Вольдемар Балязин - Конец XIX века: власть и народ

• Название: Конец XIX века: власть и народ
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: История

---

Своеобычие царя-батюшки

Александр III во многом, почти во всем, не был похож на освященного вековыми традициями помазанника Божьего, живущего совсем не так, как обычные люди. Он жил и не так как его европейские собратья. Даже вековые традиции европейских дворов, где внешние национальные различия были минимальными, были сразу же нарушены русским монархом. Сделано же это было быстро, неожиданно и в стиле прежних самодержцев, очень любивших менять военную форму. Вспомним хотя бы прадеда Александра – Павла I, а также деда – Николая I. По вступлении на престол Александр немедленно распорядился упростить военную форму и сделать ее более удобной. В этом смысле он действовал в духе Потемкина и Суворова. Но была в этом и другая сторона – форма стала национальной. Всех военнослужащих переодели в полукафтаны и шаровары, перепоясали цветными кушаками, а на головы им надели барашковые шапки.

Прежде всех были переодеты генералы свиты. Когда после введения этого новшества состоялся первый придворный прием, то только один из генералов свиты – необычайно спесивый, заносчивый и недалекий князь А. И. Барятинский, командир Преображенского полка, болезненно гордившийся полковым мундиром и своей принадлежностью к славному аристократическому братству офицеров лейб-гвардии – нарушил приказ и явился на прием в прежнем мундире. Когда министр двора сделал ему замечание, князь ответил, что мужицкой формы он носить не будет. Его ответ был равносилен отставке, и князю пришлось донашивать свой прежний мундир в Париже, но уже частным человеком.

Однако не только лощеных генералов свиты и камергеров двора поражала эта внезапная и резкая перемена в одежде. Даже такой либерал, каким был известный судебный деятель А. Ф. Кони, поразился, увидев на Александре III русскую рубашку с вышитым на рукавах узором.

Другой характерной чертой нового царя была его бережливость, доходившая до предела. Он носил одежду – брюки, тужурку, пальто, полушубок, сапоги – до тех пор, пока они не начинали разваливаться. И тогда царь чинил и латал их до последней возможности, причем и изначально это были самые простые вещи: сапоги были даже не офицерскими, а солдатскими, тужурка – не из тонкого сукна, рубашки – не из-за границы, а из ивановского холста. И жить он стал не в прежних апартаментах Зимнего дворца, а в маленьких комнатках дворца в Гатчине, где до него жили слуги. Новый император навел строгую экономию во всех отраслях государственного управления, особенно сильно урезав расходы дворцового ведомства. Он резко сократил штат министерства двора, уменьшил число слуг и ввел строгий надзор за расходованием денег и в своей семье, и в семьях великих князей. Александр III запретил закупку для своего стола заграничных вин, заменив их крымскими и кавказскими винами, а число балов ограничил четырьмя в год.

Летом царская семья жила в Петергофе, занимая маленький дворец – Александрию, и лишь один раз в сезон устраивала праздник – 22 июля, в день тезоименитства Марии Федоровны. В Александрии, как и в Гатчине, жизнь царя и царицы проходила в непрерывных трудах и заботах, и только после окончания лагерного сбора в Красном Селе, завершавшегося большим парадом, раздачей наград и производством в офицеры, семья уезжала в финские шхеры, где их ждал настоящий отдых. Министры могли приезжать сюда в самых исключительных случаях, а государственные бумаги привозили и увозили фельдъегери. Здесь, среди живописной полудикой природы, в лабиринтах многочисленных островов и каналов, освобожденная от уз дворцового этикета августейшая фамилия ощущала себя обыкновенной счастливой и здоровой, посвящая большую часть времени длительным прогулкам, рыбалке, катанию на лодках.

Иногда семья уезжала в Польшу, в Ловичское княжество, и там с азартом предавалась охотничьим забавам, особенно охоте на оленей. А завершался отпуск чаще всего поездкой в Данию, в замок Бернсторф – родовой замок Дагмары (императрицы Марии Федоровны), где часто собирались со всей Европы ее коронованные сородичи.

Александр III – музыкант и коллекционер

Сколько желчи вылито было недоброжелателями Александра в связи с его мужиковатостью, неотесанностью и совершенно не царской простотой в быту, выдаваемой ими за скаредность! Сколько стрел было выпущено левыми журналистами и писателями-эмигрантами по поводу его тупости и невосприимчивости к искусству! А он чаще, чем кто-либо, бывал в опере, очень хорошо музицировал, а на тромбоне играл столь искусно, что участвовал солистом в дворцовых квартетах. Еще в 1869 году у цесаревича начал собираться маленький оркестр медных духовых инструментов, в который входил он сам и еще 8 музыкантов – офицеров гвардии. С течением времени кружок разросся и в 1881 году превратился в «Общество любителей духовой музыки». Было бы преувеличением утверждать, что там играли музыканты высокого класса, но репертуар был разнообразен, и оркестранты становились год от года все более искусными.

Александр еще в бытность цесаревичем стал одним из основателей Русского исторического общества, под его покровительством находился Исторический музей в Москве, а что касается приобретения живописи, графики и скульптуры для Эрмитажа и вообще отношения к русским художникам, то на этом имеет смысл остановиться более подробно, использовав воспоминания русского живописца Алексея Петровича Боголюбова (внука А. Н. Радищева). Он известен еще и тем, что в конце жизни основал у себя на родине, в Саратове, прекрасную художественную галерею, носящую и сегодня его имя.

…Вначале он был морским офицером, но его служба на военных кораблях дополнялась занятиями живописью, а вскоре случилось так, что он оставил службу и стал студентом Петербургской академии художеств. Однако море навсегда вошло в его жизнь, и он стал писать разнообразные марины – от морских пейзажей до грандиозных морских баталий, в дальнейшем став соперником самого Айвазовского. В 1853 году, окончив Академию, Боголюбов занял штатную должность художника Главного морского штаба, но через год был поощрен и направлен в Париж пенсионером Академии.

В 1860 г. после 7-летнего совершенствования за границей А. П. Боголюбов возвратился в Петербург и стал профессором живописи. Александр II заказал ему серию полотен по истории военно-морского флота России, начиная с его основания. В 1863 году, когда цесаревич Николай Александрович отправился в путешествие по России, Боголюбов сопровождал его, затем после смерти цесаревича сопровождал в таком же вояже нового наследника престола – Александра Александровича. С этого времени и до смерти Александра III, он был близок к нему и к Марии Федоровне, которой преподавал рисование и вообще образовывал ее по истории искусств.

Боголюбов начал занятия с Марией Федоровной, когда она уже прошла начальную подготовку и работала, хотя и недостаточно уверенно, но очень старательно. За успехами жены Александр Александрович следил постоянно и, заходя в студию к Боголюбову, часто беседовал с ним об археологии и искусстве. Серьезное приобщение к прекрасному началось у цесаревича с осмотра дворцов и музеев Копенгагена. Приезжая туда к тестю и теще, он вместе с Марией Федоровной обходил стекольные заводы, фабрики по производству фаянса и фарфора, мастерские ювелиров, приобретая лучшие образцы производимых там изделий, а затем и старинную мебель, гобелены и самый разнообразный антиквариат. Наконец наступила очередь и картин, и здесь вопреки канонам он стал приобретать полотна современных ему художников, а о школе старых мастеров сказал однажды: «Я должен ее любить, ибо все признают старых мастеров великими, но собственного влечения не имею». Впрочем, в дальнейшем отношение Александра III к старым мастерам переменилось, и он приобретал картины Бларамберга, Ватто и других.

Вскоре в Аничковом дворце Александр отвел два зала под музей. В нем демонстрировались приобретенные им раритеты и коллекция редкостей, купленная у Д. В. Григоровича – автора прославленных повестей «Деревня» и «Антон Горемыка». Григорович был не только писателем, но и выдающимся знатоком искусств; он занимал пост секретаря Общества поощрения художеств и читал лекции по истории искусства цесаревне Марии Федоровне, на которых нередко присутствовал и цесаревич.

В Царскосельском дворце Александр разместил коллекцию картин русских художников (Брюллова, Басина, Сверчкова, Боголюбова, Боровиковского), скульптуры Клодта и др. Все это прививало цесаревичу любовь к рисованию и занятиям живописью, а позже даже и к занятиям реставрацией. После женитьбы Александр и Мария Федоровна не просто отреставрировали Аничков дворец, но совершенно переделали его, превратив в Храм муз, дополненный изящными, подобранными с безукоризненным вкусом произведениями искусства.

В заграничных путешествиях Александр постоянно пополнял свои коллекции. Во время двух своих поездок в Париж он принял от русских художников, находившихся там в то время, звание Почетного попечителя созданного ими Общества взаимной помощи, размещавшегося в доме барона Горация Осиповича Гинцбурга – богача и мецената, щедро покровительствовавшего людям искусства. Посетив мастерские русских художников и выставку их работ, разместившуюся в доме, цесаревич заказал или купил картины у Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Беггрова, Дмитриева. У Антокольского он купил бронзовые статуи Христа и Петра Великого, а впоследствии приобрел и известнейшие его работы – «Летописец Нестор», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и «Умирающий Сократ».