Бонни Вэнак - Вторжение любви

• Название: Вторжение любви
• Автор: Бонни Вэнак
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060669-6, 978-5-403-01849-4

Прекрасная египтянка, воспитанная английским аристократом, Джасмин Тристан могла бы считаться одной из первых лондонских красавиц, однако в великосветских гостиных ее сторонятся. Да и сама она, полагая, что из-за родового проклятия может приносить зло окружающим, старается держаться в тени.

Но однажды в сердце Джасмин вспыхивает любовь к Томасу Уолленфорду, виконту Кларедону, – неотразимому красавцу и завидному жениху. Девушка и не догадывается, что виконт давно сгорает от страсти к ней и намерен во что бы то ни стало добиться взаимности.

---

Девушка пригладила подол изумрудно-зеленой амазонки, поправила черный бархатный воротничок и, взяв со столика кнут, спустилась вниз.

Поймав на себе дружелюбный взгляд, она остановилась на нижней ступеньке.

Как обычно одетый в безукоризненно подогнанный по фигуре темно-серый костюм, ее дядя двинулся навстречу племяннице и ласково сжал ее ладони. Его ясные глаза лучились любовью.

– Джасмин! Выглядишь восхитительно. Собираешься прокатиться верхом? Ты ведь любишь это, верно?

– Это лучше всего у меня получается.

– Ты была рождена для того, чтобы стать прекрасной наездницей. Причем не важно, какое под тобой седло – обычное или это нелепое дамское. Ты великолепно смотришься в любом седле и отменно разбираешься в лошадях. – Облокотившись о перила, Грэм задумчиво посмотрел на племянницу.

– Помнишь того вороного, что ты посоветовала мне продать после получения от него потомства? Это было весьма дальновидно с твоей стороны. Мы получили от него прекрасных жеребят, а теперь с ним сражается лорд Томас Уолленфорд. Хотя, мне кажется, как раз он-то и сможет с ним совладать.

Пульс Джасмин участился при упоминании знакомого имени.

– Томас – прекрасный наездник, дядя.

– В этом вы схожи. Хотя, осмелюсь сказать, твоя посадка гораздо лучше. По крайней мере, так было раньше.

Дядя Грэм щелкнул Джасмин по носу, заставив ее густо покраснеть. Девушка поспешила прочь, пока дядя не напомнил о ее менее благопристойном поступке.

– Джасмин, – позвал Грэм. Девушка обернулась, и герцог внимательно посмотрел на нее. – Тебе лучше взять с собой грума.

– Справлюсь сама.

– Ты-то обойдешься без грума. Но он нужен, чтобы защищать других. – Грэм подмигнул. Посвистывая, он удалился из холла. Округлив глаза, Джасмин похлопала кнутом по тяжелым юбкам.

Спустя несколько минут она уже скакала галопом. Джасмин дала кобыле волю и теперь неслась, пи на кого не обращая внимания. Но в парке оказалось достаточно людно, поэтому девушка пустила лошадь рысью. Она успела заметить, что на нее смотрят и указывают пальцем.

Парк, этот проклятый парк. Свидетель стольких унижений. Лошадь, с которой Найджел не сумел совладать, его и пьяный смех и жуткий крик…

Найджел. При воспоминании о той злосчастной ночи Джасмин сжала кулаки, чтобы не закричать. Как же она ненавидит семью Томаса! Всю его семью.

И его тоже? Неужели он так же испорчен, как и его брат? Сможет ли она когда-нибудь заинтересовать его как личность? Он был уверен, что она ему не ровня. Ведь именно это продемонстрировала прошлой ночью его мать.

Запах лошадей, травы и влажной земли наполнял ноздри Джасмин. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь густую зеленую листву. Это место казалось Джасмин сказочным. Облокотившись о ствол дуба, девушка закрыла глаза. Она устала приспосабливаться, устала искать то общество, которое примет ее. Ей было уже двадцать два года, а она так и не определилась. Неужели судьба уготовила ей участь старой девы, становящейся с годам все сварливее и придирчивее? Неужели до конца жизни ей придется завидовать младшей сестре, получающей приглашения на дни рождения?

– В парке, среди обыденных колючих роз, расцвел редкий цветок жасмина, чья благоухающая красота делает наш ужасный мир прекраснее. Необычный цветок, способный укротить самых норовистых лошадей одним лишь прикосновением и звуками мелодичного голоса. И эта красота живет среди нас.

Джасмин открыла глаза, когда до ее слуха донесся низкий звучный голос. О Господи, что этот человек здесь делает?

Томас стоял всего в нескольких шагах от нее. Он выглядел великолепно в темных бриджах и куртке для верховой езды. Его подбородок подпирал накрахмаленный воротничок, а вокруг шеи был повязан ярко-голубой галстук. Проницательный взгляд Томаса задумчиво скользнул по девушке.

– Я видел, как ты уладила дело. Я имею в виду того недотепу, что бил свою лошадь. Должен признаться, ты молодец. В тот момент, когда ты направилась к нему, я как раз собирался помочь уладить это дело. Ты умеешь успокоить лошадей одним лишь прикосновением, Джасмин. Всегда умела.

Страх и какое-то странное удовольствие от присутствия Томаса заставили кровь Джасмин быстрее струиться по жилам. На нее нахлынули воспоминания. Парк. Найджел. Томас не такой, как его брат, напомнила себе Джасмин, гоня тревогу прочь.

Девушка оттолкнулась от ствола и выпрямилась, слегка смущенная тем, что ее застали в минуту праздности. Она хотела казаться гордой и высокомерной, но едва открыла рот, с ее губ сорвались слова, в которых сквозила горечь.

– Эти поэтические фразы – всего лишь пустословие. Любите вы с мамашей вычурно выражаться.

Томас долго и задумчиво смотрел на девушку, и на его лбу залегли складки. Крайне неприятная привычка – рассматривать ее, словно она редкий цветок на выставке.

– Ах да, моя мать. Вчера она была груба с тобой. Может быть, ты выслушаешь меня, Джасмин, и позволишь извиниться?

Джасмин пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на Томаса. Он был мускулист и широк в плечах и теперь возвышался над ней, олицетворяя силу и мощь. Когда-то давно, еще в детстве, Джасмин ударила его, но с ее стороны было бы крайне безрассудно повторить нечто подобное сейчас.

Девушка хлопнула кнутом по юбке.

– Боюсь, твои извинения несколько запоздали. Я уже выбросила из головы это происшествие и всех, кто принимал в нем участие.

Томас шумно вздохнул:

– Джас, не надо так со мной. Я потрясен тем, как моя мать обошлась с тобой, и хочу извиниться за это. В общем, я прошу прощения за то, что случилось, от имени всей моей семьи.

Джасмин продолжала, задумчиво похлопывать кнутом по юбке. Но Томас протянул руку и схватился за кнут.

– Если хочешь кого-то ударить, то ударь меня. Один раз ты уже это сделала. На этом самом месте. И я этого действительно заслуживал.

Джасмин подняла на молодого человека глаза и изумление в ее взгляде сменилось искренним сожалением. Джасмин посмотрела на длинные изящные пальцы, привычно сжимающие рукоять кнута.

– Ты обозвал меня уродливой старой кобылой, – произнесла она. – Очень остроумно!

– В то время как должен был назвать очаровательной норовистой лошадкой. Кажется, я по какой-то причине погорячился тогда.

Джасмин заставила себя расслабиться и надела маску непроницаемости. Слишком часто она позволяла эмоциям отражаться на лице. Но мало-помалу научилась контролировать себя и свои чувства. Эта наука оказалась весьма ценной.

Джасмин выдернула кнут из рук Томаса.

– Ваши сравнения меня не волнуют, лорд Томас. И все же ответь мне на один вопрос: стал бы ты извиняться передо мной, если бы нас окружало так же много людей, как вчера?

– Если бы ты этого захотела, извинился бы. Но я предпочел не делать этого, чтобы не привлекать к тебе лишнего внимания и не причинять боли, – тихо произнес Томас. – Я не оправдываю поведения своей матери, но пойми: ты неожиданно вторглась на территорию, которую она охраняет со свирепостью тигрицы. Положение в высшем свете необходимо ей, как способность дышать. А еще она винит в смерти моего брата всех арабов. Несмотря на то, что его убил конь, она переносит свою ненависть на всех, кто напоминает ей об этом ужасном событии.

– Она ненавидит не всех арабов, а лишь тех, у кого оба родителя являются арабами, – прошептала Джасмин, вспомнив о полученном Лидией приглашении на день рождения.

На лице Томаса отразилось сожаление.

– Джас, мне очень жаль. Стыдно за каждое ужасное слово, которое она бросила в твой адрес вчера и до этого. Ты примешь мои извинения? Прошу тебя.

Томас выглядел таким искренним, таким обеспокоенным, что лед, сковавший сердце Джасмин, начал понемногу таять. Но девушка все еще колебалась. Настоящей леди, подумала она, присуще умение прощать, быть великодушной. Ведь именно так принято в обществе. Джасмин протянула Томасу руку. Молодой человек поднес эту руку к губам и запечатлел на обнаженной коже легкий поцелуй. Затем он отстранился и выпустил руку девушки из своих ладоней. В глазах Томаса вновь заплясали озорные искорки.

– Видишь, Джас. Этот парк навевает воспоминания. Все эти годы я помнил о твоем ударе. Обычно я в долгу не остаюсь. Но ты женщина. Вместо дуэли мне придется довольствоваться поцелуем. – Он постучал пальцем по гладко выбритой щеке.

– Мне стоило придушить тебя, а не целовать.

– Поверь мне, цветочек, мою гордость уязвляли гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить.

Горькие нотки в его голосе привели Джасмин в недоумение, но когда он подошел ближе, она забыла обо всем на свете. Томас наклонился, Джасмин тут же окутало облако соблазнительных запахов – Томас источал аромат молодости.

– Иди же ко мне. Всего один поцелуй, и я прощу тебе долг. Поцелуй мою щеку и прогони боль, оставшуюся от твоего удара.

– А если мне этого совсем не хочется? – спросила девушка.