Макс Фрай - Секреты и сокровища

• Название: Секреты и сокровища
• Автор: Макс Фрай
• Издательство: Амфора
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00011-8

В сборник вошли тридцать семь текстов, которые составитель — Макс Фрай — считает лучшими рассказами, написанными по-русски в 2005 году. Авторы живут в разных странах, некоторые уже давно известны российскому читателю, а для некоторых это — первая публикация.

---

СЕКРЕТЫ И СОКРОВИЩА 37 лучших рассказов 2005 года Составитель Макс Фрай

Предисловие составителя

Я примерно представляю стандартный набор вопросов, которые могут возникнуть у мало-мальски вдумчивого читателя при взгляде на эту книжку. Ответить на них — благое дело; по крайней мере, получив ответы, читатель утолит информационный голод и сможет, наконец, заняться рассказами, не отвлекаясь больше на собственный внутренний диалог.

Этим и займусь.

Кто решил, будто собранные под этой обложкой рассказы — лучшее, что было написано по-русски в 2005 году?

Решил, ясное дело, составитель сборника. То есть, я.

Составитель полагает (голову готов дать на отсечение), что собранные под этой обложкой рассказы действительно великолепны. Все они были написаны (или, по крайней мере, попались мне на глаза) в 2005 году. И до сих пор нигде не опубликованы. У меня есть возможность изменить сей печальный факт, сделать роскошный подарок читателям и отдать должное авторам.

Странно было бы в такой ситуации сидеть сложа руки.

А с чего составитель взял, будто он может единолично решать, какие рассказы лучшие?

А по всему выходит, что кроме меня некому.

Хотя бы потому, что я, в отличие от большинства коллег, прекрасно понимаю, что литература, мягко говоря, не совсем спорт. Здесь не может быть «лучших» и «худших», не может быть и пьедестала, куда поднимаются победители. Зато может быть сколько угодно просто прекрасного — причем прекрасного вот лично для меня, здесь и сейчас.

То есть на практике определение «лучших» и «худших» авторов и текстов всегда было, есть и будет субъективным решением, вопросом сиюминутного индивидуального выбора. Поэтому, как мне кажется, правильно и честно составлять список «лучших» в одиночку, а не собирать очередное «авторитетное жюри» с тем, чтобы потом втюхать почтеннейшей публике сумму нескольких частных мнений в качестве «объективной оценки».

К тому же, если уж совсем невозможно избежать разного рода литературных соревнований, пусть победителей выбирает человек, твердо убежденный, что победителей в таком деле быть не может. И арбитром следует быть лишь тому, кто прекрасно понимает, как недорого стоит его (и вообще чье угодно) частное мнение. В этом (и только в этом) смысле я — идеальный судия.

Ладно. И о чем же эти ваши «лучшие рассказы»?

Рассказы, ясное дело, все очень разные. Настолько, что на первый взгляд может показаться, будто их написали люди, живущие не просто в разных городах и странах, но на разных планетах. В каком-то смысле, так оно и есть.

Тем не менее, у рассказов есть кое-что общее. Общность эта не имеет никакого отношения ни к манере высказывания, ни к способу изложения, ни к сюжету, ни к сверхзадаче, ни даже к так называемому «авторскому видению мира». И вообще никакого отношения к литературе.

Один из авторов сборника, Феликс Максимов, назвал свой рассказ «Прекратили смерть». А другой автор сборника, Александр Шуйский, однажды написал: «Чтение готовит к одиночеству. Неподготовленному к одиночеству человеку будет очень сложно расти, поскольку рост — одинокое дело, его не сделаешь вместе с кем-то, это твои гормоны скачут, это твои кости болят, вырастая, это твои зубы режутся, причиняя боль и беспокойство. Но важнее то, что неподготовленному к одиночеству человеку будет очень тяжело умирать.»

Так вот. Все рассказы сборника — не об этом, конечно.

Но в каком-то смысле — для этого.

Ну ладно. А кто авторы?

Авторы — очень разные люди. Мужчины и женщины, которые живут в разных странах мира. Среди них есть профессиональные литераторы с громкими и не очень именами, есть авторы, хорошо известные огромной аудитории русского интернета, есть замечательные рассказчики, которые до сих пор писали исключительно для себя и узкого круга знакомых. Их объединяет немногое — разве что, прекрасное владение русским языком. И еще нечто непостижимое и неопределенное,[1] о чем и хотелось бы внятно сказать словами, а — нельзя.

И кто, по-вашему, будет все это читать?

Читать все это будут — какая неожиданность! — читатели. Впрочем, нет, не просто читатели, но ценители литературы.

Тут следует уточнить: «ценитель» — не какая-нибудь высшая раса избранных. Это вопрос не "высокой участи", но личного вклада.

Ценителем становится всякий потребитель, который готов вложить в процесс потребления свой душевный труд, экзистенциальный опыт, сердечный пыл, время, энергию и благодарность. От этого случается таинственный алхимический процесс, в ходе которого и продукт, и его ценитель претерпевают чудесные изменения — ради чего, собственно, все и затевалось.

И это, конечно, касается не только читателей собранных в этой книге рассказов. Но их — в том числе.

Дмитрий Дейч

— Ещё мгновение, и я взорвусь, — сказал чайник. — Уснули они, что ли? Я устал. Из меня пар валит.

— Я бы на вашем месте не волновалась, — ответила крышка кастрюли. — В крайнем случае, слегка подгорите…

— Легко сказать: «подгорите», — взволновался чайник, — у этих людей нет сердца. Вышвырнут без выходного пособия!

— Между нами говоря, — вмешалась лопаточка для помешивания, — это был бы не худший вариант. Подумайте сами: что вы теряете? В вашем-то возрасте…

Чайник обиженно засопел и подпрыгнул на месте. Негромкий звон прокатился по комнате. Мусорное ведёрко забубнило по-французски, совок шикнул, и ведёрко, запнувшись на полуслове, умолкло.

— Вода выкипела, — прошипел чайник. — Прощайте.

— Вы не исчезнете, — сказала плита, — но просто изменитесь. Возможно, даже не заметив этого. Возможно, вы останетесь самим собой, но изменится мир, или, вполне вероятно…

— Я горю. У меня плавится донышко. Горячо внутри. Я…

И чайник умолк.

— Так! — сказала тарелка, и повторила: — Так! Так!

— Что с ним? Что с ним? — закричали чайные ложечки. — Он жив?

— Чайник! — сказала плита, — Отвечай. Это ты?

— Это я, — ответил сгоревший чайник.

— У тебя голос изменился.

Чайник засмеялся.

— Что с тобой? Тебе плохо?

— Эххххххх…

— Тебе хорошо? Чайник!

— Мне вос-хи-ти-тель-но!!! Мне так, как вам и не снилось! Уххххххххх…

— Как же так? — обиженно прогудел дымоход. — Это называется сгореть? Ах, чтоб тебя!

— Можно потрогать? — взмолилась портьера, лизнула красный, раскалившийся бок и мгновенно вспыхнула.

Кухня занялась, за ней и весь дом.

— Ну вот! Наконец-то, — пробормотал огонь, — а то: чайник то, чайник это, вскипяти воды, принеси дров… ах, нет, дрова — это, кажется, из дру… впрочем, не важно, не важно, не важно…

Грант Бородин

Бодуэн Ле Бург чрезвычайно гордился своим умением пытать, и всегда в случае нужды пытал пленников самолично. Он делал так: втыкал острие ножа, где чувствительнее, и держал его в ране, покуда боль не напитывала довольно клинок. Затем извлекал и водил ножом по телу пленника, не причиняя вреда — боль же стекала с клинка в то место, где он касался кожи, доставляя пытуемому сильные страдания. Притом Бодуэн Ле Бург сразу знал, как следует связать пленника — так, чтоб он видел, что страдает бескровно, либо, напротив, чтоб не видел — в зависимости от темперамента получая наилучший результат. Это его умение очень ценилось среди христиан, ибо пленники не портились, и потому после пытки могли быть проданы, либо обращены, либо обращены и уж затем проданы.

Виктория Райхер Йошкин дом

Утро начинается как обычно: в спальню входит Сомар и начинает скандалить.

— Где моё колечко? — спрашивает Сомар и топает ногой, оглядывая пустую комнату. — Где моё колечко, колечко, колечко моё! Где?

Да кто ж тебе скажет, где твоё колечко. Что это вообще вдруг за потерянное колечко? Вчера это была брошка. Позавчера — свечка. Свечку мы хотя бы видели. Про колечко я лично слышу в первый раз.

— Где моё колечко? — хнычет Сомар и лезет под кровать.

Под кроватью колечка точно нет: полы под кроватями каждый день моет уборщица Рая, а после неё на полу не то что колечек, вообще ничего не остаётся. Она даже пустые коробки из-под сигарет забирает. Говорит, внуку.

Колечка под кроватью действительно нет, и Сомар вылезает из-под кровати недовольная.

— Уууу, знаю я вас, — гудит Сомар, — забрали моё колечко и радуются, воры, воры, все тут воры, до одного.

Мы тут не воры. Никто не воры. Просто Сомар встала с утра и подумала: "Где моё колечко?" — и пошла искать. Могла бы с тем же успехом подумать: "Где мои золотые горы?" — например. Я хочу ей это сказать, но молчу: меня она всё равно не услышит.