Макс Фрай - 78

• Название: 78
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00272-2

С одной стороны, это просто большой сборник хороших рассказов. С другой стороны, эта книга может быть использована как отличный инструмент для гадания, воспользоваться которым сможет каждый желающий. И наконец, эта книга может быть интересна энтузиастам мантических практик как чрезвычайно интересная и неожиданная импровизация на тему Таро Тота Алистера Кроули.

---

— Я же говорил, пройдет. Обычная аллергия.

— Точно. Ты ужасно умный!

Лешка подавился словом «наверное» и расправил плечи.

Урок закончился, но никто не расходился. Девочкам хотелось обсудить явление Гиты в мини-юбке, мальчики строили гипотезы об отмене контрольной. Лешка сунул тетрадь в рюкзак и наткнулся на кулек с конфетами.

— Народ! — хлопнув себя по лбу, завопил он. — Ну ее, эту Гиту, смотрите, что у меня есть!

Его обступили.

— Вот, — гордо заявил Лешка. — Сам делал.

— Да ну, сам, у тебя даже на уроках труда ничего не получается, — прощебетали с соседней парты близняшки.

— Не хотите — не надо.

Конфеты разобрали. Лешке вдруг вспомнилась экскурсия во дворец Кумани. Ворота, мозаика… Он попытался сообразить, почему, но тут Пашка-Бублик вскочил на парту и произнес речь:

— Я пью… тьфу, я ем эту конфету за то, чтобы в школе никогда не было контрольных по богословию!

Все засмеялись и начали вопить — кто во что горазд:

— За то, чтобы Гита влюбилась в вахтера дядю Васю!

— Чтобы лето длилось три месяца!

— Чтобы кошки научились летать!

— Чтобы солнце стало желтым!

— Чтобы мне подарили динозавра!

— Чтобы я никогда не стал взрослым!

— Чтобы…

10 Чаш Насыщенный раствор

Все уже исполнилось. Ангелы-хранители выполнили и перевыполнили годовой план. Их подопечный испытывает "чувство глубокого удовлетворения". Почему всех слегка подташнивает, отдельный вопрос.

Выход из этой ситуации — делиться. Учиться превращать чужую жизнь в праздник. И тошнота незаметно пройдет.

Ольга Недорубова Полная чаша

Это же счастье невероятное! В честь твоего приезда в Москве включили небо иссиня-черного бархата, и по нему звезды россыпью — я представляю себе, как ты выйдешь ночью из метро, вдохнешь глубоко, поправишь сумку на плече — и потопаешь к моему дому, глядя на все это великолепие. А я буду выглядывать тебя в окошко, звонить постоянно на мобильный — "ну где ты уже?!", — и, увидев, запрыгаю от радости и понесусь встречать, и буду топтаться на пороге, распахнув дверь — и на шум лифта завоплю "ну наконец-то!", и буду тебя обнимать, пока ты не начнешь задыхаться.

А потом ты пойдешь в душ, а я включу кофейник и поставлю в печку рыбу в маринаде из терияки и кунжутного масла; и гренки твои любимые поджарю, пока ты будешь плескаться, смывая с себя дорожную усталость. И ты будешь ужинать — неторопливо, с удовольствием, — а потом мы накрутим сигарет и разольем кофе по рыжим керамическим чашкам; и слова будут перебивать и отталкивать друг друга, потому что мы черт знает сколько не виделись, я соскучилась, наконец-то ты здесь, мне правда не верится.

А потом ты будешь спать — я уже и постельное белье постирала и высушила на балконе, чтобы твои сны пахли зимним ветром. А утром дети будут на цыпочках ходить мимо закрытой двери, шепотом рассказывая друг другу, как они тебя нацелуют, когда ты уже наконец-то проснешься. А заполдень я начну потихоньку шуметь, поставлю вариться кофе и стану готовить завтрак, умиляясь на то, как ты спишь; а дети будут шепотом восхищаться рядом; и на запах кофе и наш восторженный шепот ты наконец-то проснешься, и мы тут же примемся скакать вокруг тебя, поить тебя кофеями и кормить блинчиками — с паштетом, с малиновым вареньем, с вареной сгущенкой и просто со сметаной.

А потом ты уедешь куда-нибудь в город, а я оставлю детей с няней и рвану на рыбный рынок, потому что ты любишь жареную рыбу, и притащу свежего карпа и здоровенную форель; карпа запеку в кисло-сладком китайском соусе, а форель засолю — тебе понравится, я делаю самую вкусную соленую рыбу в этой части Вселенной. А потом я буду печь пироги, предвкушая твое возвращение вечером.

И мы снова будем разговаривать — я не знаю, сколько мне нужно тебя, чтобы уже наговориться, мне тебя всегда не хватает; мы будем разговаривать под красный малиновый чай, и под оранжевый апельсиновый вермут, и под алую клюквенную настойку, и еще я специально для тебя сделала имбирную водку. А еще в этот вечер включат местные туманы, и ты будешь смотреть, не отрываясь, на то, как мягкий туман наползает на бескрайнюю заснеженную равнину, а надо всем этим — небо темно-синего бархата, а на столе — твой любимый пирог и яблочный грог; и тепло, и желтый свет китайской лампы. Как же тебе будет здорово!

2 Меча Перемирие

Равновесие, перемирие, обещание, что конфликт практически сам собой сойдет на нет. И настойчивое требование не возобновлять конфликт.

В неблагоприятном раскладе Двойка Мечей означает, что перемирие будет недолгим. А в некоторых случаях предупреждает, что может с новой силой возобновиться какой-то очень старый, всеми давно забытый конфликт.

Лора Белоиван Критические игры в ночь полнолуния

Когда на камни острова Скриплёв высадился очередной сухогруз, в спасательно-координационном центре только ахнули и развели руками. За неполные полгода это было уже пятое судно, на полном ходу воткнувшееся в береговую кромку Скриплёва. Удивляться было чему: в спокойном как нирвана проливе Босфор Восточный небольшой островок на траверзе Владивостока является единственной помехой судоходству, обойти которую не составляет никакой сложности: ни сколько-нибудь мощных течений, ни узкостей в этом месте нет; вдобавок ко всему, на Скриплёве имеется маяк. Суда же продолжали выскакивать на скалистый пляж острова с упорством оттаявших по весне лягушек.

Капитаны несли чушь. Двое из них долдонили во время следствия и продолжали утверждать в суде, что никакого острова не видели. Это была глупейшая позиция, для защиты глупей и не придумаешь; тем не менее, преступных драйверов не смогли разубедить даже их адвокаты. В самом деле: Скриплёв отмечен во всех лоциях, и пусть даже у мастера случилось умопомрачение — такое с капитанами бывает — и он проглядел остров, мимо которого сотни раз водил пароходы… нет, это невозможно представить! — ну, забыл, ну, не смотрел вперёд, но локатор, локатор-то показывал тебе жирнющую колбасу коралькой — задолго до того, как твое судно слилось с нею в общем пересечении долготы и широты. А маяк? Как можно не увидеть маяк?!

Разумеется, следственные комиссии обратили внимание на тот факт, что все аварии случались в ночь полной луны, однако объяснения капитанов не лезли ни в какие ворота. Кстати, двое других говорили, в сущности, о том же, о чем и их предшественники. То есть — что острова не было, а появлялся он лишь тогда, когда днища их судов уже вовсю гремели о камни. Лишь тогда они внезапно видели перед собой черную громадину, освещенную красными всполохами скриплёвского маяка. Пятый капитан (вообще-то он стал самой первой жертвой острова) не сказал ничего: в ту секунду, как его судно, скомкав киль, разворотило себе скулы, а забортная вода хлынула меж шпангоутов в носовой трюм, мастера хватил паралич. Сейчас его уже выписан из больницы и продолжает молча умирать на руках своей жены.

Расследование всей этой глупейшей чертовщины затруднялось тем обстоятельством, что в момент столкновения с островом капитаны — и это естественно — не успевали сделать никаких записей в судовых журналах. Вахтенных помощников и матросов опрашивали досконально, и все они как один подтверждали показания капитанов, повторяя, что перед катастрофой не видели по курсу никакой помехи. Равно как и маяка.

Полнолуние — время тревожных снов, поэтому лучше не спать. Пятнадцатый лунный день щекочет мои нервы, заигрывает с ними, вытягивает в струнку и исполняет на них — для начала — соло из Smoke On The Water. Я знаю: это сигнал, после которого сумасшедший блэкмор смешает партии и примется за страшное. Постепенно напрягаясь, я жду, когда ночь смоет с неба декадентскую акварель заката и воплотится в своей излюбленной графической технике — вода, желтая бумага, тушь. Луна не терпит беспорядка. Я вижу, как она делает заливку, и в тот момент, когда её главная кисть касается перигея, в меня вступают ударные.

И так каждый раз.

Капитан с театральной фамилией Немирович поведал на пресс-конференции, что с островом не всё ладно. Его танкер «Механик Пономарёв», избежавший, к счастью, столкновения со Скриплёвым, доставил во Владивосток 5 тысяч тонн высокооктанового бензина. Не пустись Немирович на простенькую хитрость, в Японском море случилась бы экологическая катастрофа.

Немирович наплевал на то, что его могут поднять на смех. Пять крушений — веский повод рискнуть репутацией серьезного мужчины. Немирович действительно рисковал, потому что его версия, выдержанная в духе «Секретных материалов», вполне могла остаться непонятой. Так по началу и произошло; тот факт, что Немировичу удалось нормально провести танкер мимо острова, не слишком повлиял на ситуацию. В конце концов, он был далеко не единственным капитаном, чье судно не разбилось о Скриплёв: действительно, аварий случилось всего пять (хотя этого и много чертовски), а пароходы заходят в пролив абсолютно каждую ночь.