Эрик Кольер - Трое против дебрей

• Название: Трое против дебрей
• Автор: Эрик Кольер
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1971

«Человек спасает природу» — так можно было бы назвать книгу канадского охотника-промысловика Эрика Кольера «Трое против дебрей», выпущенную издательством «Мысль» в 1971 г. Она читается с неослабевающим интересом с первых до последних страниц. Книжка насыщена богатым фактическим материалом о природе крайнего Запада Канады, где автор прожил с семьей 30 лет.

---

Жеребец был сильным и плавал охотно, если знал, что вода глубокая и вернуться на берег нельзя. Он быстро рассекал воду, и его глаза были прикованы к противоположному берегу. Мое лицо почти касалось его гривы, а колени почти упирались в подбородок, икры ног крепко прижимались к лошади. Мне не обходимо было держать равновесие. Если я потеряю равновесие и покачнусь, жеребец тоже может потерять равновесие и может даже перевернуться.

— Визи, теперь нам остается уповать на бога и на лоша дей! — Действительно, больше нам не на что было надеяться.

— А я так и делаю. — В его голосе не чувствовалось страха, а по звуку я понял, что Визи был от меня всего на расстоянии трех или четырех корпусов.

Мы уже были почти на середине озера, но еще далеко от противоположного берега. Жеребец плыл легко и дышал ровно. Я хотел повернуться в седле, чтобы посмотреть, как справляется лошадь Визи, но отбросил это желание. Любое неосторожное движение могло помешать лошади.

— Смотри-ка, у нас появился компаньон! — Голос Визи был совсем близко, и я подумал, что его лошадь, вероятно, обходит мою.

Уголком глаза я увидел появившуюся неподалеку огромную голову, увенчанную рогами — это были пока мягкие бархатистые наросты, но месяца через три, вероятно, они достигнут более пятидесяти дюймов в размахе.

— Ну, и лосище, — буркнул я.

Лось плыл с легкостью и быстротой, присущей животному, которое в воде чувствует себя так же свободно, как и на суше. Он плыл вдвое быстрее моего жеребенка и проплыл мимо нас всего на расстоянии нескольких ярдов. Однако он не обратил на нас никакого внимания. Его глаза тоже были прикованы к приближающемуся берегу. Человек, домашняя лошадь и лось из северных лесов плыли через озеро, спасаясь от общего врага.

Лось успел, вероятно, уйти в лес на километр, когда наши лошади выбрались на берег.

— Ты и сам плыл не хуже лося, — сказал я жеребцу, похлопав его по дрожащей шее и отпустив подпругу. — Ты помог нам выбраться из страшной заварухи, ты — молодчина.

Мы подъехали к бурелому, чтобы отдохнуть, пока наши лошади обсохнут и отдышатся. Внезапно перед нами появилась курочка рябчика, нахохленная и припадающая на крыло. Она двигалась в нескольких ярдах от нас, а затем резко повернула в сторону, сильно припадая на крыло, стараясь убедить нас, что она совершенно не может лететь.

— У нее цыплята, — сказал я.

«Пип, пип» — этот звук слышался у меня почти под ногами, однако я с трудом смог разглядеть цыпленка. «Пип, пип» — Другие цыплята тоже начали звать мать. Она сидела на поваленном дереве, распушив перья. Подняв цыпленка и разглядев его, я решил, что они вывелись только вчера. Затем я снова опустил его на землю и тихо сказал: «Ты появился на свет только вчера, а мир, в который ты пришел, разрушен огнем».

За озером и к северу от нас тысячи акров леса были в огне. Сосны, ели, пихты, осины, ива и ольха превращались в угли. А в них были птенцы рябчиков, голенастые лосята, молодые пятнистые оленята, маленькие медвежата, пушистые ильки, зайчата, неуклюжие иглошерсты, белки и летяги, синие птицы и дрозды, щенки койотов и рысята, и все они также погибали в огне за озером и к северу от нас.

На следующее утро мы видели и слышали огонь с порога нашего дома. Пламя было всего лишь в километре от нас, оно двигалось вниз по восточному берегу озера Мелдрам семимильными шагами. И вдруг оно затормозило. У ручья, в том месте, где он вытекал из озера, огонь остановился. Он уничтожил большую часть нашего леса, но он не смог уничтожить наш дом.

Когда мы поселились на ручье, в это время года из озера вытекала лишь тоненькая струйка воды. Если бы тогда начался пожар, он бы пересек ручей и добрался до нашей избушки. Теперь же все изменилось. Ниже озера на протяжении нескольких миль были плотины, построенные бобрами. Все они крепко держали воду. Огонь, не в силах двигаться к югу, повернул и пошел вдоль запруд, выискивая место, где он смог бы пересечь воду и снова двинуться вперед. Тщетно! Всюду была вода, а за пруды ни один пожар не мог пересечь.

Потом начались дожди. В середине июня небо затянулось тучами, и на леса обрушились потоки дождя. Снова почва на питалась дождем и стала такой же, насыщенной влагой, как и весной, сразу после таяния снегов. Огонь перестал распростра няться и в конце концов совсем погас. Так был спасен наш дом.

Глава XXV

Звон топоров, визг пил — и над всем этим ритмичные удары молотка, забивавшего гвозди. У берега озера сложены штабеля леса, бочонки гвоздей и костылей, рулоны толя и пачки вкусно пахнущей дранки из пихты — все это дополняло запахи и звуки строительства нового дома.

Крики «Подымай! Подавай! Поворачивай!» смешивались со звоном инструмента. Бревно за бревном поднималось с земли, вкатывалось по наклонным жердям и ложилось на место. Солнце всходило и садилось, и за день укладывалось четыре или пять венцов бревен или настилались полы. Так постепенно обретал форму и вид дом там, где всего лишь неделю назад были за росли ивы.

Наша маленькая избушка с дерновой крышей и полом из неструганых досок была единственным нашим прибежищем в течение шестнадцати лет. Другого дома мы тогда не могли построить, да нам он, собственно говоря, и не был нужен. Но теперь бревна осели и обрешетка крыши начала коробиться. Стропила также стали прогибаться. Дважды за последний год мне приходилось снимать дверь с петель и подстругивать ее на несколько дюймов, так, чтобы она открывалась и закрывалась, не царапая пол. Нам с Лилиан потребовалось целых десять дней, чтобы построить эту избушку. Мы так хотели скорее покончить с работой и обрести крышу над головой, что не особенно заботились о фундаменте. Теперь нижний венец начал гнить и разрушаться там, где он касался земли. И по мере того как дом садился, приходилось состругивать двери и окна, иначе мы не смогли бы открыть их.

Лилиан никогда не приставала ко мне с постройкой лучшего дома, хотя иногда, если на полу появлялись царапины от двери, она начинала ворчать. И все. Весной 1945 года, только что за кончив состругивать очередной дюйм с двери, я глубоко вздохнул и заявил: «Мы прожили здесь уже достаточно долго». Лилиан внимательно посмотрела на меня, Визи — тоже, как бы спра шивая: «Где же мы теперь будем жить?»

— Мы построим новый дом, — продолжал я, — хороший дом, на этот раз мы сделаем настоящий фундамент, даже если мне придется таскать для этого цемент из Риск-Крика на своем собственном горбу. — Эти слова подчеркивали мою решимость немедленно приступить к делу. — Бревна будут длиной тридцать шесть футов и прямые как стрела. У нас будет гостиная такая большая, что в ней можно будет танцевать, ванная, по меньшей мере три спальни, кухня для миссис Кольер и… Собирайся, сы нок, давай возьмем топоры, пилу и пойдем на тот холм и посмотрим, что можно найти.

Мы забрались почти на самую вершину холма, чтобы найти подходящий лес. Нам нужны были деревья, не погнутые ветром, без крупных сучьев, такие же крепкие и прочные, как скала Гибралтара.

Мы ходили от дерева к дереву, оценивая глазом стволы и пробуя их топорами.

— У твоей матери будет самый уютный и красивый дом, какой только можно построить в этих старых лесах, — сказал я доверительно Визи.

Несмотря на то что на холме было не менее миллиона де ревьев, нам потребовался целый день, чтобы отобрать и пометить подходящие. Мы выбирали лес очень придирчиво.

— Другого дома строить уже не придется, во всяком случае на моем веку или на веку твоей матери.

Потребовалась почти неделя, чтобы отобрать лес, спилить его, переправить к спуску и очистить от коры. Мы работали от зари до зари и даже дольше. Звон наших топоров будил луну и звезды. Когда шестидесятое бревно было очищено и сложено в штабель, я присел на спуск, свернул сигарету и сказал Визи:

— Знаешь что? Теперь, когда война кончилась, люди, по-в идимому, начнут тратить деньги, как сумасшедшие. Такого рань ше, вероятно, никогда не было. Деньги потекут, как вода через плотину бобра. Каждая женщина захочет купить себе норковое манто. Следующей зимой меха будут источником богатства (мое предсказание сбылось).

И вот год спустя, выстоявшиеся бревна ряд за рядом выра стали в дом. Правда, надо сказать, что свести их вниз с горы на санях было довольно трудно. Мы спускали их, когда снег был уже достаточно глубоким, чтобы скрыть бурелом и камни. Склон был очень крутым, и полозья саней приходилось обкручивать, чтобы они не скользили; и даже с таким тормозом нужна была твердая рука и успокаивающий голос, чтобы сдерживать нетер пение лошадей, когда сани начинали напирать на оглобли и хомуты.

Мне в перевозке не пришлось принимать участия: Визи складывал бревна на сани, привязывал их цепями и спускал на лошадях вниз по крутому склону. Когда все бревна были перевезены, он взял клин, кувалду и топор, отобрал хорошие прямые сосны и наколол досок для крыши.