Виктория Холт - Загадочная женщина

• Название: Загадочная женщина
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-00991-1

Юная девушка пытается разгадать тайну статуэтки «Загадочная женщина», а затем и корабля с тем же названием. На пути ее подстерегают удивительные приключения и испытания, но главным испытанием становится любовь к капитану корабля.

---

Вернувшись к себе, я села, чувствуя себя совершенно растерянной. Что меня еще ждет?

Моник сильно заболела, поэтому ночной эпизод с мальчиками был забыт. Чантел беспрерывно находилась в апартаментах капитана. Все считали, что жена капитана при смерти.

Эдвард выздоровел окончательно. Мы ничего не сказали ему о том, что случилось. Он поверил, что съел что-то не то, поэтому так заснул, что заболел. Он был счастлив, что побывал в лазарете, таким образом он получил преимущество над Джонни. Что же касается Джонни, его мать сделала ему строгий выговор – он относился к ней с огромным почтением – и велела обо всем забыть. Кто-то решил пошутить в связи с «Арабскими ночами», а так как он не имел никакого права находиться на празднике, решение не наказывать его может быть отменено. По этой причине он пришел к выводу, что лучше всего побыстрей обо всем забыть.

А Эдвард еще более заважничал: его мать сильно заболела.

Атмосфера на корабле изменилась. Люди стали относиться ко мне иначе.

Тот факт, что Моник расхворалась, застав меня в каюте капитана, скрыть не удалось, об этом знали все. Мисс Рандл набросилась на новую информацию, как сорока на блестящий камушек. Она приукрасила ее, сдобрила в присущей ей манере и подала ее, придав ей специфический рандловский аромат, как наиболее сочную лакомую закуску.

Появление женщины в его каюте вызвало приступ. Бедняжка, ей столько пришлось выдумывать. Она столько была наслышана о капитане! Мисс Рандл ужасалась тому, куда катится мир. Даже среди небольшой компании пассажиров нашлась медсестра Ломан, которая слишком часто проводит время с мистером Рексом Кредитоном. Интересно, неужели эта интриганка надеется поймать его. (Нашла на что надеяться! Мисс Рандл знала из достоверных источников, что он почти помолвлен с дочерью другого корабельного магната.) А миссис Маллой постоянно находится в компании с первым помощником, а у нее муж в Австралии, а у него жена и двое детей в Сауттемптоне. (Это истинная правда, потому что, когда мистер Гринолл показал ему фотографию своих внуков в Англии, которую везет показать внукам в Австралии, ему пришлось признаться, что он отец двоих детей.) Но все это бледнело перед скандалом с этой гувернанткой, которую застала у капитана его жена, отчего та так сильно расстроилась (бедненькая, и не удивительно!), что чуть не умерла. Нет, она не понимает, куда катится мир, и что можно ожидать с таким капитаном? Все это было крайне неприятно.

Чантел пыталась успокоить меня. Когда она приходила из апартаментов капитана, то звала меня к себе. Эдвард с Джонни оставались под присмотром миссис Блэйки, но в эти минуты я сильно волновалась. Мне казалось, что я обязана беспрестанно следить за ним, и, хотя миссис Блэйки была очень добросовестной, мне не хотелось терять его из виду. С другой стороны, я боялась показать свой страх и передать его ему.

– Не так уж она больна, как пытается показать, – сообщила мне Чантел. – Подобные приступы приводят в ужас зрителей, они ужасны и для больных. Можно задохнуться до смерти. Но примерно через день ей станет лучше.

– Надеюсь.

– Бедная моя Анна, – засмеялась она. – Признайся, представить тебя в роли femme fatale[2] просто смешно. Правда, капитан, как говорит Эдит, «чуточку без ума от тебя».

– Чантел!

– Правда-правда. Он так на тебя смотрит, когда разговаривает с тобой. Да и ты тоже, дорогая моя. Ну ты-то, конечно, придумала его давным-давно. Ты – романтик, Анна. Знаешь, а ведь Дик Каллум тоже влюблен в тебя.

– Он хорошо ко мне относится.

– Но ты, естественно, предпочитаешь романтического капитана. Он, правда, не свободен, но может стать свободным в один прекрасный день. Она может умереть во время приступа, плюс больные легкие.

– Чантел, замолчи.

– Не думала я, что ты, Анна, относишься к людям, боящимся правды.

– Я… так… расстроена.

Ее лицо внезапно приняло озорной вид.

– Ты жалеешь, что согласилась? Думаешь, что лучше бы ты пошла работать к торговцу антиквариатом за мизерную плату? Все равно ты никогда не нашла бы его… или ее. Это судьба. То, что я попала в «Дом Королевы», потом в замок, забрала тебя. Судьба… и небольшая помощь медсестры Ломан.

– Я не говорила, что жалею, согласившись на это.

– «Час, полный жизни, Стоит века вне…» чего-то там. Не помню, Вордсворт знает.

– Приписывается Скотту; безусловно, Вордсворт написал эти стихи, но ведь это не имеет значения, правда?

– Тебе лучше знать. Смысл один и тот же. Лучше я проживу короткий яркий час (ты тоже), чем жить тусклой, скучной жизнью без опасностей и без радостей.

– Как сказать.

– По крайней мере, я дала тебе пищу для размышлений, чтобы ты смогла забыть эту свинью мисс Рандл. Но не волнуйся. Через несколько дней жена капитана снова будет на ногах. При первой возможности я переведу ее сюда обратно, чтобы ухаживать за ней, и бедный капитан сможет отдохнуть. Не сомневаюсь, она доставляет ему кучу хлопот. Но в плавании одна драматическая ситуация тут же забывается при появлении другой. Видишь, все уже пришли в себя после случая с Эдвардом-Джонни. О них почти и не вспоминают.

Ей снова удалось успокоить меня. Я сказала в порыве:

– Что бы ни случилось, Чантел, я надеюсь, что мы всегда будем вместе.

– Я все устрою, – уверила она меня. – Может вмешаться судьба, но положись на меня.

Чантел оказалась права. Через несколько дней Моник чувствовала себя так же прекрасно, как когда только ступила на борт. Она вернулась к себе в каюту рядом с Чантел, и все перестали обсуждать ее неминуемую смерть.

Иногда она выходила посидеть на палубе. Чантел приводила ее туда и сидела вместе с ней. Временами с ними сидел и Эдвард, которого то ласкали, то забывали, смотря по настроению. Он относился к этому философски.

Меня она игнорировала, хотя порой я ловила на себе взгляд ее красивых темных глаз, которые, как мне казалось, смотрели на меня задумчиво. Я гадала, собирается ли она меня уволить, когда мы приедем на ее остров. Я поделилась своими сомнениями с Чантел, но она ответила, что не в этом дело. Это мы должны решать, возвращаться ли нам или оставаться. Разве не так сказала леди Кредитон? Эдвард слишком нуждается во мне, чтобы Моник захотела от меня избавиться, а Моник не держит долго зла. Она закатывает сцены, потому что ей нравится это, поэтому она особенно благодарна тем, кто дает ей эту возможность, а я, так как капитан испытывает ко мне склонность, попадаю в эту категорию.

Но дело оказалось именно в том. Однажды Моник попросила меня присесть рядом с ней и сказала:

– Надеюсь, вы не принимаете капитана всерьез. Видите ли, он очень любит женщин. Он внимателен ко всем женщинам.

Не зная, что ответить, я запинаясь произнесла, что произошло недоразумение.

– Подобный случай произошел, когда мы ехали в Англию. На корабле плыла девушка, совсем как вы. Такая спокойная… забыла слово… скромная. Ему такие нравятся. Он любит проявлять доброту к тем, кто особо ценит его внимание.

– Не сомневаюсь, – чуть резко ответила я, – что мы все очень благодарны ему, в большей степени потому, что не привыкли к подобному вниманию.

Она рассмеялась. Позже Чантел сообщила мне, что она сказала, что я ей понравилась. Ее насмешила моя необычная манера разговаривать. Она понимает, почему в этом плавании капитан избрал меня в качестве предмета своего внимания.

– Понимаешь, – добавила Чантел, – ты не показала, что сплетни тревожат тебя. Моник не похожа на приличных английских дам. Я подозреваю, что островные нравы крайне отличаются от манеры поведения в викторианских салонах. Она приходит в ярость, потому что страстно влюблена в капитана, и его безразличие доводит ее порой до исступления. Но ей нравится, когда другие восхищаются им.

– У меня это вызывает недоумение.

– Просто ты любишь воспринимать все слишком серьезно.

– К серьезным проблемам и следует относиться серьезно.

– В этом я не уверена.

– Чантел, осталось немного времени. Все так неожиданно изменилось. Появилась какая-то атмосфера… обреченности. По-моему, с того вечера, как усыпили Эдварда.

– Обреченности? – воскликнула она.

– Понимаешь, я никак не могу об этом забыть. Я не могу избавиться от мысли, что кто-то пытался убить его.

– Этому должно быть иное объяснение.

– Капитан считает, что он взял у матери снотворное, приняв его за конфеты.

– Похоже, что так. Он – любознательный молодой человек, вечно все исследует. «Что это? А это?» А мамочкина комната для него настоящая пещера Алладина.

– Предположим, они с Джонни вышли на палубу, может, чтобы взглянуть на танцы, а он заснул, и Джонни придумал Галли-Галли…

– Ну, конечно, это все прекрасно объясняет. Если поразмыслить, это единственное подходящее объяснение.

– Хотела бы я быть такой уверенной.

– А я совершенно уверена. То же мне обреченность. Удивляюсь я тебе, Анна. Такая практичная, такая разумная!