, пол, выложенный изразцами и даже маленький камин! Остается только открыть рот.

— Это все моя жена, — говорит он. — Я только помогал.

— Вот это жена! — отвечаю я. Отис вставляет, что у Монтгомери и вправду еще та жена, и отец у нее тот еще, с тем еще счетом в банке, который тоже наверняка помогал. Я смотрю, как на это отреагирует мистер Келлер-Браун. Наверное, это не просто — быть женатым на белой девушке, да еще и такой богатой... Но он только смеется и провожает меня в глубь салона.

— Девлин мне сказал о вашей спине. У меня тут есть терапевтическое кресло, которое, думаю, вам подойдет. — И он придвигает большое кожаное кресло. — А еще там есть кровать, — и он проводит рукой по бордовому шерстяному одеялу, которым накрыта двуспальная кровать в самом конце автобуса.

— Ну уж дудки! — заявляю я. — Надеюсь, дело никогда не дойдет до того, что я не смогу сидеть как нормальный человек. Так что я немного посижу, а потом, может быть, прилягу, если очень захочется. — Он берет меня под руку и помогает сесть в кресло, при этом я заливаюсь краской, как девчонка. Одергиваю платье на коленях и интересуюсь, чего они, собственно, ждут. А когда мы выезжаем со стоянки, я кожей чувствую все двадцать этажей прижатых к окнам старых морщинистых носов.