Жорж Блон - Одиссея авианосца «Энтерпрайз»

• Название: Одиссея авианосца «Энтерпрайз»
• Автор: Жорж Блон
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5–7838–0670–6

Главная цель и тема нашего повествования — история американского авианосца «Энтерпрайз», принимавшего активное участие в боевых действиях в Тихом океане. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, что не сведущий в морских делах читатель поначалу наверняка будет с большим трудом понимать, о чем же, собственно, идет речь. Поэтому я постараюсь описывать события тех бурных лет и места, где они разворачивались, по мере моих возможностей ясно, четко и точно — так, чтобы даже самый неискушенный читатель ощущал себя, что называется, как рыба в воде. Правда, позволю себе оговориться заранее: сделать легкодоступным все и сразу, увы, не в моих силах. Ведь не случайно, сказать к примеру, пассажир, впервые ступивший на борт парохода, чувствует полную растерянность, чего уж там говорить об авианосце: он являет собой одновременно боевой корабль, завод, город и аэродром — словом, непривычный, даже странный мир. Но, как говорится, лиха беда начать — впереди у нас будет достаточно времени, чтобы освоиться на борту авианосца.

---

И вдруг в 10 часов со стороны моря прогремели взрывы — на воздух взлетели две или три баржи. Следом за тем задымился «аллигатор», а через мгновение-другое он ушел под воду. На берегу люди падали как подкошенные.

Вот оно что! Оказывается, остров не вымер. Японцы просто затаились, решив обождать, когда на берегу соберется как можно больше пехотинцев. А к тому времени их было там не менее двух тысяч. И тогда опаленная земля Ио принялась в буквальном смысле изрыгать смертельный огонь. Очевидно было и другое: бомбы и снаряды уничтожили все, что находилось на поверхности, — но не под нею. А под землей меж тем размещалась неуязвимая, широко разветвленная система оборонительных сооружений, напичканная зенитными орудиями и пулеметами. А там, где твердая как камень почва не позволяла проникнуть глубоко под землю, японцы вырыли мелкие, но достаточно широкие окопы ~ специально для танков. Их-то сокрушительный огонь и вырывался из-под перепаханной бомбами и снарядами земли, напоминавшей теперь поверхность какой-нибудь далекой враждебной планеты. Японские же зенитные орудия, развернутые жерлами во всех направлениях, принялись расстреливать передовые штурмовые отряды с тыла, поскольку те прошли мимо пещер, оборудованных под зенитные точки, и даже их не заметили; когда же пехотинцы, спохватившись, поворачивались лицом к противнику, японцы обстреливали их уже с флангов. В то же время прибрежная полоса и находившиеся в ней десантные катера, баржи и бронетранспортеры подверглись навесному огню неприятельских минометов. И первую партию танков и бульдозеров пришлось выгружать на берег под шквальным обстрелом танков, зениток и минометов противника. Но, несмотря ни на что, бульдозеры, едва съехав на берег, тут же отправились разравнивать склон, который после налета пикирующих бомбардировщиков был сплошь изрыт воронками и выбоинами, а местами он попросту обвалился. Ситуация осложнялась еще и тем, что корабли уже не могли обстреливать неприятельские позиции, поскольку многие из них были оцеплены десантно-штурмовыми батальонами. Таким образом, чтобы подавить огневые точки противника, пехотинцам приходилось подбираться к ним вплотную и забрасывать гранатами или же выжигать огнеметами через зиявшие на поверхности бойницы и амбразуры — в точности как когда-то на Тараве.

Иными словами, продвижение в глубь острова замедлилось, а потом и вовсе застопорилось. В самом деле, до тех пор, пока не будут подавлены  хорошо замаскированные оборонительные рубежи противника, в которые с ходу — и глубоко — вклинились передовые отряды и группы морских пехотинцев, о дальнейшем наступлении не могло быть и речи. Наиболее уязвимым был открытый прибрежный сектор — пляж и примыкавшая к нему часть акватории. Поэтому после полудня, когда японцы ужесточили обстрел этого сектора, было решено отвести танко-десантные корабли подальше от берега, а людей и боевую технику — доставлять к более или менее безопасным участкам побережья на специальных катерах-челноках.

На моряков, наблюдавших за происходящим в бинокли с верхних палуб кораблей и одновременно слышавших прямые «радиорепортажи» с места боевых действий, десантная операция на Ио произвела ничуть не меньшее впечатление, чем на Тараве и других островах и атоллах, захваченных ценой неисчислимых жертв, с той лишь разницей, что теперь на море стояло сильное волнение. И десантным катерам пришлось действительно туго: тяжело переваливаясь с волны на волну, то и дело зарываясь в воду и плохо слушаясь руля, они с большим трудом продвигались к берегу, рискуя в любую секунду опрокинуться вместе с людьми и техникой. На подходе к береговой черте, пока катера отчаянно маневрировали, стараясь удержаться на плаву, к ним бросались вплавь солдаты из разгрузочных команд. Они принимали с катеров буксирные концы и, навалившись на них всем скопом, подтягивали катера ближе к берегу, в то время как те, чтобы облегчить буксировку, слегка подрабатывали двигателями. Наконец сходни сброшены — и пехотинцы начинают осторожно выкатывать на берег орудия и передвижную технику. В это время вокруг них рвутся снаряды и мины, свистят осколки и пули. Пехотинцы тут же кидаются врассыпную, некоторые падают замертво в воду или на песок. А совсем неподалеку можно наблюдать другую картину: солдаты пытаются вытащить на ровное место завязшую в глубоком, рыхлом песке пушку, между тем как их товарищи переносят на руках тяжелые ящики со снарядами. Тем временем на соседних участках побережья высаживаются новоприбывшие десантно-штурмовые подразделения. Японцы переводят огонь в ту сторону, кося людей градом свинца. И люди падают — кто в воду, кто в черный песок; раненые пытаются укрыться за обломками или в воронках, которыми усыпано и изрыто все побережье...

По плану, на захват Ио отводилось пять дней. Однако к вечеру 19 февраля морские пехотинцы продвинулись в глубь острова не больше чем на четверть намеченного на тот день расстояния. При этом они понесли огромные потери: одних только раненых было эвакуировано с поля боя около тысячи семисот человек, а число убитых еще даже не успели подсчитать. Между тем на крохотном плацдарме — на юго-западном побережье острова высадилось около сорока тысяч солдат морской пехоты. Когда стемнело, корабли снова открыли огонь и вели его  всю ночь без перерыва. Однако снаряды рвались в глубине острова: стрелять по передовым позициям японцев было по-прежнему небезопасно — в темноте можно было ненароком накрыть «своих». На рассвете с авианосцев взлетели пикирующие бомбардировщики и отправились «зачищать» демаскированные позиции противника. Бомбардировка продолжалась весь день и закончилась лишь с наступлением ночи. Но несмотря на это в тот день морские пехотинцы продвинулись в глубь острова совсем незначительно — где на 200, а где не более чем на 100 метров. Часть передовых укрепсооружений противника, представлявших собой вросшие в землю бетонные бункеры, уцелела — подавить их можно было лишь с помощью огнеметов или полевой артиллерии, расстреливая чуть ли не в упор. Но пушки еще надо было доставить на берег. А как, если затаившиеся в бункерах японцы открывали огонь по берегу при первой же возможности? 21 февраля наступление в глубине острова опять застопорилось, тогда как на побережье обстановка более или менее стабилизировалась. Неприятельские орудия били все реже, и уже не так метко. И американцы весь день напролет занимались тем, что выгружали танки и прочую бронетехнику. Теперь совсем другое дело: при поддержке танков сопротивление противника наверняка будет сломлено. Во всяком случае, прибытие бронетехники и артиллерии ободрило морских пехотинцев... Все это время авианосцы держались на некотором удалении от южной оконечности Ио, что, однако, не мешало самолетам подниматься в воздух точно по расписанию, больше похожему на плотный бесперебойный график движения пригородных поездов. Около 17 часов на экранах корабельных РЛС высветились неопознанные цели. Однако вскоре контакт с ними по непонятным причинам был потерян. Всего лишь на несколько минут! А ровно в 17 часов на полетную палубу «Саратоги», точно гром среди ясного неба, обрушился первый «самолет-самоубийца».

* * *

В начале XIII века в Китае правил могущественный монгольский завоеватель Кубилай-Хан. Впрочем, границы его царства простирались много дальше — на север, юг и запад. На востоке же ему оставалось покорить только крохотную Японию. Добраться до нее можно было только морем. И Кубилай-Хан повелел строить корабли — много кораблей. Так много, что, по свидетельствам китайских поэтов, горы стенали, когда полчища монголов принялись вырубать на корню леса, густо покрывавшие горные склоны. По иным сведениям, флот Куби-лай-Хана насчитывал около 3500 кораблей. На них должны были отплыть на восток сто тысяч воинов, не считая многочисленной челяди. Первыми горькую весть о грядущем нашествии монголов принесли в Японию мореходы. По слухам, преувеличенным в десятки раз — соразмерно расстоянию, простиравшемуся между Китаем и Японией,  и воображению рассказчиков, выходило, что на Японию вот-вот обрушится великая беда. Однако японцы не дрогнули перед лицом неотвратимой угрозы. Покуда в храмах возносились молитвы и курился фимиам, воины ковали доспехи; потом они взяли в руки мечи, луки, пращи и выдвинулись к побережью — навстречу захватчикам. Но не успели они выйти к морю — а было это 14 августа 1281 года, — как близ берегов Японии пронесся жесточайший тайфун, каких в здешних водах никто отродясь не видывал. Несметную флотилию Кубилай-Хана разметало по морю а следом за тем она безвозвратно канула в клокочущую пучину. И лишь малому числу монголов повезло выбраться на японский берег — однако там их ожидало рабство. Само небо, казалось, заступилось за империю. «Преклони ж колени всякий пред лицем Божественного ветра Дзе, сокрушившего флот тартарский!» — предписал тогда император Комеи своим верноподданным... В память о том достославном событии в японских ВВС был создан отдельный корпус камикадзе — «божественный ветер». И цель у него была одна — любой ценой остановить наступление американского флота, вплоть до полного его уничтожения.