Всеволод Ревич - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 28 (1983)

• Название: НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 28 (1983)
• Автор: Всеволод Ревич
• Издательство: Издательство «Знание»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1983
• ISBN: 0132-6783

НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 28 (1983)

---

Генрих. Допустим. Но рано или поздно мне все равно предстоит переселиться к праотцам. И вы в своем двадцать пятом веке не можете не знать, как это случилось.

Ольсен. Мои современники, безусловно, об этом знают. Однако вы забываете, что я-то был с вами и, пока не вернусь назад в свое время, поневоле останусь в неведении о вашей судьбе.

Генрих (смотрит на него недоверчиво). Мне кажется, вы меня морочите. Ведь до того, как вы оказались здесь, вы должны были знать…

Ольсен. Я и знал, что вам угрожает нож Равальяка.

Генрих. Заколдованный круг. Это смахивает на ребус: что было раньше, яйцо или курица. Но сдается мне, что вам известна разгадка. (Хлопает в ладоши. Входит бравый гвардеец. Король подзывает его поближе и шепчет что-то на ухо.) Что ж, настала пора прощаться, д'Ивар, хотя я надеюсь, что мы с вами еще увидимся. Мой офицер вас проводит.

Ольсен (официально). Благодарю за аудиенцию, государь. Желаю вам удачи.

В последний раз камера показала крупным планом лицо Генриха. В прищуренных черных глазах, в уголках губ притаилась хитрая усмешка, смысл которой стал ясен чуть позднее.

3

Ольсен со своим спутником идут бесконечными галереями Лувра. Навстречу им попадаются франтоватые гвардейцы в мундирах, расшитых золотыми позументами и отделанных кружевами, фрейлины в пышных юбках и высоких тугих жабо. Раз даже им приходится уступить дорогу старику в красной мантии с крестом на груди и в такого же цвета шляпе — кардиналу.

Офицер отворяет дверь и жестом приглашает Ольсена войти, но тот застывает на пороге. "Куда вы меня привели, сударь, король поручил вам вывести меня из Лувра". — "Король оказывает вам милость, мсье д'Ивар. Мне поручено завтра утром доставить вас в Фонтенбло. А сегодня вы можете удобно устроиться в этой гостиной. Из кухни его величества сюда будет доставлен отменный ужин. Чтобы вы не скучали, я готов составить вам компанию". — "Премного обязан государю, — говорит Ольсен, — но не смею злоупотреблять его гостеприимством". — "И не думайте отказываться", возражает офицер. "Значит ли это, что я арестован?" — спрашивает Ольсен. "Упаси бог!" — восклицает офицер с жаром и слегка подталкивает своего нового друга, как он его называет, в спину. Тому не остается ничего другого, как войти в комнату. Дверь за ними закрывается.

Экран погас, стена приняла свое прежнее обличье.

— В чем дело, — спросил Лефер, — у вас кончилась пленка?

— Нет, конечно. Но все, что случилось дальше, можно было снять только со стороны. Вам придется довольствоваться моим рассказом.

Когда мы вошли, меня ожидал сюрприз: в стороне от дверей за круглым столом играли в кости два гвардейца. Итак, я взят под надежную охрану. Король явно решил не расставаться со мной. Не мог же он в самом деле так просто отпустить человека, владевшего тайной его судьбы. И природное мягкосердечие не помешает его христианнейшему величеству применить пытки, чтобы выжать из меня эту тайну.

Словом, надо было действовать немедленно, пока за мной опять не захлопнулись — и уже навсегда! — тяжелые кованые ворота Бастилии. Тогда уже не помогли бы никакие технические хитрости, которыми столь предусмотрительно вооружили меня ваши молодцы, Лефер. Впрочем, и сейчас не было гарантии, что мне удастся бежать. Их было против меня трое, да вдобавок я не имел права убивать.

Все эти соображения промелькнули в моей голове в доли секунды. Решив, что мой главный козырь — внезапность, я подставил офицеру подножку и сильно толкнул его в грудь. Он упал и покатился по полу, гневно чертыхаясь. Я кинулся к двери, рассчитывая выскочить наружу и скрыться в наступивших сумерках. О ужас, дверь была заперта снаружи! Ко мне уже подбегали с обнаженными шпагами гвардейцы, и не оставалось ничего иного, как принять бой. Я должен был справиться с этой парой вояк, пока к ним не присоединился их бравый начальник.

Выхватив свою шпагу из ножен, я стал размахивать ею, как дубинкой. Это на мгновение привело моих противников в замешательство, они никогда, разумеется, не видывали подобной манеры фехтования. Перекинувшись репликами, смысла которых я не уловил, гвардейцы стали теснить меня с двух сторон. Полагаю, у них был приказ беречь мою жизнь, и убивать меня они не собирались, разве что чувствительно царапнуть. К нам уже приближался офицер, держась одной рукой за голову: при падении он стукнулся о каминную решетку.

Медлить дальше было нельзя. Сорвав плащ, я швырнул его на голову одного из нападавших и на секунду обезопасил таким образом свой тыл. Затем я сложился пополам и метнулся к другому, сильно ударив его головой в пах. Тот взвыл от боли и, скорчившись, отполз в сторону. Теперь предстояло сразиться с офицером, который надвигался на меня с обнаженной шпагой и угрюмой отвагой на лице. Этот малый явно готов был наплевать на приказ своего монарха и выпустить из меня кишки, чего бы потом это ему ни стоило.

Когда наши шпаги скрестились, я нажал кнопку, спрятанную в эфесе…

— Почему вы не сделали этого раньше? — перебил Гринвуд.

— Мне хотелось проверить, способен ли наш современник постоять за себя в схватке с людьми той эпохи, не прибегая к технике.

— Вы вели себя как мальчишка, — отчитал его Кирога.

— Может быть. — Ольсен улыбнулся обезоруживающе. — Во всяком случае, экспериментировать дальше стало опасно, я должен был защищать свою жизнь. Вы бы посмотрели на физиономию офицера — кажется он был в чине лейтенанта, — когда его шпага выпорхнула из рук и прилепилась к моей. Он буквально остолбенел, а придя в себя, заревел как бык и кинулся меня таранить тем же способом, каким я разделался с его подчиненным.

Вы знаете, что в рукопашной я не промах. Увернувшись от грозившего мне удара, я приемом карате стукнул своего лейтенанта по шее, от чего он уже не смог оправиться. Пронесшись по инерции еще несколько метров, бедняга вторично врезался в ту же каминную решетку и остался лежать, охая и стеная. Последний мой противник, выбравшийся наконец из плаща, с ужасом наблюдал эту сцену и до того перепугался, что кинулся к двери и стал барабанить в нее, призывая на помощь. Подбежав сзади, я одной рукой развернул его к себе лицом, а другой легонько ударил в солнечное сплетение. Солдат секунду смотрел на меня с открытым ртом, а затем, жадно глотая воздух, сполз на пол.

— Вы рассказываете с таким сладострастием, Ольсен, будто получали удовольствие, расправляясь с этими несчастными, — сказал Малинин.

— Это в нем заговорила кровь его воинственных предков, — встал на защиту друга Лефер.

— Заверяю вас, что действовал строго в пределах необходимой самообороны, — сказал Ольсен, кинув опасливый взгляд на Гринвуда. Продолжу, однако. В тот самый момент, когда за мной осталось поле боя, дверь распахнулась и в комнату ворвалась куча народа. Если это была не вся французская армия, то по крайней мере добрая ее половина. Вежливо пропустив отряд, я выскочил из-за дверей, выбежал наружу и запер своих преследователей. До сих пор ума не приложу, как мне удалось провести их таким примитивным образом.

— Д'Артаньян на вас еще не родился! — сострил Лефер.

— Конечно, им не стоило большого труда выломать дверь, и по тому, с каким остервенением они взялись за это дело, я мог не сомневаться, что имею в запасе не более двух-трех минут. Кинувшись бежать вдоль галереи, едва освещаемой тусклым светом масляных фонарей, я нечаянно сбил с ног какого-то монаха, а затем ухитрился сорвать кринолин с шедшей навстречу дамы. Наконец я достиг круглой башенки, откуда витая мраморная лестница выводила в наружный двор. Мне почему-то казалось, что в этом месте не должно быть сильного караула. Но, глянув вниз, я понял, что ошибся: весь двор был заполнен швейцарцами.

Что делать? Две-три секунды промедления едва не стоили мне головы. Услышав нараставший позади шум, я оглянулся и в неясном свете факелов увидел искаженные яростью лица набегавших на меня гвардейцев. В их глазах горела непреклонная решимость отомстить за поруганную честь! Еще бы, какой-то ничтожный чужеземец раскидал целую роту отборной королевской рати — топить его, палить огнем, тут ведь речь о престиже!

У меня оставалось несколько мгновений, и этого оказалось достаточно, чтобы выхватить шашку с веселящим газом и швырнуть ее им под ноги. Действие этого оружия мгновенно. Под сводами древнего замка разразился громовой хохот, достойный Гаргантюа и Пантагрюэля. Славные воины короля Генриха закатывались в истерике и один за другим в изнеможении опускались на каменный пол.

Я еще раз посмотрел вниз. Там царила полная кутерьма. По двору в разных направлениях бегали солдаты, не знавшие, что им делать: то ли хватать заговорщиков внутри Лувра, то ли оборонять его от внезапного нападения-извне. Раздавались панические выкрики: "Это опять Гиз!", "Спасайте короля!", "Испанцы в Париже!" Кто-то пытался навести порядок, хриплым натужным голосом отдавая команды, их перекрывал гул перебранки, треск горящих факелов. Несмотря на всю опасность своего положения, я не мог оторвать глаз от этой картины, напоминавшей по колориту полотна Рембрандта, а по буйному движению — батальные зарисовки Гро.